— Эй! — донесся до него сквозь тонкую перегородку голос сестры Лэнгтри. — Эй! Кто там?
Она сидела в позе, в которой он никогда раньше ее не видел: утратив свой профессионально важный вид, боком к столу, свернувшись клубком в кресле. Туфли ее валялись рядом на полу. В комнате висел сизый сигаретный дым, пачка с сигаретами и спички лежали тут же, на столе. Ему показалось, что она сидит так уже очень давно.
— Нейл! — сказала сестра Лэнгтри, пристально вглядываясь в него. — Я думала, вас уже нет. Мне сказали, что вы уехали несколько часов назад.
— Я еду завтра. А вы?
— Меня, я думаю, отправят вместе с лежачими на специальном судне до Брисбена или Сиднея — не знаю точно, куда. Это будет, видимо, завтра или послезавтра, — она пошевелилась. — Пойду поищу что-нибудь вам поесть.
— Ради Бога, только не беспокойтесь. Я не голоден, правда. Я рад, что мне не надо ехать сегодня, — он вздохнул с довольным видом. — Наконец-то вы целиком принадлежите мне. Глаза ее сверкнули.
— В самом деле?
Тон, которым она произнесла эти слова, заставил его умолкнуть, но тут же он беззаботно уселся в кресло для посетителей и улыбнулся.
— Ну конечно. И как нельзя кстати. Пришлось, естественно, пойти на некоторые хитрости, но полковник все еще болезненно воспринимает намеки насчет виски, так что он сумел сделать так, что мой отъезд отложили. Кроме того, он достал мне чистое карантинное свидетельство, а это означает, что я больше не пациент отделения «Икс», а простой, так сказать, жилец.
Когда она заговорила, ее слова прозвучали довольно туманно:
— Вы знаете, Нейл, как я ненавижу войну и то, что она с нами сделала? Я чувствую себя лично ответственной за все.
— Берем на себя вину всего мира, так, сестренка? Может быть, хватит? — мягко проворчал он.
— Нет, Нейл, весь мир здесь ни при чем. Я имею в виду только ту часть, которую вы и все остальные утаили от меня, — жестко сказала она и посмотрела на него.
Из горла его вырвался какой-то шипящий звук.
— Значит, Майкл все-таки не смог держать свой проклятый язык за зубами?
— Майкл имел право сказать. А я имела право знать. И я хочу знать. Все хочу знать, Нейл. Так что же произошло той ночью?
Он пожал плечами. Губы его скривились, и он устроился поудобнее с видом человека, вынужденного рассказывать надоевший анекдот, который сам в глубине души не считал стоящим очередного пересказа. Сестра Лэнгтри внимательно наблюдала за ним и думала при этом, что на фоне стены, которая теперь была голой, потому что все рисунки покоились на дне ее чемодана, его лицо смотрелось более контрастно, чего ему всегда не хватало.
— Что ж, дело было так. Я тогда почувствовал, что мне надо еще выпить, и пошел к себе за бутылкой, — начал Нейл, закуривая сигарету. На этот раз он забыл предложить ей пачку. — Льюс поднял в палате тарарам, Мэтт и Наггет проснулись и решили, что им надо помочь мне прикончить виски. В результате за Льюсом остался присматривать один Бенедикт. Да, а Льюс уже улегся. Боюсь, мы действительно забыли про него. Или, может быть, мы не хотели о нем помнить.
По мере того как Нейл рассказывал, события той ночи всплывали перед его глазами, вновь воспроизводя весь их ужас в ярких красках, и лицо его живо отразило эти воспоминания.
— Бен порылся в своем мешке и достал оттуда некий запрещенный сувенир — один из тех, которые мы все прячем по разным местам, — пистолет японского офицера. Он заставил Льюса вынуть бритву и, приставив пистолет ему к ребрам, повел его в душевую.
— Вам сам Бен рассказал, как он повел его туда? — спросила сестра Лэнгтри.
— Да. Это единственное, что мы выудили из него, но что касается всего остального, то на этот счет у меня есть лишь слабые догадки. Бен здесь и сам путается, — он впал в глубокое молчание.
— Дальше? — подталкивала она его.
— Мы услышали, что Льюс вопит, как проклятый, и все это время, пока мы бежали до душевой, он все вопил и вопил… — лицо Нейла исказила судорожная гримаса. — Но к тому времени как мы добрались туда, для Льюса все уже было кончено. Удивительно только, что больше никто не слышал — это просто чудо. Правда, ветер дул в сторону рощи, а мы все-таки далеко от цивилизации. Так что мы опоздали. Я сказал об этом?
— Да. Можете вы дать мне хотя бы отдаленное представление о том, как Бен сделал это?
— Я только догадываюсь, что у Льюса кишка тонка была сопротивляться, а может быть, он не верил, что с ним это может случиться, пока уже не стало слишком поздно. Эти чертовы бритвы такие острые… Держа его на прицеле, Бен, наверно, заставил Льюса взять бритву как надо, а затем, я думаю, Бен просто протянул руку, схватил Льюса за кисть, и дело с концом. У меня перед глазами так и стоит эта картина: Льюс вопит и пытается в страхе что-то бормотать, не понимая толком, что с ним проделывает Бен, пока не наступил финал. Вы представить себе не можете, что такое эти бритвы.
Нахмурившись, она снова и снова прокручивала мысленно всю сцену.
— Но ведь на его руке не было ни синяков, ни кровоподтеков, — возразила она. — Уж майор Мензиес наверняка заметил бы их. А Бен должен был держать его очень крепко.
— На кистях рук не так легко появляются синяки, сестренка. Не сравнить с предплечьем. К тому же майор не искал ничего, кроме чисто внешних повреждений — слава Богу, здесь не Скотлэнд-Ярд. А зная Бена, можно не сомневаться, что все было сделано очень быстро. Он, видимо, давно уже решил, как убьет Льюса. Так что это произошло не под влиянием момента. И все-таки он не смог бы проделать все это так, чтобы его не обнаружили, потому что, как только все началось, он слегка помешался — то есть я имею в виду, в другом смысле помешался. Не знаю. Кроме того, он вовсе не боялся, что его могут поймать. Единственно, что ему было нужно, это разделаться с Льюсом таким образом, чтобы тот до конца оставался в сознании. Я думаю, он хотел, чтобы Льюс увидел свои изуродованные половые органы.
— Льюс уже был мертв, когда вы пришли?
— Не совсем. Поэтому нам и удалось спасти свои шкуры. Мы увели Бена подальше, как раз перед тем, как у Льюса началось что-то вроде предсмертных конвульсий. Он все сжимал бритву, и кровь хлестала из него фонтаном. Жизненно важные артерии были повреждены. В общем, Мэтт вывел Бена из душевой и остался сторожить, а мы с Наггетом приводили все в нужный вид. Нам для этого потребовалось всего несколько минут. А вот на что ушло много времени, так это на ожидание, пока мы точно не будем уверены, что Льюс испустил последний вздох, потому что мы не смели прикоснуться к нему.
— Но вам должно было прийти в голову обратиться за помощью, попытаться спасти ему жизнь, — проронила сестра Лэнгтри сквозь плотно сжатые губы.
