Если бы Бота отошёл на безопасное расстояние, лорд Робертс несомненно остановился бы, как он сделал это в Блумфонтейне, и подождал ремонтных лошадей и подкрепления. Но война не терпит промедления, когда активный враг находится на расстоянии всего лишь в пятнадцать миль и может нанести удар по двум городам и железнодорожной линии. Собрав под своё командование все имеющиеся войска, 11 июня британский генерал вновь двинулся выбивать Боту с его позиций. С ним была 11-я дивизия Пола-Карю, насчитывающая около шести тысяч человек с двадцатью орудиями, силы Яна Гамильтона, в состав которых входила одна пехотная бригада (Брюса Гамильтона), одна кавалерийская бригада и корпус конных пехотинцев — примерно шесть тысяч солдат и тридцать орудий. Оставались ещё кавалерийская дивизия Френча с конной пехотой Хаттона, что не могло превысить двух тысяч штыков. Общая численность армии, таким образом, составляла не более шестнадцати или семнадцати тысяч человек и приблизительно семьдесят орудий. Их задачей было взять штурмом тщательно обустроенную позицию, удерживаемую по меньшей мере десятью тысячами бюргеров с сильной артиллерией. Будь июньские буры бурами декабрьскими, перевес был бы не в пользу британцев.
Между лордом Робертсом и Ботой велись переговоры о мире, но известия об успехах Де Вета, пришедшие с юга, укрепили непреклонность бурского генерала, и 9 июня кавалерия получила приказ о наступлении. Гамильтон должен был обойти левый фланг буров, Френч — правый, а пехота выступить по центру. Поле боевых действий 11 июня было таким широким, что атака и оборона на флангах и в центре представляли собой три отдельных сражения, из которых битва в центре была наименее важной, поскольку пехота выдвигалась туда, где она могла воспользоваться успехом фланговых сил, лишь когда результат их атаки станет ощутимым. На этот раз центр не совершил типичной для всей кампании ошибки и не начал своё наступление прежде, чем для него был проложен путь.
В понедельник и во вторник Френч со своими поредевшими силами столкнулся с таким ожесточённым сопротивлением, что даже свои позиции смог удержать с трудом. К счастью, с ним были три великолепных батареи «G», «О» и «Т» из состава Конного артиллерийского полка, которые вели огонь до тех пор, пока на передках у них не осталось только два десятка снарядов. Местность была исключительно сложной для действий кавалерии, и солдаты сражались спешившись, держа интервал в двадцать-тридцать шагов. Весь день они находились под орудийным и ружейным огнём — не могли наступать и не желали отступать, и лишь благодаря движению рассредоточенной цепью потери составили примерно тридцать человек. Френч, у которого буры были впереди, на флангах и даже в тылу, стоял непоколебимо, понимая, что его отступление обернётся большим давлением на все участки британского наступления. Ночью его измученные солдаты спали прямо на земле, не покидая позиции. В течение всего понедельника и вторника Френч прочно удерживал Камеелсдрифт, невозмутимо безразличный к попыткам врага перерезать его коммуникации. В среду Гамильтон на другом фланге одержал верх, и напряжение спало. Тогда Френч бросил своих людей вперёд, но лошади были совершенно измотаны, и эффективного преследования не получилось.
В течение двух дней, пока буры сдерживали Френча на правом фланге, Гамильтон вёл серьёзные бои на левом — такие серьёзные, что в какой-то момент стало казаться, что он терпит поражение. Этот бой имел свою специфику, которая была благоприятна для солдат, измученных противостоянием невидимому противнику с его бездымным орудием, установленным на небольшом холме. Да, солдаты, орудие и холм — все имело место и в этом случае, но при попытке выбить противника была применена новая тактика, которая на один яркий час вернула нас к оживлённым военным действиям. Заметив брешь в линии обороны противника, Гамильтон выдвинул знаменитую батарею «Q» — её орудия прославились во время неудачи у Саннас-Пост. Уже второй раз за эту кампанию они подверглись опасности быть захваченными. Отряд конных буров неумолимо и отважно ринулся на них, приблизился почти вплотную и открыл огонь. Незамедлительно в атаку был брошен 12-й уланский полк. Как же им не хватало крупных быстроходных английских боевых лошадей, когда они пытались пустить галопом своих вялых измученных аргентинцев! На этот раз пресловутое копьё улана было не только пятью фунтами мёртвого груза и помехой для всадника. Орудия были спасены, буры бежали, а около дюжины их осталось лежать на поле боя. Но кавалерийская атака должна завершаться перестроением, а это момент опасности, если вблизи остаётся не окончательно разбитый