Единственное полезное, что удалось узнать в этот день: Вольфганг фон Польхейн, посол императора Максимилиана, знает о помолвке и в гневе покинул Ренн.
* * *
Среди мужской части населения Аквитанского отеля приготовления к свадьбе больше походили на подготовку к военному походу.
Большой Пьер, похоже, даже спать стал с арбалетом — он никак не мог пережить, что призрак ушел по крышам, хотя один хороший выстрел мог раз и навсегда положить конец этой головной боли.
Жерар ушел в глубокое подполье. Рыжий пират попросил его не высовываться из отеля все это время, не попадаться на глаза баронессе и не огорчаться. Все наладится.
Большой Пьер и господин Жан — так звали в Аквитанском отеле рыжего пирата, безошибочно распознав в нем большого человека, — стряхнули пыль с копейщиков, несколько подразленившихся за время отсутствия госпожи.
— Нам нужно выйти из отеля. Живыми добраться до собора. Пережить венчание. И живыми добрать до дома, — жизнерадостно описал задачу рыжий пират. — Ничего сложного, я считаю. Это все нам вполне по плечу.
Копейщики мялись и переглядывались.
Среди дам все тоже было не слава богу.
Госпожа Фатима хотела, чтобы Жаккетта под венец шла в восточном наряде. Для красоты.
Эта идея одобрения, разумеется, не получила.
— Представляю лицо святого отца, — радостно пропела баронесса де Шатонуар, услышав захватывающую новость от своей камеристки. — Хорошенькое было бы венчание…
Благородная и великодушная Жанна хотела отдать Жаккетте для обряда какое-нибудь свое платье. Чтобы девушка из Аквитанского отеля, идущая под венец, выглядела прилично.
Но даже полностью расшнурованные, они никак не сходились на невесте.
— Это безнадежно, — вздохнула Жанна, потратив полдня.
Аньес, чьими руками были осуществлены все попытки, согласно кивнула.
По счастью, появился рыжий пират, узнал, в чем беда, пожал плечами и вызвал в Аквитанский отель торговца, который принес всякой красоты — и купил понравившееся Жаккетте платье.
Аньес сказала, что уж прической-то невесты займется она — и начинать, конечно, лучше с вечера.
Жанна тут же спохватилась и отдала суровый приказ, что сначала невеста причешет ее, свою госпожу, как-никак. А потом уже пусть причесывают саму невесту, как хотят и когда хотят.
К облегчению Жерара, баронесса де Шатонуар пропадала в городе: она не теряла надежды выведать дату отъезда герцогини Анны, дату и место предстоящего во Франции бракосочетания.
Филиппа, как и предсказывал рыжий пират, теперь побаивалась отлучаться из Аквитанского отеля даже домой. И, немного оправившись, принялась шкварить и парить к грядущему празднику.
Чтобы свадебный пир был совсем уж роскошным («как принято у нас, в Аквитании»), Жанна пригласила музыкантов.
Наконец решительно все было готово, и арбалеты, и волынки.
Глава VI
Наступил день свадьбы.
Аквитанский отель блистал, отдраенный от подвала до крыш.
Жанна, причесанная и одетая не хуже королевы, отдавала последние распоряжения, наблюдая, как Аньес с госпожой Фатимой суетятся вокруг невесты.
На Жаккетту надели шелковую рубашку, красивое платье. Когда рыжий пират вызвал торговца, тот уверил, что он принес наряды именно из той мастерской, что шила праздничное платье герцогини Анны. Было это правдой или наглой ложью — кто знает. Но парчовое, затканное цветами платье, хоть без шлейфа и соболей, смотрелось роскошно.
Госпожа Фатима, осмотрев, что получилось, сказала:
— И все равно мой бирюзовоокий цвэточек недостаточно красив… Ее синие глаза сияют не так ярко, как сияли бы, будь она одета правильно! Но Фатима, клянусь Аллахом, не допустит, чтобы моя дэвочка шла под венец блеклая, как ваши высокородные мыши.
Ни Жанны, ни баронессы в этот момент поблизости не было — и было понятно, что госпожа Фатима имеет в виду именно их.
— Я сэйчас приду, — грозно пообещала госпожа Фатима и, легко пританцовывая, скользящим шагом альмеи удалилась.
— Что она задумала? — шепотом спросила испуганная Аньес. (Госпожу Фатиму она побаивалась.)
— Не знаю! — так же шепотом ответила Жаккетта.
В комнату зашла Жанна со свежими новостями: из города приехала баронесса де Шатонуар в новеньком собственном экипаже. Который она (очень любезно) готова уступить новобрачным для возвращения из собора.
Вернулась и госпожа Фатима.
Она принесла замшевый мешочек, из которого на свет появилось роскошнейшее сапфировое ожерелье.
Госпожа Фатима самолично надела его Жаккетте на шею, и глаза невесты и правда стали куда синее.
— Ну вот, теперь мой цвэточек хоть немножко похож на дэвушку, идущую замуж, — решила госпожа Фатима. — Хоть и в глупых франкских тряпках… Это мой свадебный подарок.
Жанна в изумлении непроизвольно открыла рот: таких изумительных ожерелий даже не у всякой королевы можно найти.
Жаккетта тоже видела, что ожерелье красивое и дорогое.
— Откуда, госпожа Фатима? — пролепетала она.
Госпожа Фатима чуть дернула плечом, молниеносно окинула взглядом всех находящихся в комнате, убедилась, что ее внимательно слушают, и небрежно сказала:
— Когда я продала тебя шейху Али, моя звездочка, мне, хвала Аллаху, хватило не только на мула и упряжь с кисточками. Но когда я выбирала это ожерелье, Аллах высокий видел, что я думаю о тебе, о твоих синих глазах, поэтому я не выбрала ни рубинов, ни изумрудов, а взяла эти великолэпные сапфиры, при взгляде на которые душа загорается от радости. Потому что для моей любимой дэвочки мне ничего, — взмахнула она решительно рукой, как шамширом свистнула, — ничего не жалко!
И Фатима гордо покинула комнату, сообщив дамам напоследок:
— Пойду, поплачу в тишине от радости. Заодно приготовлю ПРАВИЛЬНУЮ комнату для молодоженов.
— Пора ехать, — только и сказала растерянная Жанна.
Потом, немного справившись с изумлением, добавила:
— Пойдем, звезда Востока. Госпожа баронесса уже ждет в моем экипаже, ее новое приобретение поедет следом. Могла ли ты подумать, что пойдешь к алтарю в таком высоком обществе?
— Никогда бы не подумала! — обиделась Жаккетта, которая не хотела, чтобы баронесса сидела рядом с ней.
…Жанна, Жаккетта и Аньес спустились вниз. Из-за нового, тяжелого платья, зашнурованная и затянутая где только можно, Жаккетта сначала шла несколько скованно, но потом освоилась.
У нее было странное ощущение: вроде бы она сейчас — самое главное действующее лицо на свадьбе. Ведь так? Но почему именно невеста чувствует себя на свадьбе не человеком, а деревянной статуей в праздничной пасхальной процессии, когда все остальные вокруг веселятся от души? Дверца экипажа Жанны была призывно распахнута.
