— Твоя судьба решена, ууманка. Ты будешь пленницей до конца своих дней и никто не сможет тебя спасти! — злобно проговорил он.
— Сейчас ты узнаешь что я чувствовала, когда в меня впивались трубки, сейчас я покажу тебе! — девушка, впилась в шейный отдел позвоночника ученого, вгрызлась в него ухватившись зубами за кости и вытянула несколько позвонков, выплюнув их.
Фат’дэт истошно закричал, не в силах сопротивляться своему творению. Он осознал, что сделал немного больше, чем от него требовалось, ослепленный гневом. Его желание причинить как можно больше страданий ууманке затмило разум — он переборщил с сывороткой, только потом осознал к чему это приведет. Все, что от него требовалось сделать её тело и кожу сильнее, чтобы во время спаривания она не умерла. Воссоздать систему регенерации анаптиксов, чтобы тело быстро заживало и Вождь мог снова воспользоваться ею и чтобы ууманка выдержала роды. Но все вышло из-под контроля и гены сделали свое дело превратив ууманку в сильное существо, на ровне с её далекими предками. Будь анаптиксы более воинственной расой, они бы могли причинить неимоверный ущерб хищникам, а будь их численность больше и вовсе уничтожить. Единственное на что уповал ученый — на характер ууманки. Но ему было невдомек, что Тара наемная убийца, знающая техники боя и обуреваемая, порой, неуправляемой яростью. Он и не думал, что землянка никогда не сдастся, тем более не понимал насколько дорог для неё арбитр, а потому сильна надежда на то, что он придет за ней. Он был уверен, что справится с ней при помощи плазменной пушки, но видит Кетану, как же он ошибся.
Ууманка буквально пожирала позвоночник ученого, не давая двинуться с места, по частям выплевывая позвонки. Её разум затмил гнев. Единственное, что в эту секунду было важным — убить трехпалого самым болезненным и унизительным способом. Сиан ошеломленный увиденным, стоял не шелохнувшись, наблюдая за Тарой и понимая насколько землянка изменилась и какой она может быть теперь опасной. От неё исходили волны мстительной ярости. Должно быть, этот отщепенец действительно причинил ей немало страданий или же землянка просто сошла с ума.
Закончив пытку и убедившись в том, что Фат’дэт мертв, ууманка отползла от него, закрыв лицо руками. В этот момент Сиан заметил когти, что выступили вместе с резцами — длинные характерные для уумана когти, отличающиеся уплотненной ногтевой пластиной и фиолетовыми прожилками. Тело ууманки подергивалось от рыданий, что озадачило Сиана и он не знал, что происходит с ней, только пытался уловить эмоции. Гнев сменился отчаянием, жалостью к себе. В это мгновение в голове Тары всплывали моменты, когда она привыкала к боли, открывала глаза и видела перед собой морду этого выродка, а затем все её тело снова пронзала новая волна нестерпимой боли и она теряла сознание. Молодой охотник уловил это и подошел к землянке, пытаясь её успокоить, он не знал, что ууманы принимают за попытку помочь, успокоить и просто положил свою лапу ей на плече, слегка сжав его. Внезапно ууманка положила свою руку на его и Сиан почувствовал благодарность.
* * *
Радгар раздавил голову очередному бегуну приближаясь к большой двери — скорее всего ведущей в зал, по типу зала Совета на Атолле. Он убил уже с десяток подобных особей, но они с завидной постоянностью возникали и возникали у него на пути, чередуясь с местными стражниками с отвратительной внешностью и не менее отвратительным запахам. По мере приближения к залу, арбитр ощущал нечто для себя неизведанное. Нечто мерзкое и липкое, словно густая жижа разливалось в сознании, тягучими щупальцами доставало до самого нутра и пыталось сбить его с толку.
Сделав шаг в зал, арбитр наконец увидел его. Черный хищник в массивных доспехах и невиданных нигде ранее наручах, восседал на троне, украшенном черепами хищников. Его собратьев, охотников чести. К удивлению Радгара, было в этом существе что-то для него знакомое, будто связывающего арбитра с главарем отребья. Зловещим сознанием этого существа был пропитан каждый миллиметр зала. Над его могучим телом возвышался сегментированный хвост. Первоначально Радгар подумал, что где-то за троном находится ещё один ксеноморф, но как оказалось, хвост принадлежал ему. Этот урод был похож на чужого. Все в нем говорило об этом: его цвет, его зловещая аура, хвост делающий круги в пространстве и медленные движения когтистых лап. Он делал вид, что не замечает вторжения в его покои. Но арбитр чувствовал его, знал, что он прекрасно осведомлён о появлении чужака. А когда Радгар прочувствовал запах, он на мгновение просто опешил, но ярость взяла вверх. Арбитр без промедления подошёл прямо к нему.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Где она? — грозно прорычал он.
