Приблизительно в это время шведский капитан Скугман, совершая кругосветное плавание в 1851–1853 гг., прошел через здешние воды и сделал запись о встречах с бальсовыми плотами, оснащенными двуногой мачтой с парусом и длинными гуарами на носу и на корме. Стоит отметить, что эти плоты явно поддерживали давнюю мореплавательскую традицию, поскольку Скугман пишет об их заходах на далекие острова Галапагос (Skogman, 1854[284]).
Вторую попытку колонизовать Санта-Марию (Чарльз) предпринял в 1870 г. Вальдисиан, но правительство снова вмешалось, превратив обычную колонию в штрафную. В стычке Вальдисиан был убит ссыльными, а уцелевшие колонисты покинули остров. Брошенные сады и одичавший скот побудили Антонио Джиля в 1893 г. сделать на том же острове третью попытку, но через четыре года он и его компания также сдались и перешли на Исабелу (Албемарл), где и основали поселение на юго-восточном берегу. Они обходились солоноватой водой из источника среди скал у побережья, кормясь тем, что возили серу из местного кратера в Гуаякиль в Эквадоре. Порт на Исабеле (Албемарл) был наименован в честь Вильямила; в 1902 г. здесь обосновался небольшой гарнизон.
В это время штрафная колония располагалась на Сан-Кристобале, и некий Мануэль Кобос, выступая в роли местного диктатора, безжалостно эксплуатировал ссыльных на сахарной плантации, которую он разбил на высоком внутреннем плато в 1880 г. Затем ссыльных перевели в Вильямил на Исабеле (Албемарл), а бухта Врэк на Сан-Кристобале (Чатем) стала уже в наше время главным портом и центром местного управления, и здесь размещен немногочисленный эквадорский гарнизон. В годы второй мировой войны американцы провели из внутренних районов острова водопровод, снабжающий поселение водой, которая до тех пор сбрасывалась в море водопадом на непригодной для обитания стороне Сан-Кристобаля (Чатем).
В 20-х и 30-х годах нашего столетия на Галапагосы, иногда организованными группами, прибывали норвежские, эквадорские и немецкие эмигранты. Почти все они затем покинули острова из-за нехватки пресной воды. Однако несколько человек обосновались на Санта-Крусе (Индефатигабл), в районе Академической бухты, одни — среди шлака и кактусов на самом берегу, где в расчищенном между камней колодце можно было добыть солоноватую воду, другие — у конца дорожки в нескольких километрах от моря, на возвышенности, где есть участок подходящей почвы и можно собирать воду в цистерны во время дождей. Впоследствии к европейцам в Академической бухте (единственное на всем острове поселение) присоединилось несколько эквадорцев, а на Сэймуре, сухом островке у северной оконечности Санта-Круса (Индефатигабл), где американские ВВС построили посадочную площадку во время второй мировой войны, разместился маленький эквадорский гарнизон, всецело зависящий от привоза воды. На Сан-Кристобале (Чатем) освоен только район бухты Врэк; единственное поселение на Исабеле (Албемарл) — Вильямил. Недавно с десяток эквадорцев вновь поселились на Черном берегу Санта-Марии (Чарльз), а один немец с семьей благополучно устроился в горах у источника, разведанного в свое время Вильямином и его спутниками. В остальном архипелаг остается необитаемым и неиспользуемым, если не считать его почти неисчерпаемые рыбные богатства. Попытка основать рыбачий поселок в Почтовой бухте провалилась; не удались и планы вывозить соль из кратерного озера у бухты Джеймс на Сан-Сальвадоре (Джеймс). В 30-х годах нашего столетия из озера извлекли некоторое количество соли, а первыми это месторождение взяли на примету еще буканьеры. В последние годы еще кое-кто пытался обосноваться в бухте Джеймс, а также на других островах, в основном на Санта-Марии (Чарльз), но эти попытки были недолгими, и от хижин почти не осталось следов.
В XX в. ученые впервые стали обсуждать возможность доиспанских посещений Галапагосов. Специалисты по истории инков, от Маркхэма в 1907 г. до Минза в 1942 г., не сомневаясь в подлинности сведений об океанском плавании Инки Тупака, полагали, что армада его плотов посетила ближайшие к материку океанические острова Галапагос. Тем не менее неверное суждение Лотропа и др. о бальсовых плотах не поощряло археологов исследовать необитаемые Галапагосы. А другие посетители архипелага, вместо того чтобы попытаться искать следы доинкских визитов, просто отрицали, что таковые могут быть. Так, фон Хаген заявил: «Какие бы острова ни посетил Инка, это были не Галапагосы». Цитируя в подтверждение этих слов якобы авторитетные указания, что жители Андского приморья были «полнейшими невеждами» в морских делах, он решительно отрицал всякую возможность высадки инков на Галапагосах (Hagen, 1949[137]).
Последующие опыты показали, что эти современные оценки бальсовых плотов ошибочны.
С полной верой в бальсовый плот, на котором я в 1947 г. прошел до Полинезии, отправился я в 1953 г. на Галапагосы вместе с археологами Ридом и Шёльсволдом. Мы не собирались досконально изучать весь архипелаг или хотя бы какой-то остров; места для исследования выбирали с учетом географических условий для аборигенных стоянок и возможностей подхода на примитивных судах.
Всего на трех островах были обнаружены следы четырех доиспанских стоянок. Самая большая стоянка — на плато над бухтой Джеймс на острове Сан-Сальвадор (Джеймс); здесь сохранились следы восьми аборигенных лагерей. Горная гряда отделяет их от стоянки в бухте Пиратов на том острове. Остальные две стоянки находятся в Китовой Бухте на острове Санта-Крус (Индефатигабл) и на Черном берегу острова Санта-Мария (Чарльз). Уже после нас Куффер и Холл нашли древнюю стоянку на мысу Колорадо острова Санта-Крус.
Собранный в скудном почвенном слое и в трещинах в застывшей лаве материал включал черепки аборигенных изделий, терракотовую свистульку в виде птицы (культура мочика), лепных лягушек (культура чиму), меловое пряслице, несколько кремневых и обсидиановых скребков. В общей сложности на всех стоянках найден 1961 черепок аборигенных изделий по меньшей мере от 131 сосуда. Сорок четыре сосуда идентичны с известной керамикой приморья Эквадора и Северного Перу; еще 13 сосудов предположительно соответствуют посуде из той же области. Из остальных 74 аборигенных сосудов 67 не удалось определить из-за недостаточно характерного материала, а семь налепных сосудов вовсе не поддаются отождествлению, хотя материал вполне характерен. На одних стоянках были черепки только перуанских изделий, на других — и перуанских, и эквадорских. Керамика, происходящая из северного приморья Перу, была изучена и определена ведущими авторитетами древней посуды этой области, сотрудниками Смитсонова института Эвансом и Меггерс. Вот результаты определения галапагосского материала:
