На мелководье волна разбилась и обрушилась на пляж.
Лишь один из попавшихся пузырников еще оставался в воздухе, описывая короткие круги и беспрерывно крича, чем усиливал мою панику.
Волна уже закрыла от меня солнце.
В это мгновение раздался крик Чейз.
– Давай, Алекс. Беги!
Отчаянно рванувшись, я преодолел последние несколько метров. Глубина под ногами увеличилась, одежда внизу намокла и начала сгорать, сползая липкими кусками. Еще одна полоска, волокнистая, зеленая, живая, обвилась вокруг моей ноги и сильно потянула. Я ухватился за лестницу, стряхнул ботинок, вскарабкался наверх, ударил по замку, подождал, пока откроется фонарь, перекинулся через борт, включил магнитные двигатели и ткнул пальцем в панель компьютера, чтобы задействовать остальные системы. Потом потянул на себя штурвал, и капсула дернулась вверх. Волна ударила в стойку шасси, капсула резко накренилась, и я чуть не полетел вниз. Какое-то ужасное мгновение мне казалось, что капсула сейчас перевернется, мимо просвистело еще несколько нитей. Кончик одной задел ботинок, другая обвилась вокруг шасси.
Я вскарабкался наконец в кабину, закрыл фонарь. В тот же момент капсула снова накренилась и упала на несколько метров. У меня возникла дикая мысль выбраться наружу, и я оглянулся в поисках ножа. Мне повезло, ножа не было. Это заставило меня остановиться и подумать.
Я быстро отжал штурвал, дал полную тягу, потом потянул штурвал на себя. Мы прыгнули вперед и вверх, машина затряслась, резко остановилась, так что кости мои хрустнули, и вырвалась на свободу.
Снимая с себя и выбрасывая за борт то, что осталось от одежды, я еще не знал, что лишился шасси.
Подо мною густая липкая вода перекатывалась по острову, заставляя содрогаться от страха при мысли об участи Кристофера Сима и его людей.
* * *
Тропические острова уже не казались мне вероятными объектами поиска. По-моему, заговорщики наверняка знали об опасности и поискали что-нибудь другое.
Утром следующего дня я мрачно летел в сером дождливом небе. Океан громко шумел, и из тумана вынырнул гранитный пик – острая игла, отполированная ветрами и водой.
Их оказалось много: тысячи башен поднимались из темной воды с севера на юг параллельно орбите «Корсариуса». Чейз настаивала, чтобы я поднялся повыше и перелетел через них.
– Нет, это то самое место.
Порывы ветра бросали меня из стороны в сторону среди пиков. Хотя я вел капсулу очень осторожно, но быстро запутался, и уже не понимал, где представлял раньше и куда хочу попасть. Чейз отказалась помогать мне с «Кентавра». В конце концов, я вынужден был подняться на нескольких тысяч метров и ожидать окончания шторма.
Тем временем стемнело.
* * *
Когда я проснулся, красноватое солнце стояло уже довольно высоко, воздух был холодным и чистым.
Чейз пожелала мне доброго утра.
Мое тело одеревенело, мне хотелось принять душ, но пришлось ограничиться кофе, после чего я опять спустился и поплыл между башнями.
– Где-то здесь, – сказал я Чейз.
В течение дня мне пришлось повторять эту фразу неоднократно.
Шпили сверкали синими, белыми, серыми красками, кое-где на гладкой стене росло дерево или кустик. В вышине кричали птицы, облетая дозором кипящее море. Пузырников видно не было, наверное, они боялись резких воздушных течений и острых скал. Может, они умнее меня.
– Прямо по курсу, – встрепенулась вдруг Чейз.
Я направил бинокль вниз и посмотрел на то, что она видела на своих экранах. Чейз выключила все экраны, кроме одного, на котором виднелся пик средних размеров, ничем не выделявшийся среди остальных. Признаюсь, я ожидал найти скалу со срезанной вершиной, где можно было бы соорудить какое-нибудь жилье.
Ничего подобного, лишь нечто, напоминавшее широкий карниз, нависающий над пропастью.
Я уже видел его!
Карниз Сима.
Он казался слишком ровным, слишком симметричным, чтобы быть природным образованием.
– Вижу!
Я увеличил изображение. В самой широкой части выступа стоял круглый объект. Купол!
Ни с какой стороны к карнизу подхода не видно, но это не имело значения.
Как странно! Человек, покоривший световые годы, вынужден был доживать свой век на площадке в несколько сотен квадратных метров.
* * *
Кроме карниза и купола других признаков человеческой деятельности не было. Сцена имела почти домашний вид. Я представил себе, как она должна выглядеть ночью, с огоньками в окнах купола, когда его знаменитые жильцы, возможно, усаживались за стол и обсуждали свою роль в войне, ожидая спасения.
– Не понимаю, – голос Чейз дрожал.
– Чейз, под конец Сима покинуло мужество. Он решил спасти, что еще можно, и договориться с врагом.
На другом конце линии наступило молчание. Потом Чейз сказала:
– Они не могли этого допустить!
– Сим был центральной фигурой в войне. В некотором смысле, он и был Конфедерацией. Они не могли допустить капитуляции, пока оставалась хоть какая-то надежда, поэтому остановили его. Единственным способом, чтобы не прибегать к убийству.
– Тариен, – произнесла Чейз.
– Да. Он должен был в этом участвовать. И часть старших офицеров его штаба. Может, даже Таннер.
– Не верю!
– Почему?
– Не знаю. Просто не верю и все. Они не могли так поступить!
– Как бы там ни было, они сообщили о гибели «Корсариуса», привезли его сюда, высадили Сима и экипаж. Наверное, они собирались вернуться. Однако большинство заговорщиков вскоре погибло. Возможно, они все находились на борту «Кудасая». Если кто-то и уцелел, то у них не хватило духу встретиться со своими жертвами. Исключением была, наверное, Таннер. Во всяком случае она знала о происшедшем и знала о Колесе. Она или видела его сама, или кто-то другой видел и описал.
Я проплыл над карнизом.
– Интересно, – сказала Чейз, – знала ли Маурина?
– Нам известно, что Таннер прилетала к ней. Хорошо бы получить запись их беседы.
– Тут что-то не так, Алекс. Посмотри на размеры купола. В нем не могли жить восемь человек.
Не могли. И внезапно меня, словно холодной сталью ножа, пронзила уверенность: я страшно ошибался?
Вот почему никто не знал имен Семерки. Господи! Они оставили его здесь одного!
Опоздав на два столетия, я плавно опускался сквозь соленый воздух.
Дул чистый холодный ветер, ни одна травинка не росла там, ни одно существо не построило себе дом на этой суровой скале. Внизу кипели буруны, виднелись обломки скал, у края мыса из воды торчали, подобно сломанным зубам, несколько камней, над башней возвышался пик с плоским боком. Океан лежал далеко внизу. Как на Илианде.
Я посадил капсулу прямо перед куполом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
