Рейтинговые книги
Читем онлайн Обращение в слух - Антон Понизовский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87

Через несколько месяцев сына комиссовали. Нужно было опять ехать в часть, где он в Степном гнезде находился, и оформить уже окончательное увольнение. Я поехала туда одна. Обратилась к генерал-майору Мухину. Встречу с ним я предварительно согласовала звонком. Я приехала и объяснила, что сын тяжело всё-таки болен, ему тяжело бегать тут по всем этим инстанциям обходной оформлять, чтобы дали ему окончательное увольнение. Генерал-майор Мухин помог: дал команду, чтобы меня везде принимали. И постепенно я стала ходить по всем этим... ( вздыхает) ...по всем этим заведениям, собирать подписи на увольнение. И вот что мне запомнилось: одни люди как-то не очень бывали со мной откровенны... — а некоторые с душой отнеслись, как говорится, к болезни к моей материнской. Одна женщина мне подсказала: вы можете обратиться в Минобороны, и вам заплатят... как это называется... ну, страховку. Что он был в армии и получил вот такое увечье. Эта женщина мне объяснила, что документы у меня примут по месту жительства, а затем их отправят в Минобороны, и на счёт сына придёт за увечье вот эта сумма.

Поэтому я пришла в наш районный военкомат, чтобы решить вопрос о его нетрудоспособности. В военкомате дали мне информацию, что нужно сначала идти к лечащему врачу. Я пошла к лечащему врачу, в районную поликлинику. Там дали мне направление в область. Приехала я вместе с сыном в Тамбов. Несмотря на то, что из госпиталя была документов целая кипа, сказали, что надо сделать ему томографию. Где-то в пределах восемьсот рублей тогда было. Сделали томографию и пришли к врачу-невро-патологу с томографией. Врач её посмотрела и говорит: вам нужна операция.

Сын говорит: я операцию делать не буду.

Потому что он в госпитале общался с ребятами: некоторым ребятам делали операцию на позвоночнике, и вот как-то... неблагополучно. И такие молодые парни стали прикованными к коляске. Отсюда он говорит: нет, на операцию я не лягу.

Я тоже засомневалась: что делать? Какое решение принимать? Настаивать на операции или нет? Пошла к главному врачу этой областной больницы. Поделилась с ним. Он мне сказал: он уже взрослый молодой человек, он должен сам принять решение. Потому что если... в случае неблагополучного исхода он будет винить вас, что вы настояли, вы его, как это говорится, принудили. И в итоге на операцию он не лёг.

А отсюда врач-невропатолог пишет: «Трудоспособен». Так как он не согласился на операцию. Группуему не дают. Хотя у него травмирован позвоночник и он болен на самом деле. Тем не менее, он этот крест так один и несёт. Хотя я его здоровым в армию отдавала.

Все пять лет он постоянно жалуется на боль в позвоночнике. Я постоянно его пролечивала. Делали ему массаж, то обкалывание, то ещё там лечебные всякие процедуры, ложили в стационар... Мы же с мужем работаем для чего? Чтоб помочь ему по здоровью: группы нет, а работать он толком не может. И вот мне сейчас пятьдесят девять лет, мужу шестьдесят два — мы работаем, чтобы ему помогать: взрослый парень — покушать, одеть-обуть, и в то же время лечить, всё это нужны средства... Поэтому мы и ездим сюда в Москву торговать. Сами вяжем носочки, потом продаём. Осенне-зимний сезон заканчивается — уезжаем на родину...

Скажите, пожалуйста, а всё-таки что с ним произошло?

Как он мне объяснял, у них были учения... и они как-то там лазили по верёвке. И он соскочил с этой верёвки и упал на спину. И повредил позвоночник. Потом он пролежал какое-то время в санчасти. Но защемление не проходило. Его перебросили в Новочеркасск. Но пока он лежал в этом госпитале, эта грыжа у него разрасталась, и разрасталась, и разрасталась. Ему предложили ложиться на операцию. Он отказался, а почему — я сказала. И сейчас он с диагнозом так и идёт...

И я скажу вам, что я себя подготовила к худшему варианту: что он потеряет своё движение.

Я не знаю, как к этому отнесётся невеста — пока что она молодая... Парню нашему двадцать пять лет, а невесте всего девятнадцать. Ну, я как-то по-матерински сказала ей: не рановато ли? ты ещё учишься... Одновременно учёба, семейная жизнь — это будут накладки... Но она вроде трудностей не испугалась. Хорошая девушка, учится на бухгалтера. Рослая, полненькая, красивая — не то, что посмотришь на нашу тут молодёжь: смотришь, идёт — непонятно, чего на голове, идёт курит, сама вся как спичка... А эта — она не курит, не пьёт, степенная — это же хорошо? Домашняя девушка — она с сына может и постирать, и накормить, и чего-то там предугадать... И она мне понравилась.

