– Ну так как? – вырвал его из задумчивости Регис. – Одобряешь план?
– Одобряю. Двигаем.
***
"Что-то меня тогда заставило, – вспоминал ведьмак, – не говорить остальным о намерении идти через Ийсгит. Попросить Региса тоже на эту тему не распространяться. Сам не знаю, почему я тянул. Сегодня, когда все полетело к чертовой матери, я мог бы толковать себе, будто обратил внимание на поведение Мильвы. На ее проблемы. На очевидные признаки. Но это было бы неправдой. Ничего я не заметил, а то, что заметил, меня не интересовало. Балбес! И мы продолжали двигаться на восток, не торопясь свернуть к болотам.
С другой стороны, хорошо, что не торопились, – подумал он, доставая меч и пробуя большим пальцем острое как бритва лезвие. – Если б мы тогда сразу поехали к Ийсгиту, сегодня у меня не было бы этого оружия".
***
С рассвета не было ни видно, ни слышно никаких войск. Мильва ехала первой, далеко опережая остальных. Регис, Лютик и Кагыр беседовали.
– Лишь бы только друиды захотели нам помочь, – опасался поэт. – Случалось мне встречать друидов, и поверьте, это были молчуны, нелюдимы с причудами. Может случиться так, что они вообще не пожелают с нами разговаривать, не говоря уж о том, чтобы примененить магию.
– Регис, – напомнил ведьмак, – кого-то знает в Каэд Дху.
– А не случилось ли это знакомство лет триста или четыреста назад?
– Мы познакомились гораздо позже, – заверил, загадочно улыбнувшись, вампир. – Впрочем, друиды – долгожители. Они постоянно находятся на воздухе, среди первобытной и непорушенной природы, и это прекрасно влияет на их здоровье. Дышат полной грудью. Лютик, наполняй легкие лесным воздухом – тоже будешь здоровяком.
– От этого лесного воздуха, – насмешливо бросил Лютик, – я скоро шерстью обрасту, черт. По ночам мне снятся корчма, пиво и баня. А первобытную и непорушенную природу пусть первобытная зараза порушит, ибо сомневаюсь я сильно в ее спасительном влиянии на здоровье, особенно психическое. Упомянутые друиды – лучший тому пример, поскольку они – выжившие из ума психи. Зациклившиеся на своей природе и ее охране. Сколько раз был я свидетелем того, как они подавали петиции властям! "Не охотиться, деревьев не рубить, отходы в реки не спускать" и тому подобная чепуховина. А уж вершиной идиотизма было явиться всей их украшенной венками из омелы делегацией к королю Этайну в Цидарис. Я как раз там был...
– И чего хотели? – полюбопытствовал Геральт.
– Цидарис, как вы знаете, одно из королевств, в которых большинство населения живет рыболовством. Друиды потребовали, чтобы король приказал использовать только сети с определенным размером ячеек и сурово наказывал всех, у кого ячейки окажутся меньше разрешенных. У Этайна челюсть отвисла, а омельщики пояснили, что такие ячейки – единственный способ сохранить рыбные запасы от уничтожения. Но король вывел их на террасу, указал на море и поведал, как однажды самый смелый из его мореходов плыл на запад два месяца и вернулся, потому что на корабле пресная вода кончилась, а суши на горизонте и в помине не было. И они, друиды, думают, спросил он, будто можно вычерпать всю рыбу из такого моря? Вполне можно, заявили омельщики, хотя, несомненно, морское рыболовство дольше других продержится в качестве источника пищи, взятой прямо из природы. Однако же придет время, когда рыб станет недоставать и голод даст о себе знать. Поэтому надо обязательно ловить сетями с большими ячейками, брать взрослых рыб, охранять мелюзгу. Этайн спросил, когда, по мнению друидов, наступит этот ужасный голодный день, а они ему на то – скоро, мол, через две тысячи лет, по их прогнозам. Король любезно попрощался с ними и попросил снова зайти через тысчонку годков, не стесняться. Тогда он и подумает над их предложением. Омельщики шутки не поняли и принялись было возражать, тогда их выставили за ворота.
– Уж такие они, друиды, – подтвердил Кагыр. – У нас в Нильфгаарде...
– Ага! – торжествующе воскликнул Лютик. – "У нас в Нильфгаарде"! Еще вчера, когда я назвал тебя нильфом, ты подпрыгнул так, будто тебя шершень укусил! Может, наконец решишь, кто ты такой?
– Для вас, – пожал плечами Кагыр, – я остаюсь нильфгаардцем, ничто вас, вижу, не убедит. Однако точности ради вам следует знать, что нильфгаардцами в Империи называют только коренных жителей столицы и ее ближайших окрестностей, лежащих в Нижней Альбе. Мой род идет из Виковаро, а значит...
– Тихо, вы! – неожиданно и малолюбезно скомандовала едущая в авангарде Мильва. Все тут же умолкли и остановили лошадей, уже зная, что скорее всего девушка, видит, слышит или инстинктивно чует нечто такое, что удастся съесть, ежели к этому можно будет подобраться и попасть в него стрелой. Мильва действительно схватила лук, но не спрыгнула с седла. Значит, речь шла не об охоте. Геоальт осторожно приблизился.
– Дым, – сказала она кратко.
– Не вижу.
– Понюхай.
Обоняние не подвело лучницу, хоть запах дыма был слабый.
Это не мог быть дым пожара или погорелья. У этого дыма, отметил Геральт, был приятный запах, и шел он от костра, на котором что-то жарилось.
– Обойдем стороной? – вполголоса спросила Мильва.
– Но сначала глянем, – ответил он, слезая с кобылы и бросая поводья Лютику. – Неплохо знать, что обходишь стороной. И кто останется за спиной. Пошли со мной. Другие пусть ждут в седлах. Будьте внимательны.
Из зарослей на опушке раскинулся вид на обширную вырубку и уложенные ровными штабелями стволы. Тоненькая струйка дыма поднималась как раз между штабелями. Геральт немного успокоился – в пределах видимости ничто не шевелилось, а между штабелями было слишком мало места для большой группы людей. Мильва тоже это заметила.
– Лошадей нет, – шепнула она. – Это не армия. Лесорубы, мнится мне.
– Мне тоже. Но пойду проверю. Прикрой. Когда он крадучись подошел, то услышал голоса.
Подошел ближе. И страшно удивился. Но слух его не подвел.
– Пол лепни в шарах!
– Малая куча в звонах!
– Гвинт!
– Пас!
– Вист! Клади карту! А, чтоб тебя!!!
– Ха-ха-ха! Нижпик с сеном! Фигня! Усрешься сначала, пока целую кучу наберешь!
– Поглядим! Кладу нижника! Что, взял? И-эх, Язон, спел, как утка жопой!
– Чего бабу-то не поклал, засранец? Эх, взял бы дубину...
Возможно, ведьмак и дальше осторожничал бы – в конце концов, в Гвинт мог играть кто угодно, да и Язон – тоже имя не из редких. Однако в возбужденные голоса картежников вдруг ворвался хорошо знакомый скрежет Фельдмаршала Дуба, услышавшего, видимо, в слове одного из картежников нечто знакомое:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
