зигзагом пронеслось у него в мозгу.
Растревоженная запахом незнакомого ей человека, от которого пахло смертью, медведица высунула морду из незапертого дверного проема, и, пошевелив недовольно крупными ноздрями, угрожающе оскалила пасть. Незнакомец, от которого пахло смертью, продолжал оставаться на месте, замерев в нерешительности.
Она опять тихонько рыкнула, приказав сыну, во что бы то ни стало, ни в коем случае не высовываться наружу, а сама тяжко вздохнув напоследок, сделала свой первый шаг навстречу врагу. Не столько для пущей острастки, сколько для поднятия собственного боевого духа, она зарычала громче и оскалила свою пасть, показывая суровость своих намерений.
Однако враг оказался не столь уж силен и коварен, как ей сперва показалось. Заметив решительный настрой со стороны дикого зверя, Арнольд сначала, действительно замер в нерешительности, абсолютно не зная, что предпринять в подобной ситуации. Стрелять в медведя из «макарова» означало подписать себе дважды смертный приговор. Во-первых, на звуки выстрела немедленно отреагируют не только в доме коменданта, но и во всех стоящих рядом домах. А во-вторых, у «макарова» не та убойная сила, чтобы завалить мишку размером с автофургон «газели». На «глок», лежащий в другом кармане, тоже надеяться не приходилось. Его стеклянные пули, с их пониженной пробивной способностью из-за хрупкости материала, просто застрянут в густом подшерстке медведицы, не причинив ей никакого вреда. Выход был один — признать свое поражение еще до начала поединка и спешно ретироваться, пока еще сам зверь пребывал в нерешительности. Но у белых медведей, как, впрочем, и у их бурых собратьев, дистанция от нерешительности до яростной агрессии измерялась, как правило, долями секунд. Быстренько взвесив все «за» и «против», Арнольд счел для себя наилучшим вариантом сначала медленно попятиться, от осторожно выступившей из сарая медведицы, а затем удалиться с максимально возможной скоростью от несостоявшегося места свершения расплаты за прежний позор. Так он и поступил, здраво рассудив, что ракетно-бомбовый удар через час-другой, и так завершит начатое им дело, а рисковать своей жизнью, на пороге светлого будущего — занятие крайне сомнительное.
Он удирал во все лопатки, лихорадочно представляя, что может произойти, когда грозный зверь взбодренный бегством своей жертвы за несколько мгновений догонит его и начнет кровавое пиршество над его молодым телом. Однако мгновенья шли за мгновеньями, а Арнольд так и не слышал за спиной дыханья догоняющего зверя. В боку начало существенно покалывать. Пробежав еще какое-то расстояние, он разрешил себе оглянуться назад. К его немалому удивлению, улица, по которой он так быстро перебирал конечностями, была пуста. Медведица только отогнала его от своего жилища, сделав вид, что желает полакомиться человечиной. Шептицкий остановился, чтобы перевести дух и унять предательскую дрожь в коленях. Судьба уже в который раз проявляет к нему свое доброе расположение. Это был хороший знак для него. Значит, он все делает правильно, и там, на небесах, если кто и есть, то он вполне доволен ходом развития ситуации, а это, в свою очередь, еще раз доказывает безальтернативность его поступков. Выровняв дыхание, он огляделся еще раз по сторонам и обнаружил себя, как раз невдалеке от дома Боголюбова, где должна была состояться его встреча с диверсионно-разведывательной группой. Шептицкий не сомневался, что группа уже беспрепятственно высадилась на берег и сейчас следует за сигналом, исходящим от его радио-маяка. Потому что если бы это было не так, то в поселке уже давно бы поднялась тревога и связанная с ней суматоха. А раз все было тихо и спокойно, значит посты и «секреты», расставленные по периметру базы и поселка тихо ликвидируются заокеанскими специалистами своего дела. Их появления следовало ожидать с минуты на минуту. Сейчас ему следовало своим нарочитым присутствием спровоцировать на контакт тех, кто охранял дом технического руководителя проекта. В этой связи его беспокоила только одна мысль — как бы не попасть под возможный перекрестный огонь, если что-то вдруг пойдет не по плану. «Если что, то просто упаду ничком в снег, пока они там шмаляют друг в друга», — трезво решил он после кратких раздумий. Он, уже окончательно оправившись от загнанного бегом дыхания и колотья в боку, перешел на спокойный шаг и очутился возле нужного ему участка. Походкой никуда не торопящегося человека, Арнольд прошел вдоль участка, где располагался дом Боголюбова. Если в доме на участке кто-то и присутствовал, то он никак не отреагировал на появление постороннего возле охраняемого объекта в столь неурочный час. Данное обстоятельство слегка напрягло Шептицкого, который уже заранее придумал и отрепетировал возможный диалог с охранниками. Дойдя до конца участка, он повернулся и пошагал обратно, все той же неспешной походкой столичного денди. Опять никакого эффекта. «Да, что они там, вымерли все что ли?!» — в сердцах подумал он, уже потихоньку начиная догадываться о том, что на каком-то этапе хорошо выверенных планов произошел сбой, и операция грозила пойти по незапланированному сценарию. Для проверки своих подозрений он вдругорядь устроил побегушки перед домом Боголюбова, и опять не добился никаких результатов. Наконец, бросив свое никчемное занятие, он остановился, пребывая в явном недоумении от происходящего. Потоптавшись еще какое-то время на утреннем ветерке, вскинул руку к лицу, чтобы посмотреть на часы. Стрелки, покрытые светящимся составом, показывали 5 часов 50 минут. Отряд диверсантов уже должен быть где-то рядом. Вдруг невдалеке послышался еле уловимый хруст снега. Обостренные опасностью внутренние чувства Шептицкого резко развернули его в сторону доносившегося скрипа. Так и есть! Метрах в пятнадцати от него из-за камня возникла фигура в белом маскхалате. Фигура поднесла указательный палец к губам, что на международном языке жестов означало просьбу соблюдать максимальную тишину. Арнольд понял без лишних слов, кто перед ним стоит и быстро-быстро закивал в ответ на молчаливый приказ. Затем незнакомец махнул рукой, подзывая его к себе. Старлей выполнил и этот приказ…
Подойдя вплотную к одетому в белый балахон диверсанту, Шептицкий с удовлетворением отметил «навороченность» его экипировки. Первым, что бросилось ему в глаза, так это сферический шлем белого цвета, абсолютно закрытый со всех сторон, включая и лицевую часть. Чем-то он походил на шлем «имперских боевиков» из кинофильма «Звездные войны». Под непроницаемо черным блистером шлема, наверняка находился дисплей, совмещенный с ПНВ и мини-компьютером, выдававшим информацию об окружающей обстановке во всем мыслимым диапазонах. «Русским до такого, как раком до Луны», — не то в восхищении, не то в сожалении подумал он. Даже под маскхалатом нельзя было скрыть покрывающую все тело диверсанта броню, которая прикрывала не только туловище, но и ноги. В довершение ко всему в руках у диверсанта был малогабаритный автомат,
