— И в то же время служебная карьера должна немало для вас значить...
— Но я же не делал карьеру как милиционер. Я — человек, случайно попавший сюда, вынырнувший на поверхность в этих политических перипетиях. Это было все как-то... с таким же успехом на этом месте мог бы быть и другой, поэтому я это в исключительную свою заслугу не ставлю. Так жизнь сложилась, даже не знаю, повезло — не повезло. В душе я остался тем научным сотрудником, который работал в Академии наук. Сюда идти я не хотел, отказывался. Начал работать — понравилось, интересно. Если меня отсюда выгонят— найду себе другое занятие. Я не делаю карьеру, а просто живу.
— А поподробнее можно — где, кем, когда, кто предложил...
—- Значит, это была жертва?
— Ну, а как вы думаете, у меня были какие-то планы в жизни, и вдруг мне говорят — иди и командуй милицией, ничего себе, хорошенькая штучка...
ЕГО ОПЛЕВАЛИ, А ОН УТЕРСЯ
9 мая 1992 года. Сокольники. Москвичи оплевывают (в прямом смысле) приехавшего на белом «БМВ» начальника ГУВД Москвы Аркадия Мурашева.
Кадры, снятые иностранными корреспондентами, были показаны во многих странах мира. Казалось бы, после случившегося человек может выбрать что угодно: от офицерского суда чести над собой с помощью табельного оружия до немедленной отставки.
А Мурашев в прямом смысле слова утерся и... остался в должности. До тех пор, пока новый мэр Лужков не сказал:
— Аркаш, ну какой ты милиционер?
Вспомнили и формулировки, с которыми увольняли из ГУВД опытных профессионалов — «за сочувствие к народу».
РАБОТАЛ БЕЗ ТРУДОВОЙ КНИЖКИ
В ноябре 1992 года Мурашева провожали с поста начальника ГУВД Москвы. Как и положено правилами приличия, на прощание говорили теплые слова. Один из бывших коллег сказал:
— Аркадий Николаевич привнес в милицию свежую струю.
В ответном слове Мурашев коснулся этой темы:
— Очень много свежести тоже вредно, а то можно и простудиться.
Впервые за всю историю московской милиции ее начальник обошелся без привычной процедуры юридического оформления ухода с поста. Оказывается, все это время он работал, не сдав в отдел кадров свою трудовую книжку.
ХОРОШО БЫТЬ ДВОЕЧНИКАМИ
Декабрь 1992 года. Шестой съезд народных депутатов. Правительству поставлена неудовлетворительная оценка. Депутаты яростно добиваются его отставки.
Министр экономики Андрей Нечаев хватается за соломинку:
— Вот мы как двоечники и хотели бы остаться на второй год.
УКРАЛИ ДЕЛО О ВЗЯТКЕ
Весной 1993 года московская милиция арестовала супрефекта муниципального округа «Крылатское» Владимира Смышникова. Моссовет, депутатом которого он являлся, лишил его депутатского иммунитета.
Громкое дело прогремело на всю белокаменную. По данным следствия, супрефект потребовал от руководства одной из фирм взятку в миллион рублей за подписание договора о содействии в строительстве торгового центра. Супрефекту отвезли помеченные милицией полмиллиона и записали на спрятанный диктофон состоявшийся при этом разговор.
После окончания следствия Смышникова перевели из «начальственной» «Матросской тишины» в Бутырскую тюрьму, где посадили в камеру к уже осужденным преступникам, в том числе и за убийства. Это, безусловно, противоречило закону, но тюрьма перегружена и свободных мест нет. Сокамерники, узнав, кого им подселили, тут же напомнили бывшему депутату постановление Моссовета об усилении борьбы с преступностью и сильно избили его. Несчастный ожидал суда как избавления.
Но первое заседание суда стало пока и последним: судья заявила, что в Мосгорсуд пожаловал незнакомец, представился адвокатом Смышникова, предъявил ордер и адвокатское удостоверение и взял «для ознакомления» два заключительных тома дела. С чем и исчез. Больше его никто не видел.
В связи с исчезновением части материалов дела суд направил уцелевшую часть дела на доследование. Бывшего супрефекта возвратили в камеру. Несмотря на то что он плакал и кричал: мол, его там убьют.
