Наконец все контратаки были отбиты. Теперь можно было идти вперед, надо было овладеть господствующей высотой, ворваться в населенный пункт. Задача трудная. Впереди река и открытая местность. Фашисты всю округу держат под обстрелом. На помощь роте пришли артиллеристы. В стремительном броске рота преодолела местность и речку, уже овладела отдельными окопами на скатах высоты и быстро продвигалась к вершине - и вдруг: та-та-та... Что это? Вражеский пулемет, установленный на чердаке дома, расположенного в тылу роты, бьет по боевым порядкам. Бзыков рванулся вперед, закричал:
- Ложись! - и сам упал за валун, тихо сказал: - Вот бы живьем захватить этого фашистского пулеметчика!
. Ему стало не по себе: недосмотрели, допустили оплошность. Вслед за пулеметом застрочили автоматы, а где-то на фланге засвистели и начали тявкать мины. Гвардейцы залегли, отвечали отдельными выстрелами - это ротные снайперы пытались снять вражеских пулеметчиков.
Прошло минут пятнадцать. В шуме перестрелки послышался шум моторов, и из деревни выползли черные тупорылые самоходки. Лежавший рядом с командиром роты связист Иван Бобылев насчитал их шесть штук. Одна остановилась, повертела хоботом во все стороны, словно принюхиваясь, и плюнула огнем по скатам высоты. Но там никого не было. Атаковать в лоб в данной ситуации было бессмысленно, и Бзыков выпустил в пасмурное небо желтую ракету - сигнал обходить населенный пункт с юга лесом. Фашисты не осмелились сунуться в лес, и гвардейцы быстро укрылись от огня противника. Вдруг командир роты обнаружил, что Иван Бобылев исчез. Автоматчики, с которыми он был вместе, также не заметили, куда он делся. Неужели вторично ранен и сейчас лежит где-нибудь, истекая кровью?
Прошло минут пятнадцать - двадцать. Рота изготовилась атаковать противника во фланг и в тыл. И в это время гвардейцы услышали доносившийся из кустов голос Бобылева: "Ежели ты не перестанешь упираться, сволочь ты этакая, я тебя, как таракана, задушу. Понял?" Увидев Бобылева, направившего в спину здоровенному рыжему фашисту ствол автомата, гвардейцы рассмеялись.
- Стоит всыпать тебе, ефрейтор Бобылев, что без разрешения исчезаешь, незлобно погрозил Бзыков.
- Как это без разрешения, товарищ командир роты? Это тот самый фашистский пулеметчик, который оставался в нашем тылу. Вы же сказали, что его надо взять живым. Я подобрался к нему, когда он менял в пулемете диск с патронами. Прижал его голову к стенке. Вот только немножко плечо повредил. Пришлось применить лопату... Но, когда немец опомнился, никак не хотел идти. Поэтому и задержался.
Возиться с пленным не было времени. Его отконвоировали в штаб.
- За мной! Вперед! - раздался голос Бзыкова. Рота перешла в атаку.
В это же время рота автоматчиков старшего лейтенанта Е. Л. Клыкова, усиленная батареей старшего лейтенанта В. Т. Потоцкого, находилась в боковом охранении. Шли проселочной дорогой. Впереди - дозорное отделение, справа и слева - дозоры. Видимость хорошая. Шли спокойно. В воздухе баражировали наши самолеты. Впереди - рота в пешем строю, за ней перекатами двигалась батарея. Прошли небольшую речку, потом пересекли одну траншею, вторую, здесь, по-видимому, немцы когда-то готовили оборону. Поднялись на холм. На горизонте показались две рощи, одна - правее дороги, другая - левее. А впереди, метрах в двухстах, виднелась еще одна траншея. В это время с опушки правой рощи в воздух взвились две ракеты, послышался шум моторов, характерный для танков. Рота на мгновение остановилась.
- Мы прислушались, - рассказывал позже Клыков, - дозор условным сигналом сообщил: вижу танки, слева - 5, справа - 4, идут к дороге, до них километра полтора. Не знаю, заметил ли нас противник или, возможно, он преследовал другую цель, но девять танков пошли в сторону роты. Впереди - открытая долина. Батарея отстала. У автоматчиков по одной-две противотанковые гранаты, других противотанковых средств нет. Ближайшие укрытия - траншея сзади, метров 400, и впереди - метров 200. По телу пробежала дрожь. Подчиненные, затаив дыхание, смотрели на меня, ожидая команды, а танки быстро приближались. Решение созрело быстро, хотя секунды показались вечностью. Я подал команду: "Впереди танки, подготовить гранаты! За мной, вперед, в траншею, бегом!"
Гвардейцы в одно мгновение преодолели расстояние, мы заняли траншею. Укрытие оказалось непрочным. Во многих местах земля осыпалась, стрелять можно было только с колена. Если танки подойдут и начнут нас утюжить, то эта траншея - небольшое утешение, но все же укрытие. Танки прошли рубеж, на котором находилось дозорное отделение, но оно почему-то молчало. Напряжение нарастало, кто-то даже выругался. И вдруг самый дальний танк -задымил, остановился, из него вырвалось пламя. Загорелся еще один танк, и тоже задний. Как выяснилось, старший дозора Чередниченко решил пропустить танки и бить их сзади. Один танк подорвал он сам, другой - младший сержант В. П. Антонеев.
Но головные танки шли на роту, стреляя из пушек и пулеметов. Но вот из второго взвода, а потом и из третьего отделились по три автоматчика и поползли им навстречу. Когда до танков оставалось двадцать - двадцать пять метров, в их сторону полетели гранаты. Был подбит еще один танк, загорелся другой, подорванный рядовыми С. Д. Сарычевым и В. М. Бакулиным. Пытаясь подорвать еще один танк, Бакулин погиб.
Оставалось еще пять танков. Они были близко, лязг их гусениц заглушал все, даже команды. Вся надежда была на инициативу и смелость бойцов и младшего командира. В это время на полном скаку на бугор сначала с одним, а потом с двумя орудиями выскочили конные упряжки - это взвод истребителей танков, которым командовал старший лейтенант Гависов. В мгновение ока орудия оказались на прямой наводке, расчеты открыли огонь. Загорелся один танк, второй, третий... Два последних дали задний ход. Между тем наступление продолжалось. Бойцы и командиры показывали новые образцы мужества и отваги.
В тот вечер взвод лейтенанта Пекшина первым вышел к Дунаю, на прибрежное шоссе Тульн - Мукендорф. Начался ожесточенный бой, в ходе которого полторы сотни гитлеровцев пытались отбросить взвод от Дуная, освободить дорогу. Более часа длился этот неравный бой. Пулеметчик В. П. Антонеев умело выбрал огневую позицию для пулемета, бил атакующих фашистов, пока не кончились патроны. К окопу приблизился бронетранспортер. Антонеев хладнокровно метнул гранату. Бронетранспортер остановился, задымил. У Антонеева оставалось еще две гранаты. Он вставил запал и бросился в гущу гитлеровских пехотинцев.
В этом бою Василий Павлович был ранен. Тут же, на месте, ему была оказана медицинская помощь, но от эвакуации он отказался, остался в строю. Вскоре Василий Павлович был принят кандидатом в члены ВКП(б). Ему было присвоено воинское звание сержанта, за боевые заслуги он был награжден орденом Славы III степени и орденом Красной звезды (за форсирование реки Раба).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