Но с диагнозом сына я всё-таки подготовлена к худшему. Я читала про это и долго вопросами этими занималась. И я себя давно уже подготовила: где-то он перетрудится, или что-то произойдёт, и он потеряет способность передвигаться. Я в беседе своей никогда ему это не говорю — но я готова в душе, что мне долго придётся за ним ухаживать...

Так что... Жизнь-то, она пошвыряет — прав был Яков Гаврилович... Я с чего начала? что я с детского дома. И вот уже незаметно подошла к пенсии — я четыре года на пенсии. И я довольна, что мне по жизни повезло встретить хороших людей. Они меня часто поддерживали — и я, в свою очередь, старалась отдать молодёжи, чему меня научили. И сына поддерживала в трудную минуту, и его ребят, с которыми он в госпитале находился. И вот сейчас, казалось бы, уже возраст, да? пятьдесят девять — а я не чувствую свои года, меня опять куда-то несёт, работать, общаться... Вот я сюда прихожу на работу, на рынок — не только чтоб заработать: да, это тоже важное дело, — но главное, что у нас здесь как будто семья. Мы все собираемся, говорим: почему Гули нет?.. А почему Хатуна на работу не вышла?.. Какое-то братство у нас сложилось здесь в коллективе. И как будто опять я в своём детском доме, опять мы все вместе, друг друга знаем...

И знаете... Я скажу, что по жизни мне всё-таки повезло.

VIII.

Обращение в слух

— Ты ещё не устала?

— Я нет. Ты устал?

— Да. Неважно. Мне хорошо. Слышишь?

— Ага.

— Как будто дождь прошёл.

— Звякает.

— Капает. Ты меня видишь?

— Тень вижу. На потолке. Вижу нос.

— Я тебя люблю.

— Огоньки.

— Похоже на город. Если смотреть с высоты.

— И рулончики.

— Что?

— Типа осиные гнёзда.

— Да, точно. Или пергамент. Вон буква «Л».

— «А».

— Мне кажется, «Л».

Посмотри: каждая горстка пепла, каждый рулончик — рассказанная история. Отгоревшая. Сначала она нетронутая, сырая. Покрыта корой. Потом её начинают рассказывать, и она разгорается. Раскрывается. Становится видно, что у неё внутри. А потом догорает и гаснет. И остаётся только маленькая кучка пепла: «Ехал на белой лошади и кричал „Ем телят и маленьких ребят"». Удивительно: от целой жизни — так мало пепла. Ты почему молчишь?

— Слушаю.

— Ты молодец. Ты одна слушаешь. Без иронии говорю. Это самое главное — слушать. Вообще самое главное. Ну, по крайней мере, самое первое.

— Ты считаешь?

— Не я.

Есть рассказ в Евангелии. Бог-Отец, скрытый в облаке, говорит громовым голосом: «Сей есть Сын мой возлюбленный, Его послушайте». Бог из облака говорит: «Слушайте». А потом сам Христос проповедует, и много-много раз повторяет: «Имеющий уши слышать да слышит». По-моему, нет другой фразы, которую Он повторял бы так часто. Иногда даже в течение одного короткого эпизода — рассказывает, например, притчу, и говорит и в конце, и в начале: «Имеющий уши — пусть слышит». А иногда написано, что не просто «сказал», а написано «возгласил», то есть «повысил голос», практически «закричал». Ты можешь себе представить, Господь Вседержитель кричит. Бог кричит. Повторяет. Бог просит: у вас есть уши? Слушайте ими. Используйте по назначению. Не хотим.

Он только начинает: «Человек некий», а мы: «Знаем, знаем. Всё знаем про вашего человека. Быдло ваш человек». Или по-другому: «Да, знаю, знаю. Твой человек — русский христианин, богоносец. Я знаю. Я понял уже, спасибо, достаточно, не надо дальше, я знаю. Это значит вот это, а то значит то. Знаю всё, что Ты скажешь». Не слушаем. Не желаем. Желаем говорить сами. Интерпретировать. Реагировать. Комментировать. Поправлять. Даже этот всегдашний вздох сожаления, якобы сожаления: «Ах, как же они тяжело живут, ужас». Эта реакция: «Ах, если бы на пять минут раньше». «На пять минут позже». «Ах, если бы врач был другой». Это всё то же самое. Это попытка поправить Бога. Не допустить в себя, не понять, что происшедшее — это единственная реальность. Рассказ Бога — мне. Притча, которую лично Он рассказал лично мне.

— Чем пахнет?

— Сажей?

— Нет, чем-то копчёным.

— Тут раньше была коптильня. Въелось, наверно. За триста-то лет.

— Ты хоть что-нибудь видишь?

— Кажется, ручку кресла.

— Где?

— Вон.

— Нет, не вижу. Почему «притча»?

1 ... 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Обращение в слух - Антон Понизовский бесплатно.
Похожие на Обращение в слух - Антон Понизовский книги

Оставить комментарий