Ищут землю фонари,
К небу тянется свеча,
На снегу следы зари -
Крылья павшего луча.
Что же, вьюга, наливай,
Выпьем время натощак.
Я спою, ты в такт пролай
О затерянных вещах.
Осторожно, не спеша,
С белым ветром на груди,
Где у вмерзшей в лёд ладьи
Ждет озябшая душа...
Играй, как можешь сыграй.
Закрой глаза и вернись.
Не пропади, но растай,
Да колее поклонись.
Моё окно отогрей,
Пусти по полю весной.
Не доживи, но созрей,
Ты будешь вечно со мной.
Ты будешь вечно со мной.
Ты будешь вечно со мной.
Со мной...»
Сергей хмуро дослушал песню, которая каждым словом больно била в огромную душевную рану, причиняя ему нестерпимую муку и заставляя злиться и ненавидеть себя… Ничего в этой жизни он не ненавидел так, как себя сейчас, сокрушив собственную, заоблачную самооценку…
Он глубоко вздохнул и, по-прежнему хмурясь, вышел из машины, направившись к своему подъезду.
Быстрый, абсолютно чистый и светлый лифт бесшумно привез его на десятый этаж, и Сергей, почти не видя, куда идет, прошел по обустроенному, ухоженному подъезду, где с потолка свисали длинные, позолоченные лампы, на подоконниках зеленели разные растения, а пол был устлан темно-синим ковролином.
Открыв дверь в свою квартиру, Сережа был ослеплен резко включенным ярким светом и еще с порога услышал гневное и требовательное «приветствие», сказанное ворчливым голосом:
- Ну и где ты опять шляешься, Сережа? Позвонить-то не дано было??? Тебя, между прочим, Настя до последнего ждала – хотела рассказать, как день прошел! Ты хоть в курсе, что у нее сегодня был утренник в садике???
Сергей нахмурился еще больше, чувствуя, как кипящая злость и сильнейшее отвращение вспыхнули в нем гигантским фейерверком…
Да…
На пороге квартиры Сергея встретила стройная брюнетка с длинными, прямыми волосами, гневно хлопающая искусственными, пушистыми ресницами, поджавшая свои, Бог знает, чем накачанные губки, а ее холодные, дерзкие голубые глаза подозрительно и ревниво вперились в Сережу, привычным движением выискивая на его куртке или костюме следы измены.
Брюнетка, на теле которой, казалось, не осталось места, которое было бы не в курсе того, что означают страшные два слова «пластическая операция», была одета в ярко-синий, короткий шелковый халатик и домашние туфли на каблуке, а ее руки гневно подпирали уменьшенные с помощью липосакции бока… И что самое печальное, она имела полное право стоять сейчас перед ним с самым подозрительным и негодующим видом.
Потому что это была Ксюша. Его жена.
А Настей, упомянутой в ее гневной речи, была его шестилетняя дочь.
Глава 12. «Минус»
История с Сережиным браком была довольно сложной и запутанной.
Когда-то давно, когда самому Сергею едва исполнилось восемнадцать лет, и он вдруг неожиданно осознал, что неотвратимо привлекает всех девчонок вокруг него и что может пользоваться «их дарами» неограниченно, а главное – без последствий для себя и каких-либо обязательств, отец Сережи – Виктор Петрович, только-только вставал на ноги, сколачивая собственную «империю» в этом городе.
Он уже основал «Черный полюс», а помимо производственной фирмы (которая была его самым любимым творением), у него еще водилось множество мелких, легальных начинаний: парочка кафе, сеть автомоек, только недавно приобретенная бильярдная и очень популярное агентство недвижимости, которое он открыл вместе со своим хорошим другом – Альбертом Ивановичем Кроповницким.
Кроповницкий и его семья – жена Алена и дочь Ксения – были хорошими друзьями семьи Минаевых, но, как говориться, дружба может продолжаться до тех пор, пока она не перерастает в статус рабочих взаимодействий…
Если Минаев только набирал обороты в своем стремлении «сделать» себе имя в этом городе, скупая все более-менее приличные предприятия и раскручивая их своими силами, то Кроповницкий был владельцем практически всего: строительные фирмы, рестораны, магазины одежды известных брендов, авторынок и многое, многое другое… Он был гораздо влиятельнее, жестче и богаче Минаева, и тот долгое время считал его своим кумиром и ровнялся на него в части ведения бизнеса…
Пока однажды его сын Сережа, перенявший от папочки все самое «лучшее», а именно: убийственное самодовольство, возмутительную самоуверенность и сногсшибательную надменность в отношении ко всем, окружавшим его людям, - случайно не сделал глупость и не переспал с единственной и горячо любимой Альбертом Ивановичем дочкой Ксюшей, после чего повел себя с ней ровно также, как и со всеми другими до нее: ушел на следующее утро и небрежно забыл о ней, как о мимолетном и не таком уж важном моменте своей жизни.
