Потом Майкл замер по стойке «смирно», улыбнулся, глядя ей прямо в глаза, повернулся на каблуках и ушел.
Канистра все так же валялась рядом; она тихонько опустилась на нее, чтобы не смотреть, как он исчезнет, и принялась внимательно разглядывать свои туфли, чахлые стебельки травы, бесчисленное множество блестящих крупинок, из которых состоял песок.
Вот все и кончилось. Разве могла она состязаться с Беном, с его потребностью в Майкле? В этом он был совершенно прав. Но как же он, наверно, одинок. И загнан в угол. Неужели так должно быть всегда? Сильного бросают в угоду слабому. Обязанность или это чувство вины, которое заставляет сильного служить слабому? Кто за счет кого? Это слабый требует или сильный предлагает себя по доброй воле? Сила порождает слабость или усиливает ее, а может быть, отрицает? Что же тогда есть сила и что — слабость? Он прав, она может жить без него. И что это означает, что она не нуждается в нем? Он любил ее за то, что она сильная, но не мог бы жить с тем, что он любил. Любя, он ушел от любви. Потому что не получал, не мог получить от этого удовлетворение, почувствовать полноту той жизни, которая ему была нужна.
Ей хотелось крикнуть ему: «Забудь про мир, Майкл, живи во мне! Со мной ты узнаешь счастье, о котором никогда не мечтал!» Да только просить об этом так же бесполезно, как просить луну с неба. Но, может быть, она сделала это намеренно? Выбрала объектом своей любви человека, чьим предпочтением в жизни было служить, а не любить? Первым ее чувством, когда он появился в отделении «Икс» было восхищение, и именно из него выросла ее любовь, из ее высокой оценки его как человека.
Каждый из них любил и ценил в другом силу, уверенность в себе, способность отдавать себя другим. Но эти же самые качества и оттолкнули их друг от друга, помешали им быть вместе. Одноименно заряженные частицы… Мой дорогой, мой самый любимый Майкл, я всегда буду думать о тебе, молиться за тебя, чтобы ты продолжал находить в себе силы.
Она взглянула в сторону пляжа — после дождя и ветра он выглядел каким-то разрытым. Две прекрасные белые птицы парили над водой, рядом, крыло к крылу, как будто они были связаны друг с другом; внезапно они закружились, все так же связанные, затем опустились вниз и исчезли.
«Вот чего я хотела, Майкл! Никакой клетки, только лететь вместе с тобой в огромном синем небе».
Пора уходить. Пора вести Мэтта, Бенедикта, Наггета и Майкла к пункту сбора. Это ее долг. Нейл как офицер поедет отдельно, она еще не знала, когда. Скажут, как только придет время.
Пока она шла обратно, ее начали одолевать другие мысли. Значит, у них был заговор. Заговор, в котором Майкл охотно согласился участвовать. И зачинщиком был Нейл. Господи, до чего все это бессмысленно. Хотя нет, это имело смысл, пока следствие еще не закончилось и причина смерти не была установлена официально, ей, с их точки зрения, было лучше оставаться в неведении. Но почему Нейл так яростно возражал против того, чтобы Майкл рассказал ей обо всем сейчас, когда ничего уже не могло измениться? Нейл, в конце концов, достаточно хорошо ее знал, чтобы понимать, что она не побежит к полковнику Чинстрэпу докладывать о том, как все на самом деле произошло. Тогда почему? Что менялось? Для Бенедикта это, возможно, означало бы постоянное наблюдение в каком-нибудь гражданском учреждении, но для всех остальных дело могло кончиться увольнением с позором из армии, а то и тюрьмой. По всей вероятности, они вместе объединились против нее и решили, что будут все отрицать, если она что-нибудь скажет полковнику Чинстрэпу. Тогда почему же Нейл так упорно стремился оставить ее в неведении? И не только Нейл, но и Мэтт с Наггетом тоже.
Что Майкл сказал под конец? Они заключили соглашение. Жена Мэтта и его дети не будут голодать. Вне всяких сомнений, и Наггет, изучая медицину, не умрет с голоду. А Бенедикт не попадет в лечебницу для душевнобольных. Майкл и Нейл… Они поделили ответственность между собой. Майкл и Нейл. Но что получает Нейл, обеспечивая средствами к существованию семью Мэтта и оплачивая образование Наггета? Две недели назад она сказала бы, что ничего, но теперь она в этом не слишком уверена.
Обида, которой Нейл как будто не почувствовал, его явная готовность принять ее отказ с достаточным спокойствием? Но в то же время он не позаботился о том, чтобы дать ей понять, что тут и не могло быть никакой обиды — что это? И кто внушил Майклу все эти архаические взгляды насчет классовых различий? Она яростно вцепилась за эту гордо торчащую соломину. Кто-то поработал над Майклом, постарался убедить его отказаться от нее. Кто-то? Нейл!
Глава 5
Отъезд был организован выше всяких похвал. Когда сестра Лэнгтри пришла со своими подопечными к пункту сбора, в ту же секунду их разлучили с ней, так что они едва успели обняться и чмокнуть друг друга в щеку. Позже она совершенно не могла вспомнить, как смотрел на нее Майкл и как она смотрела на него.
Было очевидно, что оставаться здесь, надеясь еще раз увидеть их, — дело бесполезное. Поэтому, протиснувшись сквозь кучки ожидавших своей очереди солдат и пасущих их сестер, она ушла обратно в корпус, где раньше размещалось отделение «Икс».
Ее — вторая натура — привычка все убирать и расставлять по своим местам заставила сестру Лэнгтри пройти по всему отделению: она расправила простыни, развесила напоследок противомоскитные сетки в соответствии с правилами «Великой драпировки старшей сестры», открыла тумбочки, сложила и отставила к стене ширмы, отгораживавшие обеденный стол.
Потом она прошла в кабинет, скинула туфли, не развязывая шнурков, и уселась, поджав под себя ноги, в кресло, чего никогда раньше не позволяла себе на таком официальном месте. Теперь это уже неважно. Никто ее здесь не видит. Нейл тоже уехал. Изнуренного вида сержант сообщил ей о его отъезде. Она не поняла толком, что за неувязка произошла, но теперь уже было поздно что-либо предпринимать. Возможно, даже лучше, что ей не придется встречаться лицом к лицу с главным действующим лицом их заговора. Слишком много щекотливых вопросов ей пришлось бы задать ему.
Она опустила голову на руки и задремала, увидев во сне что-то хорошее, связанное с Майклом.
Примерно два часа спустя на дорожке, ведущей к отделению «Икс» показался Нейл. Он шагал, беспечно насвистывая и прекрасно чувствуя себя в капитанской форме. За спиной у него висела офицерская тросточка. Нейл легко прыгнул по ступенькам у заднего входа в корпус и вошел в сумрачное безлюдное помещение. Пораженный, он резко остановился. Отделение «Икс» было пустым, и эта пустота кричала на пего изо всех углов. Постояв, Нейл снова пошел вперед, но теперь уже не так уверенно и беззаботно, как прежде. Он открыл дверь в свою каморку, и здесь его ждало новое потрясение: все вещи его были уже отправлены и больше здесь не осталось ничего, что бы напоминало о Нейле Паркинсоне, пациенте отделения тропических психозов.
