на Балчуге, в гостинице «Новомосковская» девятиметровый номер с окном в темный переулок, мы были искренне рады. Даже в такой тесноте умудрялись принимать гостей. Одно из неудобств состояло в том, что гости, прижатые столом к стене, вынуждены были до полного завершения трапезы находиться на месте. Обычно наши друзья на подобное неудобство не обращали внимания.
Запомнился переезд в 1951 году в общую, но более благоустроенную квартиру на улице Чкалова, дом № 46/48. Весь скарб семьи, состоявший из трех чемоданов, этажерки и четырех десятков книг, поместился в легковой автомашине ЗИЛ, предоставленной мне начальством для переезда в новое жилье. В квартире разместилось четыре семьи сотрудников органов — всего 16 человек, но жили мы дружно. Полы в двух больших холлах натирали коллективно. Мужчины выстраивались друг за другом, как косари, и терли паркет до блеска. Каждый Новый год встречали все вместе, накрывая в украшенном еловыми ветками и игрушками холле праздничный стол.
Первую отдельную двухкомнатную квартиру в Измайлово мы с женой получили после 14 лет моей службы, когда у нас было двое детей.
Каждая вещь, покупаемая для дома, являлась целым событием. Дело не только в том, что заблаговременно определялся приоритет покупок, копились или брались взаймы деньги, но трудно было достать саму желаемую вещь. Поэтому, как на семейный праздник, приходили к нам соседи, а мы к ним — осматривать новые приобретения. Обычно денег хватало от зарплаты до зарплаты. На дополнительные расходы приходилось периодически брать ссуды в кассе взаимопомощи. Материально обеспеченным почувствовал себя после пребывания за границей, где получал фактически два оклада — в советских рублях и немецких марках.
За все годы службы на государственных дачах не жил. В 1950 году отец жены получил в районе Домодедова восемь соток земли под садовой участок. С тех пор им пользуется пятое поколение Гераскиных, обживая участок с учетом материальных возможностей.
В Закавказье и ГДР мне выделялась служебная автомашина. Личную я купил только в 1979 году, возвратившись из-за границы. Льготами на жилье, лечение и отдых, поездки железнодорожным транспортом пользовался в тех пределах, которые были предоставлены всем военнослужащим.
Основные силы и время уходили на выполнение служебных обязанностей. В период войны кроме сна, и то не всегда регулярного, отдыха фактически не было. С весны 1945 года восстановили в правах выходной — воскресенье и месячный отдых раз в год. Однако официальный рабочий день, как я уже упоминал, длился до часу ночи для оперативного состава и до утра для руководителей. Так продолжалось до кончины Сталина в 1953 году. Затем в органах установили обычный для государственных учреждений распорядок работы, узаконили укороченные предвыходные и предпраздничные дни, а позднее и два выходных — в субботу и воскресенье. Но в органах безопасности не было принято строго придерживаться рабочего регламента — не позволяли характер и особенности самой службы.
Кому и в какое время года идти в отпуск, обычно определяли старшие начальники, исходя из интересов дела и пожеланий сотрудников. Став руководителем я, как правило, отдыхал в зимние месяца, завершив подведение годовых итогов работы и отчитавшись перед высшим начальством.
Министерство госбезопасности и его преемник КГБ располагали довольно благоустроенными санаториями и домами отдыха в Подмосковье, Прибалтике, на Черноморском побережье и в других регионах. Поэтому получение путевки, в том числе и на жену, не составляло трудности. Военные контрразведчики имели дополнительную возможность проводить отпуск в санаториях Министерства обороны.
Мне по душе было отдыхать в Подмосковье, главным образом в военном санатории «Архангельское» и ведомственном «Семеновское». Оба этих замечательных, с красивой природой места на западе и юге от Москвы тесно связаны с историей России, и я позволю себе хотя бы кратко сказать о них читателю.
Усадьба Архангельское в 1703–1810 годах принадлежала Голицыным, а в 1810–1917 годах — Юсуповым. Эти родовитые княжеские фамилии прочно вошли в российскую историю, в хронологию ее выдающихся и трагических событий. Окончательно завершил многолетние строительные работы по сооружению дворца и разбивки парка в Архангельском Николай Борисович Юсупов, член Государственного совета, министр, директор императорских театров и Эрмитажа, известный меценат.
Будучи образованным и богатым вельможей Юсупов собрал богатейшую коллекцию произведений искусств. Только картинная галерея насчитывала более 500 полотен. Его уникальная библиотека, одна из самых крупных частных библиотек России, состояла из 18 тысяч томов. Здесь, в Архангельском были сконцентрированы все лучшие достижения русской усадебной культуры XVIII — начала XX века.
После революции усадьба Юсупова являлась дачей Льва Троцкого, который, уезжая в ссылку, не посчитал зазорным, по сообщению экскурсовода, увести несколько полотен видных художников.
В 1931–1937 годах в парковой зоне усадьбы, на возвышенном берегу старицы Москвы-реки, военное ведомство построило два санаторных корпуса, хорошо вписавшихся в общий ансамбль. Здесь же во время войны размещался госпиталь. Закрепившись в Архангельском, военные с годами расширили территорию санатория, возвели новые лечебные корпуса, бассейн и клуб.
Бытовые удобства, красивый парк, лес, чудесный воздух — все в Архангельском располагало к здоровому отдыху. Зимой, через замерзшее русло старицы, заснеженные луга и перелески прокладывалась лыжня. Пройдя, почти ежедневно, в высоком темпе всю трассу лыжни, я мокрый, приятно возбужденный заходил в домик для отдыха, садился за большой стол с огромным русским самоваром и пил горячий чай с сухариками из черного хлеба, слегка посыпанными солью. Все это доставляло незабываемое удовольствие.
А как приятно было ходить по бывшему дворцу Юсупова, где расположен музей. Буквально притягивали к себе картины зарубежных мастеров Ван Дейка, Клода Лоррена, Г. Робера, Ф. Буше, П. Ро-тари и других. Я долго простаивал в Венецианском зале, специально оборудованном для двух полотен-шедевров «Встреча Антония и Клеопатры» и «Пир Клеопатры», написанных итальянским живописцем XVIII века Джованни Батиста Тьеполо. Картины огромного размера, пожалуй, самые большие в экспозиции музея, поражали своим размахом, чувством пространства, световыми эффектами, сияющим колоритом и композицией.
Уезжая из Архангельского, всегда испытывал потребность вернуться вновь…
Теперь сжато о «Семеновском». Строго на юг от Москвы, примерно в восьмидесяти километрах, между городом Чеховым и станцией Михнево, расположилась сравнительно небольшая, окруженная лесами деревня Семеновское. В этом красивом месте, на берегу реки Лопасня в период с 1775 по 1778 год построил дворец, разбил парк и сады граф Владимир Григорьевич Орлов. Свою новую усадьбу он назвал Отрада. По утверждению историков, вплоть до революции 1917 года Отрада являлась одной из самых больших (600 десятин) и богатых усадеб России. В ней Орлов собрал лучшие образцы живописи, скульптуры, возвел парковые сооружения.
Владимир был младшим братом из пяти Орловых, которых жизнь не один раз ставила в эпицентр исторических событий. Каждый из
