— А вы считаете, что вражеские рыцари могут ударить только оттуда, куда они скрылись недавно? А обойти нашу армию они не могут? — в голосе Императора слышался сарказм.
— А на такой случай, ваше императорское величество, создадим подвижный отряд — вторая рота гвардии, ополчения восточных сеньоров и гонзорцы во главе с принцем Алекианом. Они помогут там, где будет необходимо. Я могу действовать?
— Да.
Маршал ускакал, гремя тяжелыми латами, выглядящими нелепо из-за наскоро наложенных на панцирь стальных «заплат» — даже прорубленный однажды, доспех работы великого Гревина граф Эстака предпочитал любому другому…
На совете, собранном вечером в шатре Императора, маршал доложил о результатах рекогносцировки:
— К сожалению, явно слабых мест в городских укреплениях обнаружить не удалось — стены выглядят хорошо. Несомненно, они, альдийцы то есть, готовились к осаде. К тому же все постройки вблизи стен — разрушены, рощи — вырублены. То есть нас ждут трудности с материалами для осадных сооружений и укреплений нашего лагеря. Южные ворота, похоже, замурованы изнутри, что же касается Северных — над ними сооружена башня, которой прежде не было — это усложнит штурм…
Короли, принцы и капитаны, присутствовавшие на совете, завозились и мрачно зашушукались, обсуждая сложности положения имперской армии.
— М-да-а… — подвел итоги Элевзиль II, — звучит очень мрачно… Вас послушать, граф — Альда прямо-таки неприступна…
— Неприступных крепостей для истинных рыцарей нет, ваше императорское величество! — торжественно провозгласил Каногор, но затем помрачнел, — Вопрос только в том, скольких жизней потребует штурм. И сколько времени. Но, может, колдуны нам помогут? Пусть-ка сделают хоть что-то полезное!
— «хоть что-то»? — зашипел в ответ Гимелиус, — да пока что только от моих людей и была польза… Но демон слишком силен. Вы, невежда, и не представляете, как могущественны его заклятия, с которыми нам пришлось бороться!
— Ха-ха-ха! Вы, хвастун, преувеличиваете трудности, чтобы потом преувеличить заслуги! Впрочем, ваша магия и впрямь — ерунда по сравнению с мощью демона. Уж он-то ваши заклятия — в момент! А вы-то заверяли меня, что мой панцирь надежно зачарован! Панцирь работы самого Гревина!
— Сами виноваты, скупердяй, я вас предупреждал — мои чары следует обновлять хотя бы раз в месяц. А вам лишний раз монетку выложить за сеанс магии жаль… Скряга!
— Шарлатан!..
— А ну-ка хватит! — прервал перепалку Император (спор весьма позабавил присутствующих сеньоров и потому Элевзиль дал маршалу с магом немного попререкаться, чтобы развеять мрачное настроение, овладевшее советом). — Прекратите эту ерунду и изложите свои мысли — что нам делать далее. Вы, маршал.
— Да что делать-то… Сегодня войска отдохнут после перехода, а затем отрядим мужиков заготавливать лес, соорудим лестницы, тараны… Да и на штурм…
— Хорошо. Вы, мастер Гимелиус.
— Я, ваше императорское величество, постараюсь измыслить способы облегчить нашим добрым воинам осаду и штурм — прикрыть их от магии демона и стрел орков при помощи заклинаний.
— Действуйте. Кто-нибудь желает высказаться? Нет? Тогда повелеваем — три дня, включая сегодняшний вечер — на отдых и подготовку. Хорошо еще, что немного спала, кажется эта ужасная жара благодаря западному ветерку… М-да… А на четвертый день — штурм.
Но уже на третий день зарядил дождь…
ГЛАВА 46
— Ингви, я все же не понимаю — ведь ты мог вызвать ливень. С молнией, с градом. Ущерб, нанесенный имперцам дождем, мог быть куда ощутимей… Да что там — я ведь сам знаю парочку заклинаний для небольшой бури. А этот… грибной дождичек… — Сарнак уныло глянул в окно — небо, затянутое призрачной сероватой дымкой, источало какое-то мокрое безобразие. Туман — не туман, дождь — не дождь.
— Зачем? — Ингви с отсутствующим видом перебирал исписанные клочки пергамента, разложенные на столе. Свечи перед ним горели тускло, потрескивая в сыром воздухе.
— ?..
— Зачем буря? Зачем ливень с градом? Чтобы молнией убило одного-другого бедолагу? Имперцев там, — Ингви кивнул в сторону окна, впервые подняв глаза на придворного мага, — так много, что ощутимых потерь им буря не нанесет. Зато есть опасность, что они распознают магическую природу этих фокусов, что я вытворяю с погодой. И положат им конец. Уж на то, чтобы нейтрализовать мои заклинания им силенок хватит. Если распознают… А так… пока льет такой «грибной дождичек», как ты пренебрежительно изволил назвать мое произведение — они не смогут пойти на штурм, верно? И потом, как ты думаешь — весело им сидеть в шатрах и шалашах посреди луж? А? Этот дождь наносит им огромный ущерб! Моральный…
Король горделиво улыбнулся, вылез из-за стола и, подойдя к окну, встал рядом с приятелем:
— Хорошо… На редкость мерзкая погода… Так… Здесь, у окна, посветлее… — демон всмотрелся в огрызок листа, исписанный мелким почерком. — Та-ак… Завтра придется повторить сеанс заклинаний… Максимум завтра… А впрочем, что откладывать — пойду сегодня, а то совсем я здесь закис… Не хочешь со мной?
