Франческа ди Паоли привыкла получать от жизни удовольствия. В любовную связь она вступала либо с теми, у кого водились деньги и кто мог помочь ей в карьере, либо с теми, в ком она видела самцов, способных удовлетворить ее похоть. Так или иначе, Франческа всегда была хозяйкой положения и порывала с мужчинами, едва они ей надоедали. Не ведая любви, она умело манипулировала ими.
Но теперь все шло иначе, не так, как она привыкла. Она не была повелительницей этого человека. Он бросил ей вызов, и она сама оказалась в ловушке, хоть и не признавалась в этом себе. Своей служанке и наперснице она сказала однажды, что он слишком похож на нее.
— Ты часто уверяла меня, что я веду себя как дикое животное, впиваясь в свою жертву. Разве не так, Констанца? Но посмотри на него! Он ведет себя точно так же! В нем даже что-то более хищное, пугающее, скрытое под маской благовоспитанности. Ах да, это же первобытная чувственность! Вот в чем дело! Он никогда не принимает меня всерьез, и это бесит меня. Я просто с ума схожу от гнева и досады! Иногда мне хочется вцепиться в его тело зубами, но я боюсь это сделать. Представляешь себе, я боюсь!
На двух континентах она слышала гром аплодисментов, купалась в лучах славы и любви, взрывы ее гнева и бурный темперамент наводили ужас на любовников Франчески и театральных импресарио. И вот недавно она влюбилась как безумная, позволив обращаться с собой так же легко и беззаботно, как она сама прежде обращалась со своими любовниками!
— И ты думаешь, что я соглашусь петь в оперном театре Сан-Франциско? Конечно, они предлагают большие деньги, но я всегда делаю то, что мне по душе. Ты придешь туда послушать меня?
Бриллианты, которые он подарил ей так непринужденно, словно обычный букет цветов, подчеркивали ее красоту.
— Конечно, дорогая, непременно приду! Если буду в это время в Сан-Франциско.
— А если… — Голос выдал ее тревогу. — А если вернется твоя жена?
Его голубые глаза спокойно смотрели на нее.
— Ну так я познакомлю тебя с ней.
— Но ты же не сможешь отправиться со мной на торжественный ужин, который обычно устраивают после спектакля! — нетерпеливо воскликнула она.
— Не знаю, Франческа, — признался он. — Возможно, к тому времени ты найдешь себе другого поклонника. В Сан-Франциско много симпатичных и не очень старых миллионеров. И в Техасе тоже, — добавил он и весело подмигнул, зная, что она уже согласилась выступить в Сан-Антонио.
В глазах Франчески блеснули слезы. Она с трудом проговорила:
— Неужели ты не понимаешь, что заставляешь меня страдать? Твое легкомыслие бесит меня! Повторяю, Стив, мне наплевать на всех… — Она вытерла слезы и спросила: — Почему ты не любишь меня? Неужели я не достаточно красива и привлекательна?
Его длинные смуглые пальцы коснулись ее пышной груди.
— Ты очень красива, Франческа. Но если бы я по глупости и неосмотрительности влюбился в тебя, ты растерзала бы меня своими ногтями.
Она тяжело вздохнула и крепко обняла его:
— Почему мы так похожи с тобой? Иногда я ненавижу тебя за это.
— Ненавидишь? Мне нравится то, как ты меня ненавидишь…
Он прикоснулся к ней губами. Франческа стала страстно гладить его, чувствуя под пальцами его крепкие мышцы.
Ее руки все более страстно скользили по его телу. Она дала ему все, что он требовал от нее. Она, Франческа ди Паоли, ради которой мужчины готовы были жертвовать жизнью! Все произошло так неожиданно. В тот вечер ей было невыносимо скучно, а этот голубоглазый высокий авантюрист из Калифорнии смотрел на нее так, как обычно мужчины смотрят на уличных проституток. Она уже тогда поняла, что он раздевает ее взглядом, и впервые в жизни смутилась от этого. Потом он равнодушно отвернулся и почти не замечал ее весь вечер. Это было так странно, что она ощутила бессилие и злость.
Глава 34
Мистер Бертрам Филдз, крупный финансист, ставший антрепренером, зарезервировал все три этажа отеля «Астория» для торжественного приема по случаю успешного выступления знаменитой Франчески ди Паоли в «Травиате». К этому времени имя Франчески уже было хорошо известно в высших кругах Нью-Йорка. Интерес к ней объяснялся не только ее знатным происхождением, но прежде всего ее необыкновенной красотой, великолепным голосом и изысканными манерами.
Женщины завидовали Франческе, хотя и восхищались ее прекрасным колоратурным сопрано. А мужчины сходили с ума от этой очаровательной певицы и тайно мечтали о ней. Даже придирчивые критики не могли найти недостатков в ее пении. Она одержала несомненную и безоговорочную победу, и ее называли несравненной.
Франческа арендовала огромный номер на верхнем этаже отеля, где обычно проводили репетиции звезды балета и где бывала лишь артистическая элита или очень богатые люди.
Она стояла рядом с мистером Филдзом и своим импресарио Луиджи возле мраморной балюстрады в дальнем углу великолепного бального зала. Мимо нее медленно проходили почетные гости, и Франческа мило улыбалась им и любезно здоровалась с теми, кого ей представляли. Мужчины, которые пришли на этот бал без своих жен, просили Франческу оказать им честь и потанцевать с ними.
— Быть может, — уклончиво отвечала им Франческа. У двери выстроились те, кто желал быть представленным выдающейся певице. Очаровательная улыбка не сходила с лица Франчески, и только ее импресарио видел, что она скучает. Поэтому он нервничал и с нетерпением ждал, когда все это кончится. Франческа всегда томилась скукой в промежутках между старым и новым любовниками и никогда не скрывала этого от близких. Так же томилась она и в тех случаях, когда любовник надоедал ей.
Ее представили президенту Соединенных Штатов и его супруге, нескольким известным сенаторам и конгрессменам, миллионерам, владевшим железными дорогами, нефтяными скважинами, золотыми приисками и сотнями тысяч акров земли.
Франческа знала, что некоторые из этих богатейших людей готовы выложить огромные деньги, чтобы купить ее хоть на одну ночь. Да что там ночь — на несколько часов! Они хотели покорить ее своим богатством, но ничуть не преуспели, ибо уже все знали, что Франческа ди Паоли не продается, не стремится к замужеству, не становится постоянной спутницей ни одного мужчины — будь то король или миллионер.
— Франческа, дорогая, разреши мне представить тебе мистера Джея Гоулда. — Мистер Гоулд! Разумеется, она слышала о нем. Да и кто же о нем не слышал? Франческа ди Паоли протянула руку коренастому человеку с тихим голосом и улыбнулась ему своей ослепительной улыбкой. Он говорил с нарочитым английским акцентом, как и другой, которого все почему-то называли командором. Почему все богатые американцы так любят обезьянничать и подражать англичанам?