Вождь отверженных наконец повернул голову с длинными тяжелыми отростками в сторону арбитра. Осмотрев его, он медленно ответил.
— Она больше не принадлежит тебе, Радгар.
Пропустив эти слова мимо, Радгар еле сдерживаясь снова задал вопрос.
— Да кто ты такой, чтобы указывать мне?
— Знаешь, арбитр, мы с тобой очень похожи. Сейчас, когда ты рядом, я особенно явно это ощущаю. Признайся, если бы не законы чести, ты бы убивал не просто по приказу, а по желанию! Ты разделывался бы с каждым, кто хоть как кто перейдёт тебе дорогу, не взирая на правила. Ты бы мог занять место Предводителя, но жажда убийства и выученное подчинение не дают тебе сделать этого. Если бы ты позволил себе выпустить то, что сидит глубоко внутри на волю, дать ярости победить и желаниям осуществиться, мы могли бы повергать всех в страх и заставить повиноваться, но ты так предан Атоллу, так запрограммирован идеей кланов, что потерял себя, позабыл о своих корнях и стал в точности таким, как наш отец — лишь слугой.
— Что ты сказал? Отец? Откуда тебе знать о моем отце, отребье?! И что ты можешь знать о кланах чести?
— Нашем отце, охотник чести, — почти насмехаясь произнёс Тэрегэн.
— Этого не может быть! Мой отец погиб!
— Это не изменяет того, что мы братья — единоутробные братья. Ты и я, от одного отца и одной матери!
— Посмотри на себя, ты мутант, ты мерзость! Я не могу иметь ничего общего с тобой!
— Отрицание, одна из стадий принятия. Что ж, позволь мне рассказать тебе твою историю, арбитр.
— Я не хочу слушать тебя, отродье! Где ууманка?!
— Она теперь моя, ты её не увидишь. Я не смог договориться с ней по-хорошему и мне пришлось действовать.
— Что ты сделал с ней? — прорычал Радгар, сделав ещё шаг вперёд.
— Тебя больше не касается её судьба, арбитр. Я так разочарован в тебе, что не предложу никаких условий для возврата ууманки. Тара теперь принадлежит мне.
Услышав это Радгар более не мог мыслить, он одним резким движением стянул Вождя с его пьедестала и повалил на пол, вонзив в его плече двойное лезвие выступившее из наручней, на что получил ответ — хвост главаря вонзился в спину арбитра, но не смог проткнуть его насквозь, застряв в плоти. Оторвав хвост вместе с плотью, Тэрегэн с лёгкостью оттолкнул Радгара и он повалился на спину, но молниеносно поднялся приготовившись снова напасть.
— Неужели ты не хочешь знать правду? Так и будешь всю жизнь служить врагу? Вспомни, кто ты есть, ты аттури! Ты не должен служить кланам яутжа! Они обманывают тебя, они убили нашу мать и обманули отца, но он сам виноват в своей судьбе и если ты будешь и дальше им верить они обманут и тебя!
— Закрой рот, выродок! Что ты можешь знать о моей семье? Если бы знал, то понял бы, что я наполовину яутжа.
— Я знаю куда больше тебя. Наша мать истинная аттури — генетик, совершивший открытие, знаешь что с ней сделали? Убили, без объяснений и без церемоний. Поэтому твой Предводитель молчит о ней, делая вид, что и сам не знает. Харран полностью подчинен Исхиром! Думаешь я не знаю об этом, где Исхир? Вы уже наказали его за предательство?
Услышав это, арбитр вздрогнул, хотя и понимал, что это лишь уловка выродка. Мешает правду и ложь — пытается ввести в заблуждение. Мерзкая тварь.
— Я знаю кто ты на самом деле, арбитр. Ты гибрид, как и твоя ууманка. Клановые генетики и понятия не имеют с чем столкнулись, и половины не знают о том, какие открытия были сделаны аттури! Историю прячут от вас глупые рабы!
