— Дамру — барабан из человеческих черепов.
— Вам говорили, что вы на голову пизданутые? — спросил я.
— Нет, господин, — покачал головой Руссос.
— Ну-ка, напой мне что-нибудь, — попросил я его.
— Кхм, — кашлянул Руссос и начал исполнять а капелла:
Ev sistr ’ta Laou, rak sistr zo mat, loñla
Ev sistr ’ta Laou, rak sistr zo mat
Ev sistr ’ta Laou, rak sistr zo mat
Ur blank, ur blank ar chopinad loñla
Ur blank, ur blank ar chopinad
— Да уж, голос не похож… — разочарованно произнёс я. — Но ладно, значит, слушай задачу. Скоро я включу тебе одну песню, ты её прослушаешь и заучишь наизусть. Инструментов не обещаю, но минус у тебя будет.
— Не понимаю тебя, господин, — произнёс Руссос.
— Потом поймёшь, — махнул я рукой. — А теперь к делу. Кто такие вы вообще?
Немёртвый задумался.
— Мы из племени думнониев, — сообщил Руссос.
— Откуда пришли и нахрена? — продолжил я опрос.
— Мы пришли с севера, господин, — ответил немёртвый. — Мало мертвых падает с небес, не хватает на всех. Голод и жажда богатой жизни отправили нас в поход на юг, через Мёртвый край.
— Это серая пустыня? — уточнил я.
— Да, господин, там серый песок, — кивнул Демис. — Мы взяли уже восемь городов, обойдя стороной лишь один. В каждом можно было остановиться и жить, но наш вождь, Вортингерн Храбрый, жаждет занять как можно больше земель.
— Амбиции, значит, — хмыкнул я. — Ясно. А зачем вы продолжаете жрать людей?
— Воинам нужна еда, господин, — ответил немёртвый. — Что может накормить их лучше, чем плоть сильных врагов?
И чему тут удивляться? Эти люди поколениями жрали падающие с небес трупы, потому что больше там жрать нечего. Это стало частью их культуры и отказываться от неё они так просто не будут. Недоговороспособные, короче.
— Вот захватит Вортингерн все окрестные города — дальше что? — спросил я.
— Не знаю, господин, — ответил Демис.
— Какую роль играл твой отряд? — спросил я.
— Мы были передовым дозором, — сообщил немёртвый. — День назад мы наткнулись на уходящих в эту сторону людей, простые жители и много воинов. В стычках пало много хороших воинов, но и беглецы теряли своих мужей. Сегодня мы вновь настигли их и почти победили.
— Но тут на стене появился я и всё испортил, — заключил я.
— Да, господин, — кивнул Руссос.
— Как скоро твои соплеменники будут под моим городом? — задал я главный вопрос.
— Основное воинство прибудет через два-три дня, — сказал немёртвый. — Они знают, что тут есть город, большой и богатый.
— Сколько у вас воинов? — поинтересовался я.
— Не знаю, господин, — ответил Руссос. — Не меньше двух десятков тысяч. Но бронных сильно меньше.
В этом мире наличие или отсутствие брони на воине играет ключевую роль. Простое беззащитное мясо ничего не решает, а решают всё мужики в кольчугах или пластинчатых доспехах, хорошо подготовленные, вкусно и сытно питающиеся.
Задавить числом тоже можно, но не тогда, когда на стороне отряда бронированных профессиональных воинов есть преимущество ещё и в тактике. Имеющие план на битву подразделения, находящиеся под управлением компетентного командира, насколько я знаю, числом задавить крайне тяжело.
— Сколько воинов было в передовом дозоре? — задал я последний вопрос.
— Триста десять при выходе из последнего города, — ответил Демис. — Но до подхода к твоему городу, господин, мы потеряли сорок четыре воина.
— Слушай музыку, — включил я трек Демиса Руссоса — «Гудбай, май лав, гудбай». — Запоминай слова. Песня будет повторяться снова и снова. Сядь там и слушай столько, сколько нужно. Скучной, волочи следующего клиента!
Новоиспечённый Руссос сел на лавку, держа перед собой смартфон и внимательно слушая песню о расставании.
— И-и-и… поехали! — возгласил я, берясь за хирургические инструменты и склоняясь над новым телом.
Четыре поднятых мертвеца спустя, я вышел из подвала и посмотрел на восходящее солнце. Пять утра, голова болит так, словно в затылок забит гвоздь, глаза слезятся, хочу спать, но не понимаю одного. Почему?
Нагрузка не такая высокая, какой бывала раньше, но я чертовски устал. Возможно, это из-за вложенного очка в «Телосложение»? Типа, перестроение организма, повышенная утомляемость и всё такое? Но раньше ничего такого не было.
Ладно, высплюсь и посмотрим завтра, что за ерунда…
Но сначала одно дело.
— Кхм-кхм. Ребята, — подошёл я к новичкам. — Есть для вас работа.
— Готовы служить, господин, — синхронно ответили те.
После Демиса Руссоса я поднял Никоса Макропулоса, Антониса Вардиса, Паноса Киамоса и Павлоса Фиссаса. Я абсолютно уверен, что никто из них не грек по этносу, но теперь они все будут греками, потому что имена и фамилии, прямо-таки, обязывают. Имена я надёргал из плейлиста Бегемотика — этот тип любил греческую эстраду, что обогатило меня внушительным набором треков, половину из которых я не могу долго слушать.
— Надо поделиться всей доступной информацией о ваших бывших друзьях и соратниках с Волобуевым и его подчинёнными, — сказал я. — Он получит от меня инструкции на сегодняшнюю ночь, так что идти никуда не надо, он сам к вам подойдёт. Ожидайте.
Волобуев обнаружился на заднем дворе. Несмотря на опустившуюся на город темноту, он продолжал упорно отрабатывать приёмы штыкового боя с деревянным макетом винтовки. Деревянный штык колол точки на набитом песком мешке.
— Есть работёнка для тебя и твоих ребят, — произнёс я, закурив сигарету «Майор Уайт». — Надо навестить новых гостей нашей столицы сегодня ночью. Брать, по возможности, живьём, максимально скрытно. Всю необходимую информацию получишь от наших новобранцев. Понял задачу?
— Да, господин, — кивнул Гена, опустивший макет винтовки. — Можем взять огнестрельное оружие?
— Конечно! — ответил я. — Но применять только тогда, когда будет ясно, что вас раскрыли. Будут трупы — тоже тащите, сейчас всё нужно.
— Будет сделано, господин, — стукнул себя по кирасе Волобуев.
— Да-да, отлично, — улыбнулся я и в два мощных затяга добил сигарету. — Я спать, а вы — за работу.
//Фема Фракия, окрестности Адрианополя, 3 сентября 2021 года//
Геннадий Волобуев, вооружённый винтовкой Мосина и облачённый в обмотанную тряпками латную броню, не издающую теперь и звука, медленно приближался к лагерю людоедов.
Людоедов он не любил. Это было личным. Тем, что побудило его, ещё живого, бежать в Серые земли.
Прошлая жизнь была как в тумане, он помнил только лица и события, но не имена.
Жить на севере — это тяжело. Он не понимал этого, потому что не жил другой жизнью. Еды было мало, земля давала мало плодов. Ему никогда не было тепло — это
