отвесил челюсть и выпучил глаза. Он даже не сообразил вовремя отстраниться, когда, едва стряхнув с пальцев янтарные капли, мичман по-отечески похлопал его по плечу.
– Дальше – сам. И дневального своего научи...
Закончив импровизированный мастер-класс, Арнольд Кузьмич проследовал в умывальник, откуда сразу же донёсся шум с силой ударяющей в раковину воды.
Старый мичман был доволен собой. Ещё одно доброе дело занесено в актив: два оторвавшихся от реальности, но в общем-то неплохих бойца были бережно опущены с небес на землю и спасены от грандиозного позора. На этом Арнольд Кузьмич решил успокоиться и добрые дела на сегодня прекратить. Сладко позёвывая в предвкушении заслуженного отдыха, он отправился спать. По пути заглянул в кубрик, где незадолго до этого оставил своего матроса. Ваня спал, мерно посапывая, уткнувшись в подушку, и не обратил на мичмана никакого внимания.
Но не суждено сегодня было выспаться ни ему, ни Арнольду Кузьмичу, ни Матюгину, ни вообще никому... В полтретьего ночи по гарнизону объявили тревогу. Весь личный состав был поднят с коек и, пугая топотом ног мирно спящих по своим хижинам аборигенов, бегом отправился на подводную лодку. Началось экстренное приготовление всех кораблей соединения к бою и походу. По готовности корабли отошли от пирсов и проследовали в точки рассредоточения. Никто не знал, что случилось. По отсекам поползли слухи, что началась война и получено распоряжение снять блокировки с ядерного боезапаса. Так как в этом случае поход может быть только в один конец, кое-кто принялся писать посмертные записки потомкам и упаковывать их в бутылки. Спать никому уже не хотелось.
Под утро, наигравшись в войнушку, проверив боеготовность и бдительность личного состава, командование успокоилось и дало отбой тревоги. Корабли пришвартовалась, экипажи вернулись в койки. До подъёма оставался ещё целый час.
В шесть утра наступил новый день, и практически сразу матрос Денисов пожалел, что дожил до него. Утром его глаза вновь были будто заклеены суперклеем «Момент», а в мозги его, похоже, выдавили аж целый тюбик. Ненавистная команда «подъём!», прозвучавшая где-то далеко и глухо, как сквозь вату, вызвала в душе смутное беспокойство. В голове не было ни одной мысли, но беспокойство ширилось и постепенно трансформировалось в панику. Пробудившееся правое полушарие, отвечающее, как известно, за логику, вовремя подсказало Ване, что если он сейчас не встанет, то его снова уронят с койки, и вряд ли на этот раз падение со второго яруса окажется столь же удачным. Левое полушарие ничего не подсказало, оно зевнуло и повернулось на другой бок.
Глава 43 Утренние круги ада, или О чём среди ночи может поведать пьяный сантехник
Делать нечего, надо было вставать. Собрав остатки силы воли, Ваня откинул простыню и сел на краю кровати, свесив худые ноги. Его знобило и мутило, видимо, вчера хватил-таки тепловой удар. Открыть глаза получилось лишь с помощью пальцев. В образовавшуюся щель Ваня смог разглядеть несколько соседних коек с копошащимися на них телами да на нижнем ярусе, прямо под ним, сладко спящего старшего матроса Павликова. Пользуясь правом «годка», Павликов не спешил вставать и досыпал положенные ему по сроку службы лишние десять минут после подъёма. «Карась» Денисов такого права ещё не имел, поэтому принялся суетливо спускаться вниз. Как ни старался Ваня сделать это максимально осторожно, не свалиться и не потревожить чуткий сон соседа снизу, но это ему не удалось. Конечности плохо слушались, половина мозга так и не включилась, в результате чего нога соскользнула, и Ваня наступил Павликову на голову.
Следующие пять минут матрос Денисов был занят получением по морде. Освободившись, облизывая разбитую губу и поплёвывая кровью, Ваня побежал на зарядку. После третьего круга по стадиону у него закололо в боку, после пятого он почувствовал, что умирает. Ускоряющий пендаль спас ему жизнь, и Ваня с разгона пробежал лишних три круга. Потом были подтягивание на перекладине, отжимание в упоре лёжа и выполнение комплекса вольных упражнений. Подкатывала тошнота, темнело в глазах – смерть так и не наступала. Но не всё было плохо: в это утро ему не пришлось убираться в гальюне!
За завтраком Ваня не притронулся к пище. Головокружение и тошнота не проходили. Он надеялся, что умрёт по дороге на корабль и наконец-то избавится от мучений, но и здесь ему не повезло. Впереди Ваню ждали новые круги ада.
В первой половине дня по боевым частям проходили занятия по специальности. Не выспавшимся был весь личный состав, все матросы зевали, клевали носом, отвечали невпопад, но задание выучить до утра наизусть книжку «Боевой номер» получил только матрос Денисов. И хотя книжка эта невесть какой фолиант (а маленький, размером с пол-ладони блокнотик с убористым текстом), однако выучить всё, что там написано, за одну ночь человеку даже выше среднего уровня развития было непросто. Впрочем, должен сказать, что и в этом случае не усматривалось никакого проявления дедовщины, так как любой молодой матрос получает такое задание в первый же день по прибытии на корабль, – так же, как в первый же день учится пользоваться подводным гальюном, а на первом погружении – выпивает плафон забортной воды. Флотские традиции! Поэтому, выяснив, что его подчинённый до сих пор не знает своих обязанностей по боевому расписанию, старшина команды просто не мог поступить иначе.
Досталось и непосредственному Ваниному начальнику, старшине первой статьи Грибову. Арнольд Кузьмич отчитал его за слабую работу с молодым пополнением и объявил, что пока матрос Денисов не будет подготовлен теоретически и практически к самостоятельному исполнению обязанностей и не сможет его полностью заменить, Грибов на скорый дембель может не рассчитывать. А кроме того Арнольд Кузьмич сообщил, что если ещё раз застанет Денисова после отбоя за кого-то работающим в гальюне, то Грибов тут же его там и заменит.
После обеда началась обычная корабельная суета: боцманская команда скоблила, покрывала суриком и чернью корпус подводной лодки, мотористы драили и крутили гайки, перебирали свои дизеля, электрики вскрывали распределительные коробки и электрощиты, проверяли контакты и замеряли по отсекам сопротивление изоляции. Нам, минёрам, тоже нашлось чем заняться: из-за высокой влажности стали покрываться ржавчиной бугеля, удерживающие запасные торпеды на стеллажах. Если ржавчину вовремя не убрать, бугеля потеряют прочность и в сильный шторм могут лопнуть и не удержать торпеды на своих местах. Но больше всех работы было у машинистов-трюмных. О том, где находилась основная часть их заведования, можно понять уже из самого названия специальности. Огромное количество клапанов, кранов, задвижек, кингстонов и прочего железного барахла размещалось в сырых трюмах по
