Рядом Расиния что–то тихо говорила Дантону. Знаменитый оратор сидел, по–портновски скрестив ноги, все с той же бессмысленной улыбкой на лице, и рассеянно кивал, слушая, как девушка зачитывает явно подготовленные заранее заметки. Сейчас он до боли смахивал на мальчугана, безмятежно пропускающего мимо ушей наставления строгого родителя.
Винтер отступила на пару шагов в коридор, где было и посвежее, и попрохладней — и где, привалившись спиной к каменной стене, стояла Кит. Глаза ее были закрыты, на лице, под потеками черной туши, рдел румянец.
— Что там происходит? — спросила она.
— Капитан убеждает заключенных ударить по конкордатским позициям с тыла, — ответила Винтер. — Получается не так гладко, как они надеялись.
— А что Дантон?
— Рас еще натаскивает его. — Винтер покачала головой. — Я думала, он совсем другой.
Они помолчали. Увещевания Маркуса заглушил яростный рев толпы.
— Это было… совсем не так, как я представляла, — наконец проговорила Кит.
— Не так?
— Прежде всего — кровь. Столько крови… — Она поежилась. — Мне казалось, что…
— Да, знаю, — подтвердила Винтер. — Что будет, как в опере. Взмахнешь клинком — и противник падает замертво. И разве что пятнышко театральной крови у тебя на руках.
Она глянула на пол. Трупы солдат давно оттащили в сторону, но на каменных плитах до сих пор отчетливо видны были смазанные красно-бурые пятна.
Впрочем, сколько бы крови ты себе ни воображала — на деле ее всегда намного больше.
— Я думала, убить человека… труднее.
— Я знаю.
— Ты пыталась отговорить меня. — Кит открыла глаза. — Спасибо.
— У меня же не вышло.
Девушка устало пожала плечами.
— По крайней мере, ты старалась, а это уже кое–что.
— Ну что ж, — прозвучал позади них голос Расинии. — Ты все понял?
— Я все понял, Принцесса, — отозвался Дантон. — А потом…
— Потом, Дантон, ты получишь все, чего только пожелаешь, — заверила она, покосившись на Винтер и Кит. — Но сейчас этим людям не терпится услышать твою историю.
— Ладно.
Дантон поднялся на ноги. Расиния оправила спереди его заскорузлую рубаху, наскоро поддернула манжеты и отступила.
И тогда Дантон — преобразился.
Это было потрясающее зрелище. Он расправил плечи, переступил, небрежно провел рукой по волосам. Мгновенье назад это был добродушный простак — на взгляд Винтер, почти слабоумный. Сейчас его глаза загорелись вдохновенным огнем, и каждый жест был исполнен осмысленности. Капитан Д’Ивуар отступил в сторону, и оратор, поднявшись на стол, воздел руки, призывая к тишине. К изумлению Винтер, он получил желаемое — во всяком случае, насколько способна сохранять тишину такая огромная толпа. Возгласы и споры погасли, словно свечи на ветру, и Дантон окинул взглядом переднюю.
— Рекомендую спуститься на пару ступенек вниз, — проговорила Расиния, обращаясь к Винтер. — Через минуту сюда хлынет толпа.
Винтер и Кит на несколько шагов отошли от дверного проема, и Расиния присоединилась к ним. За ней неотступно следовала Роза, до сих пор державшаяся так тихо и незаметно, что Винтер совсем забыла о ее присутствии.
— Ты и впрямь думаешь, что он сумеет их убедить? — шепотом спросила она.
— Считай, что это наитие, — отозвалась Расиния.
— Братья! — начал Дантон. — И воистину, разве не братья все мы здесь, в этом мрачном подземелье? Я обращаюсь к вам…
* * *
С ревом воодушевления освобожденные хлынули но лестнице, точно бурный поток, прорвавший плотину. Миновав кучку жандармов, что обороняли спуск, этот поток с мощью приливной волны обрушился на солдат Конкордата. Те, чьи мушкеты были заряжены, открыли огонь, и несколько человек упали замертво, но для гигантского зверя, какого и представляла собой толпа, эти потери были все равно что булавочные уколы. Врагов в черных шинелях опрокинули, смяли, разоружили и, подхватив множеством рук, торжествующе уволокли вниз, в тюремные камеры, а человеческий вал между тем устремился к наружным дверям башни.
