Завершился последний этап этого великого похода. Два дня, пока не было доставлено все необходимое, войска провели в Йоханнесбурге, а затем совершили тридцатимильный марш на север в сторону Претории. Там находилась бурская столица — резиденция правительства, дом Крюгера — центр всего, что являлось антибританским; она скрывалась среди холмов, а форты охраняли все подходы к ней. Теперь очевидно, что было найдено место, где развернётся великое сражение, в котором раз и навсегда выяснится, с кем будущее Южной Африки — с британцами или с голландцами.
В последний день мая две сотни уланов под командованием майора Хантера Уэстона вместе с Чарльзом из сапёрного подразделения и разведчиком Бернхэмом, отличавшимся героизмом на протяжении всей кампании, оторвались от главных сил армии и предприняли попытку налёта на железнодорожную линию Претория — залив Делагоа, намереваясь взорвать мост и отрезать бурам путь к отступлению. Это была чрезвычайно смелая попытка, но небольшой отряд имел несчастье столкнуться с сильным отрядом буров, который отразил это нападение. После перестрелки британцы вынуждены были вернуться обратно, потеряв пять человек убитыми и четырнадцать ранеными.
Кавалерия под командованием Френча ожидала исхода этой операции в девяти милях к северу от Йоханнесбурга, 2 июня она начала наступление с приказом осуществить широкий обходной манёвр с запада и таким образом, обойдя столицу, перерезать Питерсбургскую железную дорогу к северу от города. Местность, лежащая на прямой между Йоханнесбургом и Преторией представляет собой череду ложбин, которые идеально подходят для кавалерийских манёвров, но обход, который предстояло совершить Френчу, привёл его в дикий и изрезанный район, лежащий к северу от Литтл-Крокодайл-Ривер. Здесь кавалеристы подверглись жестокой атаке на местности, где не было возможности развернуться, но действуя хладнокровно и обдуманно, все же отбили нападение. Покрыть расстояние в тридцать две мили за один день и отбиться от засады вечером — это серьёзное испытание для любого командира и для любых войск. Двое убитых и семеро раненых — таковы наши потери в ситуации, которая могла бы сложиться гораздо серьёзнее. Эти буры сопровождали конвой, который двигался по дороге в нескольких милях впереди. На следующее утро и конвой, и сопровождение исчезли. Кавалеристы скакали по землям, покрытым апельсиновыми рощами, и всадники иногда поднимались на стременах, чтобы сорвать золотой плод. В дальнейшем боев не было, и 4 июня Френч расположился к северу от города, где он узнал, что сопротивление прекращено.
В то время как кавалерия совершала обходной манёвр, основная армия стремительно двинулась к своей цели, оставив одну бригаду для защиты Йоханнесбурга. Ян Гамильтон наступал слева, колонна лорда Робертса держала фронт вдоль железной дороги, а конные пехотинцы полковника Генри вели разведку впереди. Когда войска поднялись на невысокие холмы вельда, они увидели прямо перед собой две резко очерченных высотки, каждая увенчанная низким и широким зданием. Это были известные южные форты Претории. Между высотами лежала узкая ложбина, а за ними в некотором отдалении — бурская столица.
Какое-то время казалось, что вступление в город должно быть абсолютно бескровным, но грохот орудий и треск маузеров вскоре показали, что противник удерживает горный хребет. Бота оставил мощный заслон для задержки британских войск, чтобы из города успели вывезти запасы и ценные вещи. Молчание фортов свидетельствовало о том, что орудия были эвакуированы и длительная оборона не планировалась, но ряды решительных стрелков, поддерживаемые артиллерией, обороняли подходы к городу, и их необходимо было разбить, чтобы обеспечить вступление в столицу. Каждый свежий отряд по мере подхода усиливал огневую мощь линии наступающих. Конные пехотинцы Генри, поддерживаемые орудиями из батареи «J», и артиллерия дивизии Такера начали бой. Ответ артиллерийским и ружейным огнём был таким мощным, что показалось, вот-вот начнётся настоящее сражение. Бригады гвардейцев, Стивенсона и Максвелла выдвинулись вперёд, выжидая, пока Гамильтон, который находился на правом фланге противника, не проявит себя. Были доставлены тяжёлые орудия, и огромная туча осколков поднимающаяся со стороны Преторийских фортов, свидетельствовала о точности их огня.