противник. Теперь, отходя, они оказались под градом свистящих пуль, и одна из них пробила сердце отважного лорда Эрли — самого смелого и самого скромного из всех, кто когда-либо держал саблю. «Прошу, попридержи язык!» — была его последняя, характерная для него фраза, обращённая к охваченному азартом боя сержанту. Вместе с полковником потери составили: два офицера, семнадцать солдат, большинство с лёгкими ранениями, и тридцать лошадей. Тем временем усиливающийся натиск слева заставил Бродвуда отдать приказ ко второй атаке — на этот раз Лейб-гвардейскому конному полку, — чтобы отразить натиск противника. Даже не сабли гвардейцев, а само их появление достигло цели, а кавалерия доказала необходимость своего существования себя лучше, чем когда-либо за все время кампании. Орудия были спасены, фланговая атака откатилась назад, но оставалась ещё другая опасность — Хайдельбергский отряд ополченцев — corps d' elite буров — выбрался из флангового боя с частями Гамильтона и теперь угрожал обойти его. Британский генерал с абсолютной невозмутимостью, отправил батальон с орудийным расчётом, и они отбросили буров на менее угрожающие позиции. Оставшаяся часть бригады Брюса Гамильтона получила приказ наступать на холмы и, поддерживаемые артиллерийским огнём, они ещё до наступления зимней ночи сумели овладеть первой линией обороны противника. Когда наступила ночь, бой, исход которого поначалу склонялся то в одну сторону, то в другую, решился в пользу британцев. Суссекский полк и Лондонский имперский волонтёрский полк плотно держались у левого фланга врага, а 11-я дивизия удерживала его в центре. Все говорило о том, что завтрашний день будет удачным.
По приказу лорда Робертса, во вторник 12-го, рано утром Гвардейский полк был послан в обход, поддержать фланговую атаку пехоты Брюса Гамильтона. К полудню все было готово к наступлению; Суссекский, Дербиширский и Лондонский волонтёрский полки заняли позицию на хребте, позднее к ним присоединились три гвардейских полка. Но этот хребет оказался кромкой обширного плато, которое насквозь простреливалось бурами, и по его открытой поверхности невозможно было вести наступление, разве что ценой ощутимых потерь. Пехота закрепилась на гористой кромке края плато, но в течение двух часов невозможно было доставить орудия для её поддержки, поскольку крутизна склона была непреодолимой. Нападающие могли лишь удерживаться на своих позициях, под продольным огнём «викерс-максимов», градом шрапнели и беспрестанным ружейным огнём. Никогда ещё пехотинцы не радовались прибытию орудий так, как подходу 82-й батареи, которую майор Коннолли вывел на огневой рубеж. Стрелки противника находились всего лишь в тысяче ярдов, и действия артиллерии могли показаться такими же безрассудно храбрыми, какими они были у Лонга при Коленсо. В одно мгновение были убиты десять лошадей, четверть артиллеристов ранено, но одно за другим орудия вступали в бой, и их снаряды вскоре решили исход схватки. Вне всякого сомнения, это заслуга майора Коннолли и его людей.
В четыре часа, когда солнце склонилось к западу, характер боя определился в пользу нападения. На линию огня были выдвинуты ещё две батареи, и ответный огонь буров начал ослабевать. Соблазн начать атаку был очень велик, но даже теперь это могло означать большие потери, и Гамильтон решил поберечь солдат. Утром выяснилось, что его решение оказалось верным, так как армия Боты, оставив свои позиции, отступала. Конные части преследовали их до станции Эландс-Ривер в двадцати пяти милях от Претории, но основным силам не удалось догнать отступающего противника, это смог сделать лишь небольшой отряд Де Лисли, состоящий из австралийцев и подразделения Регулярной конной пехоты. Этот отряд, насчитывающий менее сотни человек, захватил небольшую высоту, с которой можно было наблюдать часть бурского войска. Если бы наша конная группа была более многочисленной, результат мог быть самым непредсказуемым. В данном же случае австралийцы, расстреляв все имевшиеся у них патроны и убив некоторое количество людей и лошадей, отступили. Следует разобраться, почему только этот небольшой отряд оказался в непосредственной близости к противнику, и если он смог преследовать врага, то почему этого не смогли сделать другие. Время давало любопытные возможности отыграться. Паардеберг напомнил о сражении у Маджубы. Победоносные солдаты Буллера взяли Лаингс-Нек. Теперь Спруйт, где отступавшим бурам был нанесён удар австралийцами, был все тем же Бронкерс-Спруйтом, где девятнадцать лет назад был расстрелян целый полк. Многие могли предсказать, что это деяние будет отмщено, но кто мог предвидеть, с чьей помощью свершится отмщение.