А вот Ксения его не забыла. Еще со старших классов школы она была упрямо, болезненно, до одурения влюблена в хулигана-красавца Сережу, который, однажды переборов в себе трусость и неуверенность, вечно лез на рожон, с каким-то особым удовольствием выбирая себе в противники ребят постарше и посильнее.
Сергей знал ее уже несколько лет как дочку друга семьи, но его не остановило ни то, что ее отец невероятно влиятелен и гораздо более могущественен, чем Виктор Петрович, ни то, что он знал о ее чувствах к нему, ни то, что за очередной азартной игрой под названием «получу, кого захочу» может последовать такая грустная и трагичная расплата.
Ксюша, как единственная, избалованная до мозга костей дочка богатеньких родителей, тоже не привыкла к отказам, а потому поставила перед собой цель получить Сергея во что бы то ни стало. Беготня за ним, звонки, предложения об очередной чудесной ночи ничего не дали: Ксюша лишь укреплялась в своем сумасшедшем желании быть с Сергеем, а он лишь насмехался над ней и все равно не перезванивал на следующий день.
Перепробовав все варианты, Ксюша чуть не свихнулась от злобного отчаяния и решила прибегнуть к последнему, но самому верному средству: она рассказала свою печальную историю любви папочке.
Невозможно описать словами, как разгневался Кроповницкий! Еще бы! Его милая, прелестная дочка страдает от неразделенной любви к этому паршивому мальчишке-ловеласу, возомнившему себя королем!!!
Именно в этот момент жизнь Сергея окончательно определилась: когда Альберт Иванович, раздувая от гнева свои пышные усы и яростно начесывая курчавые бакенбарды, ворвался в квартиру Минаевых, из его рта вырвалась только одна гневная и очень сильно попахивающая шантажом фраза: Сергей женится на Ксюше сразу после того, как получит в свои руки право управления «Черным полюсом» - главным и самым любимым предприятием Виктора Петровича, а если он этого не сделает, тогда… Все очень просто: Кроповницкий скупит все, что принадлежит Минаеву-старшему, и полностью переделает, либо… сравняет с землей, а если Виктор не согласится продавать свои дела, то Альберт Иванович развернет настоящую войну, в которой бизнес Минаевых просто сам загнется от невыносимо жесткой конкуренции и отсутствия спонсоров и партнеров… Но в любом случае, он не успокоится, пока не пустит семью Сергея по миру.
Испуганный, шокированный Виктор Петрович больше двух часов орал на своего непутевого сына, который мрачно ухмылялся, развалившись в кресле и вальяжно разбросав конечности в позе властителя вселенной, после чего немного успокоился и, вернувшись к Альберту Ивановичу, предложил компромисс: поскольку его сын не любит Ксюшу и вступает с ней в брак под давлением, то на свадьбе будет заключен брачный договор, по которому Сережа обязуется прожить с Ксюшей десять лет. Если же он попытается развестись раньше срока, то по контракту его фирма «Черный полюс», а также любой, начатый им во время совместной жизни бизнес отойдет Ксении.
Альберт долго думал, но затем согласился. Десять лет – достаточный срок для того, чтобы притереться друг к другу, привыкнуть и… родить внуков. А дальше… Кроповницкий так поглаголил в своей голове по старинке, что если появится ребенок, Сергей так и так уже не отвертится… А потому обязательный пункт зачатия хотя бы одного чада был тоже немедленно вписан в договор.
Вот к чему привело Сережу неуважительное, небрежное отношение к женщинам. Фиктивный брак, связавший его по рукам и ногам.
Ему было двадцать пять лет, когда он стал полноправным хозяином «ЧП» и когда случилась эта свадьба… Сергей действительно привык к Ксюше, к ее бешеной страсти совершенствовать свое тело путем пластических операций, силикона, ботекса, липосакции, накладных ногтей и наращенных ресниц, хоть он и частенько спрашивал себя, осталось ли у его жены хоть что-нибудь настоящее, кроме железобетонного, непробиваемого характера первоклассной стервы и огромной любви пощекотать и, изрядно так, повыворачивать Сережины не очень уж крепкие нервы.