Бюргеры защищались без энтузиазма, будто вовсе не имели намерения держать оборону. Примерно в половине третьего их огонь ослабел и Пол-Карю, этот добродушный и жизнерадостный воин, получил приказ наступать. Он с готовностью повиновался, пехота ворвалась на кряж, понеся потери в количестве тридцати-сорока человек, основная тяжесть которых пала на солдат Уорикского полка. Позиция была взята, и Гамильтон, подойдя позднее, смог лишь послать конных пехотинцев Де Лиля, в основном австралийцев, которые по открытому полю двинулись на «максимы» буров. В целом бой обошёлся нам примерно в семьдесят человек. Среди раненых был герцог Норфолк, который продемонстрировал высокое чувство гражданского долга, оставив свои министерские обязанности, чтобы стать обычным капитаном волонтёров. После этого сражения столица была отдана на милость лорда Робертса. Теперь представьте себе бой, который буры вели за свой главный город, сравните его с боями, которые британцы вели за Мафекинг, и решите, на чьей стороне высокий, непоколебимый дух самопожертвования и решимости, являющийся признаком правого дела.
Ранним утром 5 июня Колдстримские гвардейцы взбирались на холмы, где располагались позиции, контролирующие местность. Внизу, в чистом, прозрачном африканском воздухе, весь в зелени, лежал знаменитый город, в середине широкого кольца вилл величественно поднимались великолепные центральные здания. Бригада гвардейцев вместе с бригадой Максвелла, пройдя через перевал, захватила станцию, откуда в это утро был уже отправлен по крайней мере один поезд, гружёный лошадьми. Два других, стоящие под парами, удалось остановить как раз вовремя.
Первой мыслью победителей была мысль о британских солдатах, попавших в плен; небольшой отряд во главе с герцогом Мальборо отправился на выручку. Давайте признаем, что буры очень хорошо обращались с пленными, доказательством этого мог послужить их внешний вид. Сто двадцать девять офицеров и тридцать девять солдат содержались в школе, превращённой в тюрьму. День спустя наша кавалерия прибыла в Ватерваль, расположенный в четырнадцати милях к северу от Претории. Здесь находились три тысячи пленных солдат, чьё питание было очень скудным, но в остальных аспектах обращение оставалось хорошим. Девятьсот их товарищей были переведены бурами в другое место, но кавалерия Портера прибыла как раз вовремя, чтобы под частым огнём бурского орудия с хребта, освободить остальных. В этой кампании удача не раз оказывалась на нашей стороне, но самой большой удачей было это освобождение пленных, лишившее буров мощного рычага воздействия на условия перемирия.
В центре города находится широкая площадь, украшенная, или обезображенная, голым пьедесталом, на который предполагалось поставить памятник президенту. Рядом унылая, похожая на амбар церковь, в которой тот молился, а на другой стороне — здания правительственных учреждений и суда — постройки, способные украсить любую европейскую столицу. Здесь, 5 июня, в два часа пополудни лорд Робертс верхом на коне, наблюдал, как перед ним проходили солдаты, следовавшие за ним так долго и служившие ему так преданно: шли гвардейцы, солдаты Эссекского, Уэльского, Йоркширского, Уорикского полков, двигались орудия, конная пехота, отважные бойцы нерегулярной армии, солдаты Гордонского, Канадского, Камеронского, Дербиширского, Суссекского полков и Лондонского волонтёрского полка. Более двух часов двигались волны хаки, увенчанные сталью. Высоко над головами на шпиле Раад-заала впервые развевался «юнион джек». Через месяцы темноты мы пробивались к этому свету. Казалось, что драма, подходит к своему завершению. Бог войны вынес свой долго скрываемый вердикт. Но среди людей, сердца которых переполнялись высокими чувствами в этот торжественный момент, были и те, чьи чувства омрачались горечью из-за гибели отважных, побеждённых нами солдат. Они сражались и погибали ради своих идеалов. Мы сражались и гибли ради своих. Надеждой будущего Южной Африки остаётся то, что они или их потомки смогут понять, что знамя, которое взвилось над Преторией, означает конец расовой нетерпимости, алчности, конец несправедливости и коррупции, оно означает один закон и одну свободу для всех, как и на других континентах огромной Земли. Когда все это будет понято, возможно и для них наступит лучшая, более свободная жизнь, а точкой отсчёта станет 5-е июня — день, когда символ этой южноафриканской нации — их государственный флаг прекратил своё существование.
Глава XXVI.