Гибель капитана Росса и грозный гул мятежников, скопившихся во внутреннем дворе, и до того изрядно подорвали дух солдат Конкордата на баррикаде. Грохот перестрелки на лестнице встревожил их, а единый многоголосый гул, неуклонно катившийся снизу, усилил эту тревогу. Некоторые из них обернулись, пытаясь разглядеть, что происходит, и лишь у немногих хватило присутствия духа, чтобы спустить курок. Никому даже в голову не пришло развернуть дулом к лестнице громоздкую, заряженную картечью мортиру, а когда и пришло, было уже слишком поздно. На баррикаду обрушилась разъяренная толпа.
Женщины оседлали поверженных солдат и не давали тем шевельнуться, покуда их не скрутят как подобает; дети постарше деловито шныряли вокруг, собирая брошенные мушкеты. Десятка два мужчин ухватили и подняли громадный железный брус, запиравший вход изнутри. Дверь распахнулась, и стали видны изумленные осаждающие, которые сгрудились вокруг тарана с оружием наготове в ожидании вражеской вылазки либо коварного трюка.
Через пару минут обе толпы смешались. Ликующие крики расходились от дверей башни, словно круги на поверхности пруда от брошенного в воду камня; скоро весь остров был охвачен хриплым торжествующим ревом множества глоток, и к нему то и дело примешивались хлопки победных выстрелов в воздух.
Вендр пал.
Глава пятнадцатая
Расиния
— Рас!
— Ко…
Расиния не успела выговорить имя до конца. Кора с разгона врезалась в нее — едва не вышибла дух! — и так крепко стиснула в объятьях, что и не вздохнешь. С минуту Расиния терпеливо сносила такое обхождение, но в конце концов похлопала девочку по плечу, намекая, что недурно бы ослабить хватку. На самом деле она вовсе не нуждалась в дыхании, но вести разговор, не набрав воздуха в легкие, прямо скажем, затруднительно.
— Кора! — выдохнула принцесса, когда наконец получила такую возможность. — Ты в порядке?
— Более или менее, — отозвалась девочка, все так же уткнувшись ей в плечо. — Когда нас вязали, не особенно церемонились.
Они не… — Расиния запнулась, не решаясь договорить, и Кора ободряюще сжала ее руку.
Все хорошо. «Черные» угрожали некоторым женщинам расправой, но ничего у них не вышло, капитан Д’Ивуар заменил их своими жандармами.
— Хвала господу! — Несмотря на уверения Абби, Расинию преследовали кошмары о том, как, захватив каземат, они обнаруживают там лишь груды изуродованных трупов. — Ты видела Сартона? Мы слышали, его тоже забрали.
Видела только что. — Кора скорчила гримаску. — Шныряет по старым тюремным ярусам. Там полно приспособлений для… в общем, для всяких неприятных дел. Ты же знаешь, Сартон без ума от любых механизмов, для чего бы они ни предназначались.
— Знаю. — Губы Расинии дрогнули в мимолетной улыбке, но она тут же помрачнела. — Кора…
— А как наши? — Кора наконец подняла голову. Волосы ее были всклокочены, глаза покраснели и припухли от недавних рыданий, но следы слез уже высохли. — Их тоже арестовали?
Мауриск внизу, вероятно, с кем–нибудь дискутирует. Фаро тоже там. Бен… — Расиния на миг прикрыла глаза. — Бен погиб.
Кора все так же ее обнимала, но при этих словах отчаянно вцепилась пальцами в ее блузку.
— Ты… ты уверена, что он…
— Я была с ним. Он спас мне жизнь. — Ложь, конечно, но при таких обстоятельствах — ложь во благо. — Агенты Орланко пытались убить нас обоих.
— Бен… — Кора судорожно сглотнула. — Боже мой! Мне и в голову не приходило, что все это обернется так ужасно!
Болезненный ком вины подкатил к горлу.
— Мне тоже, — с трудом пробормотала Расиния. — Мне тоже.
Наступило долгое молчание. Наконец Кора разомкнула объятия и отодвинулась на шаг. Сейчас они находились в одной из комнат башни Вендра, давно заброшенной и почти пустой — из обстановки лишь пыль, ветхий от древности стол да кресла. Расиния отошла к одному из них и осторожно уселась, внутренне готовая к тому, что оно рухнет под ее весом. Кресло страдальчески заскрипело, но выдержало.
