— Как я выгляжу?
Он улыбнулся мне, и я улыбнулась ему в ответ.
— Как всегда прекрасно.
— Может, мне стоит немного сбавить тон счастья?
Он разразился смехом.
— Никогда не сбавляй тон счастья, Роуз. Тебе это очень идет.
Я немного растаяла от его слов.
— Вы лучший, Стив.
Он наклонил голову.
— Итак? Что за особый случай?
— Мой муж пригласил меня на свидание, — гордо сказала я.
— Счастливая леди. Это особенное событие.
— О, вы даже не представляете.
— Мистер Хоторн сказал, что будет ждать вас снаружи.
— Хорошо. — Я провела руками в перчатках по пальто, чувствуя неожиданную нервозность. — Спасибо, Стив. Увидимся позже?
— Я буду прямо здесь. Повеселись.
Быстро попрощавшись с добрым швейцаром, который стал моим другом, я вышла на улицу. Снова начался снегопад, и тротуары были покрыты снегом и слякотью. Я посмотрела на небо и закрыла глаза, маленькие снежинки таяли на моем лице, щекоча меня. Я улыбнулась. Я чувствовала себя такой легкомысленной и свободной. Я оглянулась, чтобы найти Джека, и он был прямо там, слева от здания. Он прислонился к своей машине, прямо рядом с Рэймондом, изучая меня.
Мое сердце забилось при виде его, как и всегда в последнее время, и я действительно почувствовала, что никогда в жизни не чувствовала себя более счастливой. Я не смогла удержаться и побежала к нему, как раз когда он насторожился и выпрямился. Он что-то сказал Рэймонду и, кивнув Джеку, Рэймонд открыл свою дверь и сел на водительское место, оставив Джека мне.
Я остановилась прямо перед ним, слегка запыхавшись.
Он откинул мою челку с глаз, кончиками пальцев нежно проводя по контуру моего лица.
— Ты не должна бегать, Роуз.
Я двигала головой вверх-вниз, и он вздохнул, когда я усмехнулась.
— И что?
— И что мне с тобой делать?
Я пожала плечами.
— Оставить себе?
Он потянулся за моим беретом и поправил его на моей голове, затем, обхватив руками мое лицо, наклонился и поцеловал меня. Его руки были теплыми на моих щеках, его губы — еще более теплыми и притягательными. Я схватила его за запястья, чтобы удержать его еще немного. Когда мы попробовали друг друга на вкус — не то чтобы на вкус, но на пробу, — он отстранился и посмотрел мне в глаза.
— Ты станешь моей смертью, — сказал он со всей серьезностью, на какую только был способен.
А я думаю, что люблю тебя, — хотела сказать я, но вместо этого одарила его своей самой большой улыбкой.
Его смех был для меня всем. Мои глаза и сердце теплели при одном только взгляде на него.
Он был полностью моим.
— Садись в машину.
Я повторила ему его же слова.
— Вечно ты мне приказываешь.
Он бросил на меня пустой взгляд с приподнятыми бровями, и я мило улыбнулась. Он открыл дверь и проскользнул внутрь сразу после меня. Я редко садилась на другой конец. Обычно он хотел, чтобы я была рядом с ним, и, как вы знаете, я тоже. В этот момент мое бедро упиралось в его бедро. Мы сидели так близко, и я не могла быть счастливее.
Я немного дрожала, когда он закрыл дверь, и провела руками вверх и вниз по рукам.
— Сегодня очень холодно.
По очереди он брал мои руки в перчатках и растирал их между своими.
О, я действительно хотела оставить его.
Поездка на машине не заняла много времени, и когда нас высадили перед самым милым маленьким итальянским ресторанчиком, я была приятно удивлена. Честно говоря, мне не очень хотелось идти в многолюдное, шикарное место. Однако это место было каким угодно, только не шикарным. Джек держал мою руку в своей, пока мы поднимались по двум ступенькам, чтобы войти в ресторан. Все маленькие симпатичные столики были покрыты красными клетчатыми скатертями, на каждом занятом столике горели две маленькие свечи, и я не могла дождаться, когда у меня появятся собственные свечи. Джек поговорил с женщиной, которая вышла поприветствовать нас, и она отвела нас к одному из столиков прямо напротив большого окна. За столом рядом с нами сидели дедушка и его внук, и они откусывали первые кусочки пиццы.
