Сталина, 1928–1952): «Посылаю обещанные мною товарищу Сталину сведения о пищевом довольствии в Германской армии». «… громадная армия Германии, — отмечается в документе, — поставлена в особо привилегированное положение и пожирает, не производя, громадное количество пищевых продуктов Германии и оккупированных стран. Все это говорит о наличии у германского правительства довольно значительных продовольственных ресурсов специально для армии.
Фронтовой рацион по сравнению с официальными тыловыми нормами включает несколько меньшее количество мяса, масла, сыра, сахара и картофеля, что компенсировано почти двойным увеличением количества овощей (б.[ольшей] ч.[астью] свежих), консервированных фруктов и несколько большим пайком сала, маргарина, круп, мармелада и чая. Вместо натурального молока действующие на фронте части получают сгущенное молоко.
Знаменательно, что сверх обычного армейского рациона действующие на фронте части получают натуральный кофе (в бобах), которое, как известно, тонизирует организм человека.
Офицеры Германской армии питаются в офицерских казино, получая для расчетов специальные карточки. Нормы для офицеров нам установить еще не удалось. Во время военных действий офицеры питаются из общего котла, если их число не позволяет завести специальной офицерской «малой кухни» (50–60 чел.)…»380.
Вероятнее всего, данный материал был получен по линии аппарата военного атташе. На документе нет не только резолюции, вообще не обнаружено следов, что он дошел до адресата.
18.6. нарком госбезопасности СССР В.Н. Меркулов представил записку И.В. Сталину, В.М. Молотову и Л.П. Берия о массовом отъезде из СССР сотрудников германского посольства и членов их семей и об уничтожении архивов посольства. Это были частные и далеко не единичные признаки, которые при сопоставлении с информацией, поступавшей от других источников, могли привести к однозначным выводам (конечно, если не допустить, что столь массовый отъезд сотрудников и членов их семей был связан с ожиданием нападения СССР на Германию.
18 июня Майский записал в своем дневнике: «Спустя неделю по прибытии в Лондон Криппс с женой посетили нас (английский посол в СССР)…
Криппс совершенно убежден в неизбежности нападения Германии на нас, и притом в самом ближайшем будущем.
Я стал возражать. Суть моих возражений сводилась к тому, что, на мой взгляд, Гитлер еще не созрел для самоубийства. А поход против СССР ведь равносилен самоубийству. Концентрации германских войск на наших границах отрицать не приходится, но мне кажется, что это скорее один из гитлеровских ходов в «войне нервов». Не исключаю, что Гитлер может предъявить к нам какие-либо требования — в отношении снабжения, торговли, наконец, политики — и для придания большего веса своим требованиям создает соответствующую психологическую обстановку. Но война? Нападение? Атака? Не могу поверить!
Когда Криппсы ушли, я долго думал:
— Неужели Криппс прав? Неужели Гитлер нападет на нас?..
И так и не пришел ни к какому определенному выводу. Мне казалось невероятным, чтобы Гитлер напал, зная нашу силу и нашу решимость сопротивляться. Знает ли он только их?..»381.
В этот же день нарком НКГБ СССР доложил руководству страны:
«За последние дни среди сотрудников германского посольства в Москве наблюдаются большая нервозность и беспокойство в связи с тем, что, по общему убеждению этих сотрудников, взаимоотношения между Германией и СССР настолько обострились, что в ближайшие дни должна начаться война между ними. Наблюдается массовый отъезд в Германию сотрудников посольства, их жен и детей с вещами. Так, за время с 10 по 17 июня выехало 34 человека… 14 июня с. г. в Германию выехал германский авиационный атташе Ашенбреннер, забрав с собой все имущество, в том числе легковой автомобиль… Наряду со сборами к отъезду сотрудников посольства производятся спешная отправка в Германию служебных бумаг и сжигание части их на месте»382.
Уничтожение служебных бумаг в посольстве, отмечалось в записке, началось еще в начале июня. Дым, поднимавшийся во дворе особняка по адресу: Леонтьевский переулок, дом 10, где располагалось германское посольство, был заметен жителям всех окрестных домов.
Оберфюрер СС Ликус со ссылкой на агента в посольстве США в Венгрии, сообщал 18 июня, что «немецкие мобилизационные мероприятия» все еще «представляют собой крайнее средство» оказания давления на Россию:
«Американский» агент сообщает из Будапешта: В здешней американской миссии пристально следят за германо-русскими отношениями. Хотя там все еще придерживаются мнения, что речь идет о первоклассной дезинформационной акции и все еще увидят, как Сталин и Гитлер из Вены вдруг «продиктуют» европейский мир, тем не менее посланник Белл направил в Вашингтон сообщение, в котором говорится, что представители венгерского министерства иностранных дел выражают беспокойство и не дают стопроцентной гарантии, что дело закончится миром. Американская миссия получила между тем два сообщения: одно — что Сталин 15-го должен был быть в Вене, и второе — что 15 июня должны закончиться немецкие мобилизационные мероприятия, направленные против России… Мобилизация якобы представляет собой крайнее средство, с помощью которого Германия хочет оказать давление на Россию, получить от нее во владение Украину и согласие на про ход (немецких войск. — М.А.) к Кавказу.
Берлин, 18 июня 1941 г.
Л[икус]»383.
На следующий день сводка агентурных донесений «Бюро Риббентропа» была выдержана в этом же духе:
«Представитель Юнайтед пресс в Анкаре Дакнеа Шмидт передал берлинскому отделению Юнайтед пресс секретное сообщение о политических взглядах на германо-русские отношения, которые распространены в руководящих турецких кругах в Анкаре. По данным Шмидта, в Анкаре утверждают, что Германия предъявила Советскому Союзу следующие требования: 1) возвращение Бессарабии Румынии, что якобы со всей определенностью было обещано (Гитлером. — М.А.) главе румынского государства (И. Антонеску. — М.А.) во время визита того в Мюнхен (12 июня 1941 г. — М.А.). 2) использование рейхом различных нефтяных месторождений Советского Союза, а сверх того — участие в эксплуатации Украины в течение 40 лет. Турецкие круги… придерживаются мнения, что до сих пор германские требования выдвигались в чересчур резкой форме и поэтому по соображениям престижа не могли быть приняты русским правительством… Утверждается, что, согласно последним сообщениям из Москвы, Берлином и Москвой найдена формула, позволяющая Советскому Союзу, сохраняя престиж великой державы, удовлетворить немецкие пожелания. В настоящий момент… в турецких кругах состояние… германо-русских отношений оценивают позитивно.
Берлин, 19 июня 1941 г.
Л[икус]»384.
Спустя несколько дней (после 18 июня) после доклада И.В. Сталину и В.М. Молотову агентурного сообщения, полученного от берлинской резидентуры народного комиссариата государственной безопасности СССР, I-е Управление НКГБ направило в РУ Генштаба Красной Армии Записку, судя по всему, составленную исключительно по информации, полученной от «Старшины»:
«СОВ. СЕКРЕТНО
I Управление
НКГБ СССР
«___» июня 1941 г.
НАЧАЛЬНИКУ РАЗВЕДУПРАВЛЕНИЯ ГЕНШТАБА
КРАСНОЙ АРМИИ
ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТУ
тов. ГОЛИКОВУ
По полученным нами агентурным сведениям, относящимся к середине июня с. г., германское командование предполагает начать выступление против СССР нанесением основных ударов против Мурманска и Мурманской жел. дороги, Вильно, Белостока
