– А я, наверное, сейчас отправлюсь домой, – сказал Дуэйн, прищурившись, потому что огни были просто ослепительны.
– Но ты достаточно трезвый, чтобы добраться до дому?
– Да я выпил совсем немного, – Дуэйн слабо улыбнулся. – Вот только я сюда привез Деллу и кузину Лулу, но они вряд ли захотят уехать прямо сейчас.
– Ничего, мы с Кэро их захватим.
– Ну, тогда порядок. Спокойной ночи, Кэролайн. Пошатываясь, он пошел прочь мимо огней и музыки туда, где сгустились тени. Такеру вдруг захотелось окликнуть его и вернуть: нехорошо, что брат так одинок. Но Дуэйн скрылся из виду, и мгновенный импульс исчез.
– Ты расстроилась? – спросил Такер, заметив, что Кэролайн хмурится.
– Расстроилась? – переспросила она с вызовом. – Ну, можно сказать и так. Меня расстраивает, когда мальчик должен драться с собственным братом. Он уже потерял двух родственников и стал чужим для остальных только потому, что не похож на них. И мне тяжело видеть, как ему приходится сопротивляться давлению с их стороны и выбирать свой собственный путь, а ведь он еще совсем ребенок.
Такер обнял ее.
– Ты о ком говоришь? О Сае или о себе, Кэро?
– Ко мне все это не имеет никакого отношения.
– Но, может, ты смотришь на него, а видишь себя в его возрасте? Ты ведь не могла сопротивляться вот так, при помощи кулаков.
– Я вообще не сопротивлялась…
– Просто ты это сделала позднее и другим способом. Но твоя ноша была не легче, на тебя тоже давила семья. – Такер отвел ее подальше, откуда они могли любоваться огнями и многокрасочной толпой. – Разница в том, что ты хочешь помириться с матерью.
– Но почему ты решил…
– Я знаю, что говорю. – Голос Такера звучал так спокойно и уверенно, что она не сочла возможным спорить. – Вот мне так и не удалось наладить отношения с отцом. Я никогда не говорил ему, о чем думаю, что чувствую, чего хочу. Не знаю, правда, заботило его это хоть немного или нет, потому что так и не набрался смелости выложить ему все напрямик.
– Ну, моя мать, положим, знает, что я чувствую.
– Значит, тебе будет легче. Не нравится мне, что ты печальна, Кэролайн. Впрочем, я знаю по себе, что такое влияние семьи и давление, которое она оказывает.
Она откинула назад голову и внимательно взглянула на него. Такер смотрел куда-то через дорогу, через море огней, и что-то такое было у него в глазах, что заставило ее теснее к нему прижаться.
– О чем ты задумался?
– О семье, – пробормотал Такер. – И о том, что передается с кровью, по наследству. – Он улыбнулся, но выражение его глаз не изменилось. – Давай-ка пойдем и испробуем наконец чертово колесо.
И Такер снова потянул ее за собой в толпу, в шум и гам. Он решил больше не думать об Остине и его семье, но у него ничего не получалось.
«Грехи отцов падут на детей», – вспомнил он слова из Писания, которые так любил цитировать Остин. А ведь Верной явно унаследовал от отца тот самый, понуждающий к насилию, дурной ген…
Чертово колесо начало медленно вращаться, и Такер обнял Кэролайн за плечи, но на душе у него было неспокойно. Он боялся, что под шум карнавала убийца снова выйдет на охоту.
Глава 27
– Кофе на плите, Тэк. – Берк зевнул, помешивая ложкой овсяные хлопья. – Не могу поверить собственным глазам: за последние двадцать лет ты, наверное, никогда так рано не поднимался.
– Я хотел увидеть тебя до того, как ты отправишься в свою контору.
– Мою контору? – Берк сделал гримасу и протянул Такеру большую кружку, чтобы тот налил кофе. – Может, ты подразумеваешь контору Бернса? Я уже три дня не опускал свой зад в собственное рабочее кресло.
– Но он хоть что-нибудь нашел или просто небо коптит?
– Он написал уже ворох всяких бумаг, без конца посылает факсы в Федеральное бюро и непрерывно звонит в Вашингтон, округ Колумбия. Мы получили бюллетень с фотографиями всех погибших и всякой статистикой. У него столько реферативных статей на этот счет, что голова идет кругом. Такер сел.
