– Болван! – прошипел Симон. – Может, придумаешь что-нибудь лучше за пару секунд?
– Спокойно, уже придумал.
Король нищих похлопал лекаря по плечу, затем, не повышая голоса, рассредоточил своих людей по местности.
Еще по пути сюда – сначала по широкому тракту, затем узкими тропами через пшеничное поле – нищие вооружились дубинками и длинными палками. Теперь они набрали еще и тяжелых камней, разбросанных по полю. Незаметные среди пшеницы, зарослей дрока и красного мака, они подкрались к скучающим плотогонам, что пытались разговорами и питьем скоротать время.
По знаку Натана Хромой Ханнес вынул из-под рваной рубахи кожаный ремень с чашеобразным карманом посередине, вложил в него плоский голыш, раскрутил пращу над головой и запустил снаряд в сторону плотогонов. Камень стрелой просвистел в воздухе и врезался одному из мужчин точно в лоб, сбив его с ног. В следующее мгновение камни градом посыпались на плотогонов, и нищие с криками выскочили из своих укрытий, охаживая палками и дубинами растерянного противника. А меткий Ханнес между тем запускал в противников камни один за другим.
– Пошли!
Симон ринулся к лестнице, Райзер и Брат Паулюс последовали за ним. Лекарь сбежал по ступеням, пока не оказался перед тяжелой стрельчатой дверью. Он с разбегу бросился на нее, но в последний миг понял, что дверь была лишь прикрыта. Она резко подалась внутрь, и Симон влетел в темный, освещенный факелами подвал. В дальней части его журчала вода в бассейне, за ним вырисовывался невысокий проход. Оттуда пробивался слабый свет и доносились хрипы и приглушенный женский визг. Звучал он так, словно кричавшая уже переступила границу безумия.
Это был голос Магдалены.
Когда кружка с разведенной спорыньей оказалась у самого рта, Магдалена сначала оцепенела от ужаса, и все ее члены словно парализовало. Но в следующую секунду жизненные силы вернулись к ней, и она решила, что не станет покоряться судьбе без боя. Они по-прежнему стояли с венецианцем в вытянутом затопленном коридоре, а прислужник Иеремия обхватил сзади ее голову. Магдалена повисла в его руках, словно смирилась со своей участью.
– Ну вот, – проговорил Сильвио. – И что вы сразу…
Девушка резко выбросила вперед правое колено и со всей силы врезала Сильвио между ног. Венецианец со стоном согнулся пополам, кружка выпала у него из рук и скрылась в бурлящей воде. Глядя, как хозяин его заваливается на бок, кряжистый плотогон на мгновение растерялся и немного ослабил хватку. Магдалена воспользовалась секундным замешательством и, точно угорь, вывернулась из объятий Иеремии. Не оглядываясь на своих преследователей, она бросилась к выходу. Но вода доходила ей почти до колена и мешала бежать, поэтому Магдалена тут же растянулась в бассейне.
– Держи ее, дурень! – крикнул Контарини растерянному Иеремии. – Чертова стерва! За это я в тебя спорыньи затолкаю, пока она со всех щелей не посыпется!
Сильвио корчился на карнизе возле стены, ноги его бултыхались в воде, туловище вытянулось вперед. Удар Магдалены, похоже, причинил ему немало страданий. Макияж черными и белыми ручейками растекся по его ухоженному обычно лицу, волосы в парике промокли и в тусклом свете факелов напоминали цветом гнилые водоросли. Магдалена невольно вспомнила статую в особняке венецианца: красивого юношу, по спине которого ползали крысы, змеи и жабы.
«Всего-навсего маска, а за ней ничего, кроме грязи, – пронеслась в голове мысль. – А я, дуреха, почти повелась!»
Не успела она подняться и выбежать через тесный проход в первую комнату, как за плечо ее ухватила чья-то рука. Это был Иеремия. Он безжалостно потянул Магдалену обратно к бассейну. Сильвио между тем влез на карниз, вытер сопли промокшим насквозь рукавом и потянулся к мешку с мукой.
– И не говори потом, что я не обходился с тобой подобающим образом, – прохрипел он. – Но ты, стерва упрямая, не оставляешь мне другого выбора. И как ты не можешь понять, что служишь великому делу? Твоя жалкая жизнь навсегда изменит историю этой страны! Никакой больше раздробленности, никакой таможни и малодушных господ – в конце нас ждет империя, раскинутая от Черного моря и до самого Рейна! Стоит только великому визирю взять Вену, и ничто уже не остановит его. И тех, кто прокладывал ему этот путь, ждет царская награда. Так что хватит упрямиться и преклонись перед великой идеей!
