Затем она открыла рот и принялась сосредоточенно слушать, вытирая глаза. Задышала глубже. Задавала вопрос за вопросом, не торопила мальчика на другом конце провода с ответами и спустя несколько минут помахала Карлу, еще держа трубку.
— Он не хочет разговаривать с тобой, только со мной. Он очень, очень расстроен. Но ты можешь задать вопросы.
— Роза, вы оба прекрасно справились. Ты спросила о том, о чем мы договаривались?
— Да.
— У нас есть описание и имя этого человека?
— Да.
— Что-то, что может вывести нас на него?
Роза покачала головой.
Карл провел рукой по лбу.
— Ага, тогда, думаю, мне больше нечего спрашивать. Дай ему свой телефон и попроси перезвонить, если он вдруг что-то вспомнит.
Она кивнула, и Карл вновь отошел.
— Никаких полезных сведений, — с этими словами он прислонился к стене. — Дело серьезное.
— Но мы должны поймать его, — ответил Ассад.
Он несомненно опасался того же, чего и Карл. Что они не успеют, прежде чем дети погибнут.
— Мне нужно немного прийти в себя, — сказала Роза по окончании разговора и невидящим взглядом уставилась в пространство, словно впервые разглядела изнанку мира и больше не желала ничего видеть.
Она замерла с таким отсутствующим видом довольно надолго; слезы стояли в уголках ее глаз, и Карл пытался усилием воли заставить секундную стрелку на своих часах замедлить ход. Несколько раз она сглотнула.
— Все, я готова, — наконец произнесла Роза. — Преступник прячет двух детей. Самуэля, шестнадцать лет, и Магдалену, двенадцать. Он похитил их в субботу, и мать с отцом пытались собрать выкуп. Исабель Йонссон хотела им помочь. Только Иосиф не в курсе, каким образом она оказалась замешана; эта женщина впервые появилась у них в понедельник. Больше он ничего не знает. Мать с отцом особо не распространялись.
— А как насчет похитителя?
— Иосиф описал преступника, изображенного на фотороботе. Ему за сорок, и, может, он чуть выше среднего роста. В походке ничего выдающегося. Еще Иосиф предполагает, что он красит волосы и брови и, несомненно, прекрасно разбирается в вопросах теологии. — Она вновь уставилась в пустое пространство. — Если только я увижу это уродливое животное, я… — Она не закончила фразу. Но выражение на ее лице было более чем красноречиво.
— Кто приходил к детям? — спросил Карл.
— Кто-то из их общины.
— Как Иосиф воспринял сообщение?
Роза замахала рукой у себя перед лицом. Об этом она не хотела говорить. По крайней мере, не сейчас.
— И еще он сказал, что этот человек не умеет петь, — продолжила она, в то время как ее черные, как ночь, губы завибрировали. — Он слышал, как чудовище пело на собраниях, и это звучало ужасно. Он ездил в фургоне. Не на дизеле, я уточнила. По крайней мере, по его словам, по звуку не похоже на дизельный двигатель. Голубой фургон без опознавательных знаков. Иосиф не знает регистрационного номера и не запомнил модель. Он не особо интересуется автомобилями.
— Это все?
— Преступник представился Ларсом Сёренсеном, но как-то Иосиф назвал его по имени, и тот отреагировал не сразу, поэтому мальчик думает, это не настоящее его имя.
Карл записал имя в блокнот.
— А как насчет шрама?
— Он не заметил. — Роза вновь поджала губы. — Так что, видимо, шрам не очень бросается в глаза.
— Больше ничего?
Она покачала головой, печально опустив брови.
— Спасибо тебе, Роза. До завтра. Можешь ехать домой.
Роза кивнула, но осталась на месте. Ей явно требовалось больше времени на то, чтобы собраться с мыслями.
Карл повернулся к Ассаду.
— Получается, Ассад, единственная надежда у нас — пациентка, лежащая в палате.
Они тихо зашли в тот момент, когда Карстен Йонссон приглушенно разговаривал с сестрой. Медсестра прощупывала запястье Исабель. На экране отображался нормальный сердечный ритм. Значит, она наконец успокоилась.
Карл бросил взгляд на кровать, стоявшую рядом. Белая простыня с проступающими под ней очертаниями тела. Отнюдь не мать пятерых детей и не женщина, скончавшаяся, так и не избавившись от чувства тягостного горя. Просто очертания под простыней. Переломное мгновение в автомобиле — и вот она лежит здесь. Все кончено.
— Можно нам подойти ближе? — спросил он у Карстена.
Тот кивнул.
