Когда контакт был налажен, маркинский сыщик без обиняков перешел к делу:
– Я направлен сюда, чтобы помочь вам в расследовании. Поэтому сейчас мне бы хотелось ознакомиться со всеми материалами. Сначала кратко, потом более детально.
Херц хитро прищурился:
– Действительно, наши государства подписали договор о сотрудничестве, и смею вас заверить – рано или поздно все наши изыскания будут известны в Терсусе. Но о вас в том документе нет ни единого слова!
Имаген слегка приподнял бровь:
– То есть вы отказываетесь предоставить информацию?
– А с чего бы вдруг я должен это делать?
– Мы делаем общее дело. Логично объединить усилия.
Теперь Херц скептически приподнял бровь:
– В самом деле? Давайте называть вещи своими именами, так будет проще и позволит сэкономить время. Я работаю здесь уже несколько дней, у меня большая команда специалистов, а вы только что приехали, причем, как докладывают мои люди, практически в одиночку. Тут не надо быть гением, чтобы понять, – вы приехали на готовое, а не помогать. Ваш интерес мне понятен, но каков мой?
– Вы правы, здесь и сейчас мои ресурсы достаточно скромны, однако искусники – не чародеи. Мне достаточно одного специалиста с набором артефактов там, где вам понадобится целая толпа помощников. Кроме того, моя миссия – в первую очередь разведывательная. Если дело того стоит и если моих ресурсов не хватит, сюда приедет вторая команда, гораздо более многочисленная и лучше экипированная. И сдается мне, ваше расследование еще не закончено, раз вы все еще здесь, а не на пути домой. А значит, помощь Кордоса вам понадобится. Стоит ли затягивать?
– Если ваши амулеты так хороши, следовательно, вы вполне справитесь без меня. Даже полезнее будет такое незамутненное исследование: вдруг мы что-то упустили из виду и направим вас по ложному следу? – слегка улыбнулся Херц. – Что же касается возможной помощи... Все в будущем и слишком неопределенно, чтобы всерьез на это рассчитывать. Найдите другой аргумент!
Тристис вздохнул. Нет смысла продолжать беседу в том же духе – арфиец четко дал понять, что "помощь" его не интересует. Также не стоило пугать этого человека – не испугается, только посмеется. Но можно попробовать иначе:
– Раз уж вы сами предложили называть вещи своими именами, то сами и назовите цену вашей выгоды!
Морщинки вокруг глаз толстячка стали глубже: он то ли хмурился, то ли прятал улыбку.
– Цену? Вы что же, хотите меня подкупить? – ровным тоном спросил он.
– Если бы я просил вас нарушить закон или саботировать свои обязанности, это был бы подкуп. Но я просто хочу купить информацию, чтобы не тратить свое время. Надеюсь, у вас нет сомнений, что я вполне компетентен, чтобы узнать все самостоятельно?
– Никоим образом! Пожалуй, вы меня убедили. Но я не уверен, понравится ли вам моя цена в тридцать золотых!
– Совсем не нравится, – признался Имаген, хотя, сказать по правде, ожидал чего-то в этом роде. – Но десяти золотых монет не пожалею!
– Фи, любезный! Вы меня оскорбляете, так низко оценив мою работу!
– Простите великодушно, – ничуть не смутился Тристис, – но откуда мне знать объемы проделанной вами работы? Дело-то нетипичное, иначе не было бы столько слухов.
– Верно, – кивнул головой Херц. – Думаю, мы сойдемся на средней цене в двадцать монет.
Сыщик кивнул. Он мог позволить себе не торговаться и сделал это лишь по старой привычке, когда приходилось расплачиваться собственными деньгами. Кошель был у него с собой, и он немедленно рассчитался с предприимчивым арфийцем.
– Если коротко, дело обстояло так, – начал продавец, лишь только сделка состоялась. – В паршивенькой таверне "Племенной бык" погибло без малого пятьдесят человек. Причина – чародейское посмертное проклятие "черный колодец". Слыхали про такое?
Тристис нахмурился, перебирая в памяти все, что он знал о чародействе.
– Вы уверены? – наконец спросил он.
– Совершенно уверен, – подтвердил Херц. – Мои эксперты уверяют, что это то самое проклятие.
– Но тогда эта штука должна была накрыть весь город и засасывать живых до тех пор, пока чародей, его сотворивший, не умер бы от голода и жажды. Если, конечно, я ничего не путаю.
– Примерно так должно было быть. Но дело не стоило бы выеденного яйца, если бы все обстояло именно так. Однако же этого не случилось. И вопрос, куда же подевалось это проклятие, очень интересный. Но факт – его больше нет.