— Нет уж.
— Ну и ладно. А ты, благородная вампиресса?
Ннаонна, притаившаяся в углу и внимательно слушавшая беседу, тут же вскочила:
— Идем! — девушке, с ее деятельной, активной натурой, сидение взаперти и созерцание серого неба и мокрых окрестностей давно обрыдло, — Ингви, а ведь такой магический дождик колдуны Императора могут прекратить точно так же, как и сильную бурю?
— Могут — если догадаются… Если бы я вызвал гром и молнии вдруг из ниоткуда — любой мало-мальски грамотный колдун заинтересовался бы их природой, здешняя военная наука очень даже подразумевает такое применение боевой магии. Другое дело — мелкий дождик. Надеюсь, им и в голову не придет заподозрить меня. К тому же я замаскировал свои козни, источник дождя — далеко на западе, — демон запахнул полы тяжелого кожаного плаща и поправил складки капюшона, — готова? Амулет надень.
Вместо ответа девушка полезла за ворот и вытянув из-под одежды цепочку, выразительно потрясла ею, показывая, что королевский подарок при ней.
— Тогда идем.
У выхода им встретился Кендаг:
— Вы куда?
— На башню, к Северным…
— Я с вами — хочу на их лагерь взглянуть.
— Да что там глядеть… болото — оно и есть болото… Ну, если хочешь…
…По плащам и капюшонам застучали крошечные капельки… Звук казался мирным, домашним каким-то, убаюкивающим… Улицы города были, разумеется, пустынны — цехи не работали, поскольку почти все работники состояли в ополчении и сейчас либо скучали на стенах под заблаговременно сооруженными навесами, либо отсыпались после ночного дозора. Впрочем, делать в мастерских все равно было нечего — все припасы сырья за месяц осады вышли, да и продавать товар так или иначе было некому… Продуктами тоже не торговали, кто их имел — старался приберечь для себя… В тишине, непривычной для этой обычно оживленной улицы гулко отдавались шлепки подошв по мокрой мостовой…
Король со спутниками и конвоем орков (время-то военное) добрался до башни. Орки остались у ворот, внизу — просушиться, насколько это возможно при такой сырости и поболтать с приятелями, несущими здесь стражу.
С площадки пятого этажа открывалась панорама вражеского лагеря. Зрелище было и впрямь унылое — имперский лагерь больше всего напоминал свалку. Разноцветные когда-то шатры рыцарей и вельмож, шалаши простых ополченцев, несколько наскоро сооруженных хилых деревянных построек, крытых полусгнившими уже ветками, так и не достроенный частокол — все приобрело в конце концов различные оттенки серого цвета… На полпути между городом и лагерем намертво застряла в грязи сооруженная имперцами в первую неделю осады штурмовая машина — деревянный сарай на огромных колесах, внутри которого несколько десятков воинов могли бы раскачивать тяжелое бревно тарана…
Когда блокада столицы только начиналась, имперцы пытались делать все по правилам — разбили несколько лагерей вокруг города, патрули и дозоры непрерывно дефилировали вдоль крепостных стен, внимательно следя за действиями осажденных, команды ополченцев под прикрытием отрядов рыцарей свозили бревна из ближайших лесов, началось сооружение невысокого вала с частоколом вокруг главного лагеря, в центре которого расположилась ставка Императора. Наиболее опытные плотники, собранные из всех отрядов, под руководством гвардейцев приступили к сооружению тарана и штурмовых лестниц… Начавшийся вскоре мелкий теплый дождик не вызвал ни у кого опасений — колдуны даже радовались, что им не придется затрачивать лишних усилий, чтобы защитить осадную технику от огня… На следующий день дождь несколько усилился, но, тем не менее, воины, ругаясь и сквернословя, двинулись на штурм. Оскальзываясь на мокрой земле и чавкая грязью, ополченцы потащили к стенам лестницы и таран, но… в ложбинке, куда стекала вода со стен (Альда не была окружена рвом — этот вид фортификационных сооружений вообще не пользуется в Мире популярностью, зато в нескольких десятках метров от ворот Ингви велел вырыть что-то вроде мелкой широкой ямы, несколько углубить уровень почвы, что ли — на это никто из военачальников имперцев внимания не обратил, поскольку это не являлось препятствием для передвижения штурмующих отрядов) колеса осадной машины застряли в грязи и никакими усилиями сдвинуть с места гигантское сооружение уже не удалось. Справа и слева от Северных ворот имперцы пытались взобраться на стены по лестницам, но стрелы орков посыпались так густо, что ополченцы тут же бросились назад. Лучники, которым было приказано прикрывать штурмующих, не смогли этого сделать — тетивы их луков отсырели, стрелы бессильно падали, не долетая до врага… Командиры пытались послать на штурм рыцарей с их латниками, но те заявили, что отказываются барахтаться в грязи в тяжеленных латах, а сантлакские дворяне — как и обычно — стояли на том, что вообще не собираются идти в бой пешими — это ниже их достоинства…