Я слышала, как урчит мой желудок. Я сняла сначала перчатки, потом берет, шарф и, наконец, пальто. Джек как раз отодвигал мой стул, когда он перестал двигаться. Я поджала губы и попыталась сдержать улыбку. Он прочистил горло и оторвался от стула. Я села, а он занял место напротив меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он долго смотрел на меня, после чего глубоко вздохнул.
— У меня от тебя захватывает дух, Роуз Хоторн.
У меня перехватило дыхание. Это было настолько реально и идеально, насколько это вообще возможно
. — Это один из тех случаев?
— Да.
Прочистив горло, я оперлась локтями на стол и положила голову на руки.
— Это хорошее начало. Продолжай.
Он улыбнулся, затем его взгляд медленно опустился на мою грудь.
Наконец-то!
— Кажется, я говорил тебе, чтобы ты прикрылась с головы до ног.
— И я послушалась тебя, — легко согласилась я. — Я надела пальто, шарф, перчатки, берет. Я надела все, что могла надеть.
— Хорошая попытка, — возразил он, качая головой. — Здесь холодно, ты заболеешь.
— Не заболею. Здесь уютно, тепло и прекрасно.
Паренек, которому на вид едва исполнилось шестнадцать, принес меню, прервав наш разговор. Я опустила локти на стол и начала проверять варианты. Паренек рядом с нами болтал без умолку и смешил своего дедушку, и это еще больше подняло мое настроение. Я подняла глаза от меню и оглядела ресторан, заметив других посетителей, и поняла, что мы были одеты слишком нарядно.
Я наклонилась к Джеку, и он недоуменно посмотрел на меня.
— Придвинься, — прошептала я.
— Зачем?
Он выглядел таким подозрительным и очаровательным в ворчливой манере, что мне пришлось рассмеяться.
— Просто наклонись ближе.
Он сделал это осторожно.
— Мне кажется, мы немного разодеты для этого места.
Его плечи расслабились, прежде чем он огляделся вокруг, и мне пришлось прикусить губу, чтобы сдержать смех. Неужели он думал, что я наброшусь на него?
— Но мне это нравится, — продолжила я, прежде чем он успел что-то сказать, и его взгляд вернулся ко мне. — Я чувствую себя особенной. Я знаю, что это совсем не твое обычное место, поэтому я ценю то, что ты делаешь это для меня, еще больше. Спасибо.
— Тебе не нужно благодарить меня, Роуз. Для меня это столько же, сколько и для тебя, и это просто ужин. Неважно, где мы находимся, лишь бы мы были вместе.
— Ах, ты просто убил меня, и это правда. Это действительно правда.
— Я все равно рад, что ты одобряешь.
— Да, ты молодец. Тебе может повезти. В конце концов.
Еще одно покачивание головой, когда он положил свое меню.
— Ты не сдаешься, не так ли?
Я застонала и спрятала лицо за ладонями.
— Дело не во мне, обещаю. Дело в докторе.
— Что значит «дело в докторе»? Он протянул руки и потянул меня вниз, как будто не мог не смотреть на мое лицо — по крайней мере, мне нравилось так думать.
— Я хочу тебя, я не собираюсь лгать об этом, но я не такая. Я никогда не буду такой. Это происходит только потому, что он сказал… — Посмотрев на дедушку и внука рядом со мной, я прошептала. — Это потому, что он сказал, что я не могу заниматься сексом. Теперь я хочу весь секс. Ты не можешь сказать мне, что я не могу что-то делать. Тогда все, что я хочу делать, это… ну, это. Это притягательность запретного. Ты не такой?
— Ты либо хочешь чего-то, либо нет. Какое отношение к этому имеет то, что говорят другие люди?
Я откинулся назад.
— Конечно, ты бы так сказал.
— И что это должно означать?
Я помахала рукой в воздухе.
— Ты… ты. Ты очень дисциплинированный. Я не думаю, что кто-то или что-то может повлиять на тебя. Как ты любишь говорить, ты можешь контролировать себя.
— Ты влияешь на меня.
Я улыбнулась. Это была медленная и счастливая улыбка.
— Ты тоже влияешь на меня.
— Итак, поправь меня, если я ошибаюсь: если бы доктор сказал, что можно заниматься сексом, ты…