– Как такое возможно? Оно же из разряда посмертных, когда чародей налаживает прямой канал с сутью мира, черпая энергию на поддержание своего творения прямиком оттуда. При этом сам он обречен, потому что самостоятельно выйти из транса уже не может, а перекрыть этот канал больше некому, поскольку извне к нему не пробиться.
– Нет ничего невозможного! Это всего лишь вопрос силы чародея.
Тристис побарабанил пальцами по резному подлокотнику кресла.
– Вроде бы никто еще не мог похвастаться такой силой, – возразил он. – Но, допустим, чародей нашелся. Я так понимаю, вы не знаете, кто это был. Сдается мне, бесполезная затея – пытаться выяснить его имя. Повелителей Чар не много, у каждого свой почерк, но для того, чтобы его прочитать, нужен другой Повелитель Чар. У вас в команде он есть?
Херц отрицательно качнул головой, с легкой улыбкой наблюдая за своим собеседником. Маркинский сыщик почувствовал, что что-то ускользает от него. Что-то важное.
– Пускай даже вам повезет и вы установите личность человека, снявшего проклятие. Какой вам в этом резон? Сказать спасибо за то, что спас город?
Арфиец ответил не сразу, явно наслаждаясь недоумением Тристиса.
– Я не говорил, что проклятие снял сторонний чародей. Тут все гораздо интереснее – "черный колодец" разрушил чародей, наложивший это проклятие!
– Но он же...
– Нет, не умер. В этом-то как раз и заключается самая большая сенсация. Вы только представьте: кто-то научился управлять посмертными проклятиями, не расставаясь при этом с жизнью! Чародеи явно поднялись на еще одну ступеньку в своем развитии.
И без того печальное лицо Имагена вытянулось еще сильнее, отражая вселенскую усталость:
– Это очень сильное оружие. В войну требовались совместные усилия нескольких Повелителей Чар, чтобы наложить проклятие на целый город, но все равно с ним можно было бороться. Вы говорите, есть человек, который в одиночку может причинить гораздо больше зла...
– Вот именно! Вы только представьте: чародей, владеющий такой техникой, непобедим! Никто его не остановит!
– Кроме богов, – кисло возразил Тристис.
– Пожалуй, вы правы, – легко согласился Херц. – Но согласитесь: если раньше между Искусством и чародейством было определенное равновесие, то теперь намечается дисбаланс!
– Вас это радует? – Имаген не смог сдержать неприязни в голосе: слишком уж вдохновенно арфиец пророчил проигрыш Кордосу в вечном противостоянии двух империй.
– Отнюдь, – дружелюбно возразил хозяин номера. – Даже наоборот. Арфике невыгодно усиление одного из могущественных соседей, и тем более нам не нужна еще одна война. Именно поэтому я сейчас рассказываю вам эту новость.
– Спасибо, – скривился сыщик. – Мне показалось или буквально только что вы спрашивали меня, в чем будет состоять ваш интерес?..
– Точно так! Но помочь лично вам с расследованием или же предупредить Кордос – две большие разницы. Кроме того, вы нашли вторую причину, гораздо весомее первой! – подмигнул предприимчивый аристократ.
– Интересно, были бы вы столь же великодушны, если бы могли утаить эту новость или обучить технике управления посмертными проклятиями арфийских чародеев?
– Вопрос праздный, – иронично глядя на собеседника, развел руками Херц.
Вернувшись в свой номер, Тристис призадумался. Дело как будто сделано, и можно возвращаться в Терсус. Но чутье подсказывало, что слишком все просто и гладко, – так не бывает. И хорош он будет, когда доложит: ничего не видел, нигде не был, но зато выслушал чудесную сплетню! Пожалуй, стоит все-таки задержаться и провести собственное расследование, как в былые времена, с поиском и опросом свидетелей, снятием показаний с помощью амулетов, замерами всевозможных характеристик на месте происшествия и так далее. Впрочем, что-то он размахнулся. Серьезных артефактов с собой всего ничего, свидетелей нет в помине. Да и вообще. Он не лукавил, когда назвал себя разведчиком, а не главой серьезной комиссии. Если дело окажется интересным, сюда на самом деле пришлют большую команду специалистов, экипированных много лучше, нежели он сейчас.
Интересно, насколько Никос годится на роль человека, поставившего, а потом снявшего посмертное проклятие? С одной стороны, чародея он напоминает лишь отчасти, предпочитая Искусство, но ведь не может быть такого совпадения, чтобы этот таинственный человек, обладающий огромной силой, просто проходил мимо как раз в тот момент, когда приключилось подобное необъяснимое явление? У него за спиной осталось уже не одно такое "чего раньше не было". Что же получается? Он!