– Но ты мне почему-то ничего не рассказываешь, Берк? Берк твердо встретил его взгляд.
– Но я очень мало что могу тебе рассказать: я связан должностным положением.
Такер кивнул и сделал глоток.
– Просто интересно, я все еще числюсь в списке подозреваемых?
– Ну, в отношении Эдды Лу у тебя есть алиби. – Берк съел ложку овсяных хлопьев. – Хотя Бернс не очень верит заявлению твоей сестры, что вы полночи играли в карты. Тебе, наверное, известно, что он сильно тебя невзлюбил.
– Ну, меня это не слишком беспокоит.
– А тебе надо бы побеспокоиться. – Берк нахмурился. – Вот что я тебе скажу, Тэк. Бернс, конечно, не предпримет ничего нечестного или противозаконного. Но если найдет хоть малейшую возможность привязать тебя к этому делу, то получит большое удовольствие.
– По-моему, у нас с ним просто психологическая несовместимость, – усмехнулся Такер. – Вы уже установили время смерти Дарлин?
– Тедди считает, что она наступила между девятью вечера и двенадцатью ночи.
– Ну, в таком случае с меня можно снять подозрение в убийстве: я приехал к Кэролайн около девяти в ту самую ночь, когда убили Дарлин.
– Да ты вообще не подходишь на эту роль, о чем Бернс прекрасно знает. Он вызвал психиатра из ФБР, и тот разработал психологический портрет убийцы. Мы ищем человека, который не любит женщин вообще, особенно женщин, которые довольно свободно распоряжаются своей благосклонностью. А о тебе этого никак не скажешь.
Такер задумался.
– Значит, вам нужно найти кого-то, кто явно предубежден против женщин?
– Да, верно. Психиатр говорит, что это может быть человек, который ненавидел свою мать или какая-нибудь женщина дала ему от ворот поворот.
– И до убийства Дарлин вы были уверены, что это Остин?
– Во всяком случае, он полностью соответствовал разработанной схеме, – согласился Берк. – А после того, как стало известно, что он отправился к Кэролайн с охотничьим ножом, предположение превратилось в уверенность.
– Но Остин не мог убить Дарлин – разве только для этого восстал из мертвых. – Такер беспокойно заерзал на стуле. – Послушай, Берк, а что ты думаешь о наследственности? О крови, о генах, в общем – о «дурном семени»?
– А это ты к чему?
– Да так… Ты слышал о том, что случилось прошлой ночью на карнавале?
– Что юный Сай расквасил брату нос? Да, мне рассказали Марвелла и Бобби Ли. Они были там и все видели. Думаю, никто мальчишку за это не осуждает.
– Да, Вернона недолюбливают. Как это было и с его папашей. Ты не замечал, Берк, что у них одинаковый взгляд? Я помню, мама когда-то купила мне иллюстрированную книжку с рассказами на библейские сюжеты. Там была одна картинка, изображающая кого-то из тех пророков, которые удалялись в пустыню на сорок дней, чтобы услышать слово божье. На этой картинке он уже возвращался из пустыни и проповедовал. Так вот, у него тоже был такой взгляд – дикий, глаза безумные, как у ласки, когда она почует цыплят. Я, знаешь, всегда удивлялся, почему господь возвещает свою волю устами сумасшедших. Наверное, потому, что они никогда не сомневаются, чей голос слышат. Но мне кажется, что они могут услышать не только божий глас, а что-то совсем другое, вовсе не исполненное света и благодати.
Ничего не ответив, Берк встал, чтобы подлить еще кофе. Бернс тоже кое-что рассказывал ему о голосах. Оказывается, многие серийные убийцы утверждают, будто какой-то голос диктовал им, что надо делать и как. Что касается самого Берка, он был не слишком силен в психологии и вовсе не склонен к мистике. Однако слова Такера заставили его задуматься.
– Ты хочешь сказать, что Верной тоже слышит голоса?
– Я не знаю, что творится у него в голове, но меня всегда настораживал его взгляд. И то же самое выражение было в глазах Остина, когда он душил меня и называл отцовским именем. Вот этот взгляд безумца-пророка. Мне кажется, в тот момент Вер-нон тоже был готов задушить Сая, считая это своим священным долгом.
