– я их переварила. А, какая разница. Я обхожу кухонный островок и кладу руку ему на спину. Он не сжимается от моего прикосновения, но и расслабляться не спешит.
– Я все прекрасно понимаю. Ты такое пережил…
– Ты тоже, – он щиплет кожу на переносице. – Она же могла… да и хотела… видимо…
– Видимо. – В моем голосе легонько звякает сталь. Надо будет над этим поработать. – Но больше ничего дурного она мне не сделает.
Нам уже не суждено узнать, что она могла и хотела, потому что Амброзия Веллингтон – теперь у нее снова девичья фамилия – коротает свой век в тюрьме: срок за предумышленное убийство с особой жестокостью плюс срок за покушение на убийство. Не знаю, как в Уэслиане прозвали эту резню, – ведь одна Гробовщага у них уже есть. Я и не предполагала, что подлое сердце Слоан Салливан может накачать столько кровищи.
– Я даже удивился, что ты согласилась встретиться, – говорит Адриан. – Все уговаривал себя к тебе не лезть. Но наша переписка стала для меня чем-то вроде спасательного троса. С тобой так легко разговаривать…
Я не убираю руку с его спины – кожа под футболкой у него горячая.
– Я сама долго бегала от своих демонов. Знаю, каково это.
Он нащупывает и сжимает мою руку. Я отвечаю на пожатие. Господи, до чего славный мужик! Он наклоняется ко мне – вот-вот поцелует… Но тут у него звонит телефон.
– Извини. Я на секунду. Это моя мама. Наверное, насчет Джейн.
Джейн. Она, конечно, все несколько усложняет. Как оказалось, Амброзия не солгала, заявив мне, что беременна, хотя для Адриана это известие, по-видимому, стало шоком. Теперь он отец-одиночка и сам воспитывает дочь.
Адриан как-то упомянул, что это Амб пожелала назвать девочку Джейн. Самым простым, самым бесхитростным именем. Может быть, это был единственный ее добрый порыв в жизни – не навешивать на дочь многосложную жуть вроде той, которой наградили родители ее саму.
Моя сестра стала бы хорошей матерью. В детстве она кормила пупсов крекерами в виде золотых рыбок, держала их столбиком в ожидании, когда они срыгнут, а потом нежно укачивала. Я никогда особо не хотела становиться матерью, но научусь, если понадобится. Возьму невинную малютку Джейн под крыло. Флора бы меня одобрила.
Я слышала, что на похороны Слоан Салливан почти никто не пришел. Только несколько бывших одноклассников, пара человек родни да отдельные персонажи из театра самодеятельности, в котором она подвизалась, хоть и стеснялась об этом рассказывать. За эти годы она нажила множество врагов. Верность и страх – не одно и то же.
Я слушаю голос Адриана. Он по телефону поет Джейн колыбельную. Ей, наверное, месяца три. Амб была изрядно на сносях, когда ей выносили приговор, все поглаживала живот, делала вид, что ребенок ей небезразличен. Она заявила в суде, что я лгу, что это я убила Слоан Салливан. Мне не составило труда объяснить, как я оказалась с ними в одной комнате. Бывшая соседка моей сестры позвала меня к себе поговорить. Чего мне было опасаться? Думала, посидим-повспоминаем…
В самой комнате нас было трое, но за выходные набралось много других свидетелей. Люди, удостоверявшие, что Амброзия вела себя странно и металась, как в лихорадке. Девушки из Баттерфилдса, утверждавшие, что на почве возвращения в Уэслиан она тронулась умом. Ресепшионистка из Супер-8, которая видела, как она спешно покидает отель. Бедняга Кевин! Его смерть была квалифицирована как самоубийство, потому что доказательств обратного не нашли. Что это, если не справедливость?
Большинство считало, что Амб слетела с катушек от ревности, когда узнала, что ее бывшая подруга спала с парнем, в которого она влюблена всю жизнь. И решила разобраться как умела.
Фелти выступил с великолепной речью. Он заявил, что всегда считал: в деле Флоры Баннинг точка еще не поставлена. Мол, он и не сомневался, что Амброзия Веллингтон причастна к ее гибели.
Никто не верил Амб – даже человек, за которым она была замужем. Нож был ее – раньше он стоял в деревянной подставке на ее хорошенькой маленькой кухоньке. Предполагалось, что она узнала о Салли и Кевине раньше и на встречу выпускников приехала, уже планируя убийство.
Амб рассказала про мои записки, но вот незадача: никаких записок ни у нее в вещах, ни у Слоан, ни у Кевина не нашлось. Судья сказал как отрезал: «Вы готовы сочинить любую чушь, лишь бы не отвечать за содеянное».
И имейлы – их тоже не удалось отследить. Это не так трудно, если купить отдельный ноутбук и слать письма с общественного вай-фая. Их мог отправить кто угодно.
Адриан садится на диван – он все еще поет Джейн колыбельную. Амб так и не поняла, какой золотой мужик ей достался. Флора всегда благословляла судьбу, считая, что каждый человек в ее жизни появляется не случайно. Кевин. Амб. «Девушки здесь все такие милые, – восторгалась она по телефону. – Особенно моя соседка!»
Я не уверена, что Флоре понравилась бы эта моя затея. Но все же какая-то ее частичка – та частичка, которая живет в израненной душе каждого из нас, – просияла бы, наконец отмщенная. Я предпочитаю думать, что она мною гордится. Я основала фонд ее памяти и каждые десять процентов с продаж «Прелестных перышек Поппи» жертвую на благотворительность в пользу девушек-подростков, оказавшихся в беде. Я борюсь за добро, пусть иной раз и неортодоксальными методами.
Мои родители были изумлены, что я, несмотря ни на что, решила поступать в Уэслиан. Конечно, Амброзия и Слоан уже выпустились к тому времени, когда я начала учиться. Я близко сошлась с моей соседкой, Молли, и верила в нашу дружбу, пока не узнала, что она просто использует меня для помощи с курсовой, а сама говорит гадости у меня за спиной. Это стало для меня поворотным моментом – я решила копнуть прошлое и выяснить, что случилось с моей сестрой. Потому что поняла: девушки здесь ни разу не милые.
Существовала ДАП – кладезь всяческих теорий, хоть зачитайся. Я многое узнала об АВ и СС. Навоняли они в свое время изрядно.
По окончании университета я стала членом Совета выпускников. Основала «Прелестные перышки Поппи» – торгую всяческими хорошенькими штучками на «Этси». От меня потребовалось не так много – дождаться подходящего момента и заманить их обратно. Это оказалось не очень сложно. Они обе – особы нарциссические. И не упустили бы шанса в очередной раз помериться друг с другом.
– Прости, пожалуйста. – Адриан сует телефон в карман и встает с дивана. – Она очень привязана к папочке. Я из дома-то без нее почти не выхожу – такие