О МЕТРО ЗНАЕТ НЕ ПОНАСЛЫШКЕ
Правительство Москвы рассматривало вопрос о работе метро, которое, по словам мэра, превратилось из «предмета нашей гордости в предмет позора».
Обсуждалась возможность повышения тарифов на проезд.
— Все дорожает, и проезд в метро тоже должен дорожать, — поддержал мэра выступивший на заседании правительства депутат городской Думы Анатолий Станков. — Я вообще-то метро знаю. Мы туда с коллегами недавно спускались.
ЧИНОВНИКИ — ЭТО ВОРОНЬЕ
В сталинские времена Анастас Микоян негативно относился к многочисленным попыткам сокращения государственного аппарата.
— Бесперспективное это намерение, — говорил Анастас Иванович. — Чиновники — это воронье. Спугнешь их с одного дерева, тут же на другое переберутся...
Горбачев тоже пытался сократить количество аппаратчиков. Что из этого получилось, со смехом рассказывает Гавриил Попов, экс-мэр Москвы:
— В Москве раньше были учреждения СССР и России. Затем СССР ликвидировали. Все, что было в СССР— перешло в руки России. Плюс здания ЦК КПСС. И обнаружился такой результат: новой российской власти не хватило всего того, что было в СССР, ЦК КПСС и самой России. Я, как мэр, регулярно получал указания и поручения относительно помещений, квартир, дач и так далее. Территория страны стала меньше едва не вдвое, население — едва не вдвое, промышленность — едва не вдвое, а аппарат государственной власти не мог расположиться в зданиях, которые ранее вмещали аппарат и СССР, и России, и ЦК КПСС, вместе взятых!
Гавриил Харитонович забыл прибавить сюда еще помещения и хозяйство СЭВа.
НЕ НАДО НИ К ЧЕМУ ПРИВЯЗЫВАТЬ
Много раз мне приходилось слушать выступления российского вице-президента, и всегда восхищался его напористостью, умением увлечь аудиторию. Александр Владимирович всегда срывал заслуженные аплодисменты.
И вдруг — конфуз. Аплодисменты иного рода — захлопывающие.
Случилось это на IV съезде Ассоциации крестьянских хозяйств и сельскохозяйственных кооперативов России в начале февраля 1993 года. Без вступления, без всякой дипломатии и психологической подготовки слушателей господин Руцкой смело пошел в наступление:
— Фермерство в том положении, в каком оно сегодня есть, — это обман самих себя и обман людей труда...
В качестве решения проблемы вице-президент предложил создать государственные акционерные земельные банки, провести инвентаризацию земель с последующей выдачей сертификатов, акционировать производство переработки, к которой будут «привязаны» и фермеры, и коллективные хозяйства.
И вот здесь российского вице-президента, курирующего сельское хозяйство, прервала одна из делегаток:
— Нас не надо ни к чему «привязывать»!
Вот какие времена наступили в России.
РАЗОБЛАЧЕНИЕ
— Как понимать, что у рабочего средняя зарплата 8 тысяч, а у директора— 200 тысяч рублей? И все с этим мирятся. Повысили цены на электроэнергию, и сейчас обыкновенный оператор почти 150 тысяч рублей в месяц получает. А что от этого получили люди?
Гневное разоблачение продолжается:
— Выдающийся деятель нашей эпохи Шохин руководит гуманитарной деятельностью. Ни бухгалтерского учета, ни отчетности. 60 процентов гуманитарной помощи уходит в коммерческие структуры. В результате перекупщики на 40 миллиардов рублей нагрели себе карманы. Это же преступление!
Как вы думаете, кто автор этого гневного панегирика? Случайный попутчик по купе железнодорожного вагона? Разозленный гражданин из очереди за сахаром? Беспомощный пенсионер — старый, немощный, обманутый?
Нет, это говорит вице-президент Российской Федерации Руцкой Александр Владимирович. На встрече с журналистами московской областной газеты «Подмосковные известия».
Это— к вопросу о том, что такое власть. Если второй человек в государстве только жалуется, что тогда говорить об областном или тем более районном уровне?
БОДРЫЙ СТУК ИХ КОПЫТ
Апрель 1993 года. В самом разгаре война против вице-президента Александра Руцкого. К нему не допускают журналистов, у него снимают охрану, забирают иномарку и пересаживают на старую разгонную «Волгу».
