Грация, от неожиданности открыв рот, заметалась. Гелиния ошеломленно переводила взгляд с Андрея на подругу, которая, наконец, приняла решение:
— Андрей! — Взвизгнула совсем как девчонка. — Я с тобой! — и бросилась за уходящим мужем, который даже не обернулся.
— Постой, друг! — Весомо и как-то натужно произнес Рус. Чувство раскаяния давило ему горло, не помогая, а наоборот, мешая говорить. Хотелось сглотнуть, но болезненный спазм не пускал. — Помнишь, когда тебя ранил охранник Гелинии, ты умирал от сложного Знака? — Андрей, не оборачиваясь, застыл в проходе. К нему подбежала Грация и подстроилась под плечо, взяв на себя часть невидимого груза. Муж приобнял её и сразу как-то выпрямился.
— Тогда я всех обманул, сказав, что относил тебя в орден Исцеляющих.
— Я знаю. — Неторопливо ответил Текущий, по-прежнему не оглядываясь. — Ты спас меня по-своему, как поступал всегда и везде. Не представляю, как это у тебя получилось и это только подтверждает мною реченное. Тогда нас, так же как и сегодня, спасла Грация, и мы так же исполняли твою волю: воровали тебе невесту. Вокруг тебя витает завеса тайны и мы все почему-то воспринимаем её как должное. — И было слышно, какой действенной оказалась поддержка жены: голос креп от слога к слогу.
— Я вылечил тебя в пятне, с помощью Силы, которая позже перешла к Справедливому. — Услышав эти слова, синхронно обернулись оба: Верховная жрица и маг-Текущий. — Присаживайтесь, я все расскажу. Твои упреки верны и неверны одновременно. Часть своей истории я уже открывал и, пожалуй, пришла пора открыть остальное. Из новых лиц здесь только Димигрид… Где твой десяток расположился? — обратился непосредственно к десятнику.
— С сарматами в комнате. Спят, наверное. Позвать, князь? — С готовностью ответил он и как ни пытался скрыть любопытство, глаза его горели.
— Не стоит. — Отрезал Рус. Мягко отодвинул жену, в данный момент льнущую по инерции: она замерла вместе со всеми, ожидая услышать очередное откровение; прокашлялся и голос его зазвучал гораздо уверенней и тверже.
— Итак, немного поправлюсь. Сюда меня принесла Флорина, Верховная жрица Главного месхитинского храма Пресветлой, но с подачи Самой. Причем, богиня тогда даже не подозревала обо мне, и для ней это тоже было случайностью. Да, далеко не все они видят и знают, далеко не все могут. Первым меня разглядел Френом… Нет, пожалуй, начну сначала. Надеюсь, вы меня поймете, и ваше отношение ко мне останется прежним…
Рус не скрыл, не преуменьшил и не преувеличил своих способностей. Оставил в тайне лишь свой организм, который под влиянием Силы эльфийских пятен перестроился «под эльфа» — с длинной жизнью и повышенной регенерацией. В лица друзей старался не вглядываться, что было несложным, учитывая нестойкий мерцающий свет факелов. Полностью он был уверен только в Гелинии — её рука во время рассказа сжималась и разжималась: то одобряюще, то сердито, то прося прощения.
Говорил больше четверти. Улавливая вопросы, уточнял и возвращался назад. Этрусков больше всего занимала его битва с Лоос и параллельная Френома с Эребусом. Вторую Рус, к их сожалению, не видел. Потом он устал уверять остальных, тех, кто не воспринимал его звания «пасынка» всерьез, что не является ничьим аватаром, но под конец и сам стал в этом сомневаться. В целом, Рус почувствовал к себе некое охлаждение, смешанное со страхом, но вопрос простоватого Ермила, как ему показалось, разрядил обстановку:
— А ты сегодня не притворялся, когда с Леоном дрался? Размазал бы этих лоосок!
— Нет, Ермил, не притворялся. — Серьезно ответил Рус. — Воля без Силы — пустое место, — не стал уточнять, что «почти». — Но если бы я сохранил Силу, то не сидел бы сейчас с вами.
— И Гнатик бы не родился. — Поддержала мужа гордая Гелиния. — Ты — герой! Это все только ради меня, правда?
— Да. — Слукавил Рус. Лукавство уловили все, кроме самой вопрошающей. Влюбленной женщине не объяснишь, что не вся жизнь замыкается на ней. Не поймет, да еще и обидится.
— Значит, ты всерьез полагал, что здесь может находиться Она? — Подытожил Андрей.
— Да.
— Тогда понятно, зачем ты позвал нас всех… хм, а Золотой доспех помог бы?
— Несомненно! В тварном мире боги могут находиться исключительно в виде аватаров — обязательно в материальном виде. Если в образе человека, то со способностями, соответственно, склонного к Силе. Правда, очень сильного и очень умелого. О чем вообще разговор! Не зря мы здесь собрались! Возможно, план был никудышный, вероятно, мы поторопились, но лооски знают на что давить и сыграли на нашем с Гелинией беспокойстве. Я же тогда ничего не знал! А если бы я пошел один? Я снова стал бы рабом, и уже безвозвратным. Так что еще раз спасибо вам, друзья. — По примеру Саргила Рус встал и с достоинством поклонился. — А погибшие воины навсегда останутся в моем сердце. В наших сердцах! Их семьи поддержат, не сомневайтесь.
— Ты это брось, Русчик. — Недовольно пробасил Леон. — Завтра собрался один идти, и теперь точно в главное логово. Она наверняка знает об этом.
— Других вариантов нет. — Жестко ответил Рус. — Инициация Гнатика назначена в любом случае, со мной или без. Когда — Верония не ведала. Пресветлая обещала ей присниться. Я как на иглах сижу! Но шанс есть именно из-за сна — Она любит говорить иносказательно. Пока поймут, пока посуетятся… — после этих слов Рус взял паузу. Подумал о чем-то, шевеля губами, и продолжил.
— Верония распорядилась до её возвращения обряд не начинать, а разговорными амулетами Пронзающих они не пользуются, не доверяют. Ходят «тропой» — Силы им не занимать. Верония и надеялась, если станет жарко, сбежать по «тропе», но, хвала богам, благодаря Грации, не успела. Так что, мой риск оправдан.
Рус, разумеется, не рассказал о последней встрече с Френомом, о свидании с нынешней Лоос упомянул в общих чертах, без конкретики. Поэтому никто не мучился дилеммой: «Один ребенок или тысячи», как, впрочем, и сам пасынок откладывал её решение. Главное сейчас — Гнатика забрать, а далее разберется.
— Кх-м. — Уважительно крякнул Максад, привлекая внимание. — Это получается, что наследника и в последующем оберегать придется?
— Строже, чем княжескую казну. — Подтвердил Рус. — Она не отстанет.
Максад невозмутимо кивнул, начиная обдумывать новую информацию, которая не радовала. Он специально не спросил о Гелинии, дабы не напрягать княгиню и этого… тиренец не мог подобрать определения, но для него Рус окончательно перестал быть человеком в обычном смысле этого слова. Опасности для государства в целом не нес, но для жены и детей, которые стали объектами мести со стороны могущественнейшего существа, то есть для верховной власти княжества, — угрозу представлял постоянную. Не говоря о том, что Гелингин и Гнатика он любил, как собственных отпрысков. Что с этим делать, не имел ни малейшего понятия. Пока не имел.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