— Исабель хотела бы поговорить с нами, но нам проблематично ее понять. У нас нет возможности воспользоваться сенсорным экраном, так что медсестра попробует аккуратно освободить пальцы ее правой руки от перевязки. У Исабель переломы обоих предплечий и нескольких пальцев, поэтому вряд ли у нее получится держать карандаш.
Карл посмотрел на женщину, лежащую на кровати. Форма подбородка такая же, как у брата, больше ничего нельзя было понять об этом искалеченном человеке.
— Добрый день, Исабель Йонссон. Я вице-комиссар полиции Карл Мёрк, отдел «Q» полицейской префектуры Копенгагена. Вы понимаете то, что я говорю?
Она что-то промычала, и медсестра кивнула.
— Я должен кратко изложить вам причину моего сегодняшнего визита к вам…
И он рассказал о письме в бутылке, о похищениях и о том, что он уверен теперь, что данный случай аналогичен предшествующим. Все присутствующие заметили, как его слова отразились на показателях абсолютно всех медицинских приборов.
— Исабель, мне жаль, что вам приходится все это слушать. Я прекрасно понимаю, что вы и так получили сполна — и, тем не менее, это совершенно необходимо. Я правильно понимаю, что вы вместе с Лизой Карин Крогх оказались замешаны в деле, похожем на дело о письме в бутылке, о котором я только что вам рассказал?
Она еле заметно кивнула и промычала фразу, которую ей пришлось повторить несколько раз, прежде чем ее брат обратился к ним:
— Мне кажется, она говорит, что женщину зовут Рахиль.
— Правильно, — подтвердил Карл. — Она взяла себе другое имя, под которым была известна в своей общине. Мы в курсе.
Последовал легкий кивок.
— Верно ли то, что вы с Рахилью в понедельник пытались спасти ее двоих детей — Самуэля и Магдалену, и именно в связи с этими обстоятельствами попали в аварию?
У нее задрожали губы. Она вновь слабо кивнула.
— Исабель, сейчас мы попробуем дать вам в руку карандаш. Ваш брат поможет вам.
Медсестра пыталась закрепить карандаш в руке, но пальцы не слушались. Медсестра посмотрела на Карла и покачала головой.
— Значит, пока все-таки трудно, — констатировал ее брат.
— Разрешите мне попробовать, — раздался голос сзади. Ассад сделал шаг вперед. — Простите. У моего отца возникла афазия, когда мне было десять лет. Тромб, вот так-то. И со словами было покончено. Только я его понимал. До самой его смерти.
Карл нахмурился. Значит, Ассад тогда разговаривал по «Скайпу» не с отцом.
Медсестра встала, освободив место Ассаду.
— Спасибо. Простите, Исабель. Меня зовут Ассад, я из Сирии. Я ассистент Карла Мёрка, и сейчас мы с вами будем разговаривать. Карл будет спрашивать, а я буду слушать ваши ответы, договорились?
Последовал незначительный кивок.
— Вы видели, что за автомобиль в вас врезался? — приступил Карл. — Марка, цвет? Старый или новый?
Ассад вплотную приблизил ухо к ее губам. Его глаза оживленно следили за каждым свистящим звуком, доносившимся сквозь стиснутые зубы женщины.
— «Мерседес», темный. Не очень новый, — транслировал он.
— Вы не могли бы вспомнить регистрационный номер, Исабель? — продолжал Карл. Если бы она смогла, появилась бы какая-то надежда.
— Номера были грязные, она с трудом видела их в темноте, — ответил Ассад после существенной паузы. — Но с большой вероятностью номер заканчивался на 433, хотя Исабель не уверена в тройках. Это вполне могут быть восьмерки или восьмерка и тройка.
Карл задумался. 433, 438, 483, 488. Всего четыре комбинации. Еще допустимо.
— Карстен, ты понял? — обратился он к брату пострадавшей. — Темный «Мерседес» не самой последней модели с регистрационным номером, заканчивающимся на 433, 438, 483 или 488. Чем не задание для комиссара дорожной полиции?
Тот кивнул.
— Конечно. Правда, Карл, мы наверняка быстро получим сведения о том, сколько не совсем новых «Мерседесов» разъезжает с этими цифрами на своих номерах, но цвет машин мы не отслеживаем. К тому же, «Мерседес» не такая уж редкость на датских дорогах. Их может оказаться довольно много.
Он был прав. Одно дело — разыскивать автомобили, другое — обыскивать их владельцев. Это потребует намного больше времени, чем было в их распоряжении.
— Исабель, вам известны какие-нибудь еще сведения, которые могут нам помочь? Какое-нибудь имя или еще что-то?
Женщина опять кивнула. Она отвечала медленно, и явно это давалось ей с большим трудом. Несколько раз они слышали, как Ассад шепотом просил ее повторить.
