Кастор
Сдержи свой гнев несправедливый, царь
Феоклимен. Ты внемлешь Диоскурам:
Мы Ледою и вместе рождены
С Еленою, которая дворец твой
Покинула сегодня. К свадьбе ты
Стремился недозволенной, и гневу
Нет места твоему. Не оскорбила
Тебя сестра, морской богини дочь,
Царевна Феоноя, тем, что волю
Богов и вашего отца заветы
Твоей неправой страсти предпочла.
1650 А твой чертог Елене не навек,
А лишь поднесь назначен был. Твердыни
Троянские во прахе, и не нужно
Ей более давать богам свое
На поруганье имя. Брак и дом
Возвращены Елене.
Ты же злой
Не поднимай на Феоною меч...
Она разумно рассудила. Мы бы
Сестру и раньше вызволить могли,
В бессмертных сонм возведены Зевесом;
1660 Но иначе судила божья воля
И рока власть - им покорились мы.
Мои слова тебе я уж сказал;
К Елене речь несется Диоскуров:
Плыви, сестра! С тобой любимый муж,
И ласково попутный ветер веет;
Мы ж, близнецы, твои родные братья,
Проводим вас до берегов родных,
Над вами пролетая, невредимо.
Когда ж пройдешь стезю свою земную,
Богинею Елену нарекут,
И долю ты получишь в возлияньях
И трапезах от смертных, как и мы.
Так Зевс велел. А остров тот, где, Майей
1670 Рожденный, бог тебе твой бег небесный
Определил, похитивши тебя
Из Спарты, чтоб женою ты не стала
Парису, - остров, что каймою длинной
Вдоль Аттики расположился, брег
Ее блюдя, - Еленой назван будет
Людьми за то, что дал приют тебе.
А Менелай-скиталец волей рока
Блаженные получит острова.
Ведь к благородным милостивы боги;
Лишь низкой черни горесть суждена.
Феоклимен
(в покорной осанке)
1680 О Леды и Зевеса сыновья!
Угас пожар, что разгорелся в сердце
Из-за сестры, владыки, вашей. Мир
И со своей сестрой я заключу
И - если боги так велят - Елене
Счастливого возврата пожелаю.
Нет доблестней ее, нет и верней, -
Она достойная сестра бессмертных.
О, радуйтесь, блаженные, сестре,
Благословенной между жен земных.
Видение исчезает. Феоклимен со свитой - в дом.
Хор
(покидая орхестру)
Воли небесной различны явленья,
Люди не могут ее угадать:
1690 Многого ждем мы, чему не свершиться
Бог же укажет нежданному путь...
Так эта кончилась драма.
^TПРИМЕЧАНИЯ^U
""ЕЛЕНА""
Трагедия поставлена в 412 г. до н.э. вместе с несохранившейся
"Андромедой"; год спустя они обе стали предметом пародирования в комедии
Аристофана "Женщины на празднике Фесмофорий".
Для "Елены" Еврипид обработал вариант мифа, восходящий, возможно, уже к
Гесиоду и, во всяком случае, разработанный Стесихором. Согласно преданию,
этот поэт написал сначала хоровую поэму "Елена", в которой изложил обычную
версию мифа о похищении спартанской царицы, и за это его постигла слепота,
насланная божественными братьями Елены - Диоскурами. Узнав о причине их
гнева, Стесихор сочинил так называемую палинодию ("обратную песнь"), в
которой дело излагалось таким образом, что Парис похитил из дома Менелад и
привез в Трою только призрак Елены; из-за него и разгорелась десятилетняя
война, в то время как истинная, ни в чем не повинная Елена была, по приказу
Зевса (или Геры), перенесена в Египет и вручена мудрому старцу Протею,
царившему на острове Фаросе (см. ст. 31 - 36,42 - 48, 241 - 251,582 - 588,
666 - 683). Ему было приказано беречь Елену до тех пор, пока Менелай после
взятия Трои не будет волей судьбы также приведен на Фарос, где он и встретит
свою супругу. Еврипид осложнил стесихоровскую версию только в том отношении,
что приурочил действие трагедии к моменту, когда Протей уже умер и его сын,
новый царь Феоклимен, посягает на ложе Елены (ст. 60 - 67, 783 - 799). Это
нововведение дало Еврипиду возможность построить пьесу как трагедию интриги,
что он удачно сделал прежде в "Ифигении в Тавриде".
Если оставить в стороне рассказ о божественном вмешательстве, приведшем
к ослеплению, а затем к прозрению Стесихора, то легко будет понять, что поэт
избрал новый вариант мифа под давлением спартанцев. Столь же естественно
предположить, что и Еврипид, рисующий Елену в самом неприглядном свете во
всех произведениях, как предшествующих "Елене" (в "Андромахе", "Троянках",
"Ифигении в Тавриде", "Электре"), так и в хронологически следующих за ней
(особенно в "Оресте"), ставил перед собой в этой трагедии какие-то особые
задачи, заставившие его принять пролаконский вариант мифа. Ответ на вопрос
дает отчасти сам Еврипид в ст. 1151 - 1164, проникнутых стремлением к миру
между воюющими странами, и пацифистская установка поэта в этой трагедии не
вызывает у исследователей сомнения. Труднее объяснить, как могли афинские
власти, предварительно рассматривавшие представленные для состязания
произведения, допустить к постановке трагедию с проспартанской тенденцией,
после того как спартанцы, захватив в 413 г. селение Декелею, в двадцати
километрах от Афин, снова начали опустошать землю Аттики. Это соображение
заставляет некоторых исследователей (правда, очень немногочисленных) не
доверять прямому смыслу использованного Еврипидом мифа и искать в поведении
Елены и в этой трагедии свойственные ей в других произведениях драматурга
распущенность нрава, тайную симпатию к Парису, хитрость и изворотливость в
обращении с Менелаем. Однако подтвердить такую характеристику Елены
развитием сюжета и текстом разбираемой трагедии представляется весьма
затруднительным, и временную перемену в отношении Еврипида к образу
спартанской царицы надо признать фактом, все еще нуждающимся в объяснении.
Перевод И. Анненского (сделанный, по-видимому, ок. 1906 г., когда он
уже охладел к своему Еврипиду) известен только по посмертной публикации Ф.
Ф. Зелинского ("Театр Еврипида", II, 1917). По словам Зелинского, перевод
остался черновым, и в нем "пришлось изменить довольно много стихов не
столько ошибочных, сколько слабых, вялых или не выдержанных по настроению"
(с. 471). Так как рукопись Анненского, по-видимому, не сохранилась, перевод
печатается по первой публикации, т. е. более чем на треть переписанный
Зелинским. Изменено только оформление рубрикации и списка действующих лиц.
Ст. 2 - 3. ...он поит, лишь снег сойдет... поля... - Разливы Пила в V
в. нередко объясняли таянием снегов на вершинах гор, откуда он якобы берет
начало; эту теорию выдвигал, в частности, Анаксагор, которому Еврипид во
многом был обязан своим философским образованием.
Ст. 7. Псамафа (от греч. psamathos - "песок") - Нереида ("одна из дев
пучинных"), обладавшая способностью принимать различные образы. Укрощенная,
несмотря на все ее уловки, Эаком, она родила ему сына Фока (по-греч. phocos
- "тюлень"). Поскольку гомеровский Протей также умел изменять свою
внешность, а тюлени были его любимыми животными (см. "Одиссея", IV, 403 -
413), то естественно, что традиция сделала затем Псамафу женой Протея и
матерью его детей.
Ст. 13. Феоноя. - Это имя значит "обладающая божественным разумом".