– Если для тебя это так важно, то сам жри свою отраву! – крикнула Магдалена.
Иеремия обхватил ее за плечи и тащил к мешкам с мукой. Руки девушки по-прежнему были связаны, хотя она чувствовала, что от воды веревки немного ослабли.
Сильвио улыбнулся. Размазанный макияж и мокрые слипшиеся волосы придавали ему облик злобного, заколдованного ворона.
– Неплохая мысль, – ответил он. – Но у визиря есть насчет меня кое-какие планы, которые требуют от меня ясного рассудка. И как знать? Быть может, по ту сторону безумия нас ждет вечное счастье. Подожди, ты еще поблагодаришь меня за то, что тебе было позволено попробовать этой совершенной субстанции. А теперь открывай свой паршивый рот!!!
Последние слова венецианец проревел, точно берсеркер, и отдельные слоги многократным эхом разнеслись под сводами. Сильвио обливался потом, терпение его, похоже, иссякло. Он махнул Иеремии, и тот, повалив Магдалену на карниз, обхватил ее обеими руками. Контарини склонился над ней и, словно фаршированной утке, попытался затолкать муку прямо в глотку.
Магдалена плотно сомкнула губы, но Сильвио зажал ей нос, и девушке пришлось открыть рот, чтобы не задохнуться. В то же мгновение рот наполнился горьким сырым порошком, вызвавшим рвотные позывы. Дочь палача почувствовала, как едкая желчь подступила к горлу, и все же старалась не глотать спорынью. Мука между тем полностью набила ей рот, и Магдалена едва не задыхалась; она плевалась и визжала, точно свинья под ножом мясника.
– Магдалена!
Сначала девушка решила, что услышала призрака. Вне всякого сомнения, это был голос ее любимого, погибшего Симона, и он взывал к ней с небес. Как такое возможно? Неужели спорынья уже начала действовать?
«Что, если я уже свихнулась?»
Но потом она увидела в проходе маленького человека в грязной рубашке; длинные черные волосы и бородка его растрепались, глаза блестели в полумраке. Если он ей лишь мерещился, то спорынья эта и в самом деле действовала чертовски хорошо.
«Симон! Это и вправду ты?»
Сердце у Магдалены едва не выскочило из груди. Никакое это не видение! Симон жив, и он пришел к ней на помощь! Еще пара шагов, и…
Она заметила вдруг, что Сильвио оставил ее и побежал по скользкому карнизу к проходу. В тот самый момент, когда Симон вышел к бассейну, венецианец замахнулся камнем и обрушил его на лекаря. После чего с ревом бросился на растерянного противника, и оба они, разметав кучу брызг, скрылись в бурлящем водовороте. Магдалена беспомощно наблюдала, как венецианец схватил Симона обеими руками и начал топить. Лекарь захлебывался и вырывался, но Сильвио держал крепко.
– Дурак! – разнесся под сводами голос венецианца. – Тебя могло разнести на куски вместе с мельницей. Ты бы ничего не заметил. А теперь я утоплю тебя, будто крысу.
Симон вынырнул на мгновение, но Сильвио тут же затолкал его обратно под воду. Парик окончательно съехал с головы венецианца, и под ним показались тонкие, жидкие волосы и лысая макушка. Глаза у него сверкали, точно у злобного карлика.
– Упрямый недоносок! – шипел он. – Ты просто не желаешь понять, что проиграл. Сдохни уже, надоедливая псина!
Магдалена отчаянно пыталась вырваться из объятий Иеремии, но в этот раз плотогон держал ее крепко, словно в тисках. Он ухмылялся, и изрытое оспинами лицо его склонилось над ней так близко, что она почувствовала кислое от вина дыхание.
– Если люди не врут про спорынью, – прорычал он, – то в эти недели мы неплохо с тобой…
Магдалена с отвращением выплюнула в лицо плотогону спорынью, прилипшую к зубам и небу. Рот у Иеремии был широко открыт, так что слюна вперемешку с мукой попала ему в самую глотку. Плотогон закашлялся и отчаянно засучил руками: он, судя по всему, испугался, что теперь отравится.
– Шлюха! Ты за это заплатишь!
Магдалена скатилась с карниза, нырнула в темную, ледяную воду и отплыла подальше от Иеремии. Когда воздух закончился, она вынырнула обратно на поверхность и заметила, что за это время к бассейну выбежали еще два человека. Девушка с облегчением узнала в них Ганса Райзера и Брата Паулюса: они принялись колотить плотогона палками и шаг за шагом оттеснили его к стене.
Когда Магдалена снова развернулась к Симону и Сильвио, их нигде не было видно.
