Принимая все это во внимание, спешно собранный военный совет принял решение отложить приступ до тех пор, пока не кончится дождь и земля не просохнет. Поначалу все действительно ожидали этого пресловутого окончания дождя, но постепенно всеми овладела апатия, никто уже ничего не ждал — просто каждый старался устроиться поудобнее в этом мокром хаосе, в который превратился военный лагерь — особенно после того, как в него вступили отряды, прежде занимавшие позиции вокруг города. Поскольку погода прекратила всякие военные действия — было решено держать армию вместе, чтобы облегчить управление этой беспорядочной аморфной разношерстной толпой. С каждым днем, проведенным под дождем, дисциплина падала все более. Таяли запасы провианта, таяли надежды, в сплошной сырости приходила в негодность упряжь и сбруя, ржавели латы… Армия раскисла под непрерывным мелким серым дождем…
Зубчатые колеса завертелись в башке В промокшей башке под бронебойным дождем Закипела ртуть, замахнулся кулак Да только если крест на грудь, то на последний глаз — пятак. Егор Летов
Император приподнял полог шатра и вгляделся в серую пелену… Откуда-то доносились звуки музыки и обрывки пьяно-веселых возгласов, прорываясь сквозь равномерный шепот и шелест мелких капель. Гулянка шла в лагере графа Гезнура — он не привел много вооруженных людей, но зато притащил с собой целый обоз — вино, музыканты, походная кузница, шорная мастерская, девочки. С рассвета у шатра запасливого гевца толклись дворяне — кому лошадь подковать или починить подгнившую упряжь, а кому и без этих благовидных поводов — просто выпить винца в долг, покутить с девочками, сгонять партию-другую в кости… Не было ничего удивительного в том, что когда баронам, мелким вассалам Императора, владеющих феодами за пределами Ванета (а таковых насчитывалось около тридцати), предложили выбрать среди вельмож себе предводителя на время альдийского похода — они не задумываясь назвали имя графа…
Внимание Элевзиля привлек новый, более близкий, шум — кто-то препирался с начальником караула, настойчиво требуя допустить его к Императору. Кажется, Гимелиус. Точно, из-за палаток гвардейцев, кольцом окружавших императорский шатер, показался придворный маг в обществе кого-то из своих подручных и нескольких солдат, сопровождавших, согласно старинным правилам, каждого посетителя.
— А, мастер Гимелиус, с чем пожаловали?
— Э-э-э… ваше императорское величество, э-э-э… Вот этот мой племянник, весьма знающий, несмотря на молодость, маг… Велиуин его имя… Словом, я прошу ваше императорское величество выслушать его.
— Итак, юноша… — Император пригляделся к юному магу, тот не прятал лицо под капюшоном — следовательно, имел статус не ученика, а колдуна. Это немало — учетывая его молодость…
— С позволения вашего императорского величества, — не спеша начал тот, видимо, нимало не смущаясь тем, что говорит с самим Императором, — я обратил внимание на тот факт, что стены Альды увенчаны навесами от дождя, коих ранее не было.
— Велиуин, ваше императорское величество, был недавно в Альде, в свите сэра Кенперта, — пояснил старший маг, затем кивнул племяннику, — продолжай.
— …Стало быть, демон, готовясь к осаде, знал, что будет дождь. В этом дожде ничего необычного нет, за исключением того, что он идет уже месяц подряд, а начался ровно два дня спустя после начала осады. Я расспросил местных жителей, заслуживающих доверия…
— И где же вы таковых отыскали? — поинтересовался Император. Паренек ему, пожалуй, нравился.
— В свите принца Кадор-Манонга, разумеется. Так вот, ваше императорское величество, такая погода — и в такое время года — характерна для мест, лежащих к западу отсюда и именуемых Мокрыми горами. Но никак не для этого края. Все это вместе весьма подозрительно.
— А что же, мастер Гимелиус, вы не в состоянии определить, магического или естественного происхождения этот дождь? — нахмурился Элевзиль.
— Этот дождь совершенно естественного происхождения. Я проверял неоднократно. — отчеканил маг.
Император выразительно взглянул на Велиуина.
— Да, ваше императорское величество, это верно. Дождь, так сказать, из посланных нам Великой Матерью, Гунгиллой Прекрасной, насколько я могу судить, — слегка улыбнулся юноша.
— Ну так?..
— Такой дождь мог идти на западе. Я заподозрил, что колдовство здесь вызывает не дождь, а западный ветер, который…
— Достаточно, племянничек! — нервно прервал юного мага Гимелиус. — Его императорскому величеству все, полагаю, понятно. Велиуину не под силу пока определить природу ветра, я же это могу… И что-то магическое в нем точно есть.
Толстяку нелегко давался этот разговор, он чувствовал свою вину — ведь это в его обязанности входило определение и обезвреживание магических действий неприятеля на войне. Тем не менее, отметил Император, Гимелиус не стал скрывать свой промах, а действовал решительно и быстро — невзирая на возможный ущерб собственной репутации. И не стал приписывать себе заслуг племянника, как поступил бы, скажем, маршал Каногор. Это достойно поощрения, в то же время маг заслуживает и наказания, поскольку пропустил то, что заметил даже его ученик… А ведь эта ошибка могла бы привести к поражению в войне — и возможно уже привела… Элевзиль на минуту задумался, сверля взглядом толстяка — пусть помучается, впредь будет наука. Знать бы точно, что этот Велиуин прав…
— Вот что! Эй, стража, пригласите-ка сюда мастера Гельду… Мы спросим его кое о чем…
Гимелиус нахмурился — спрашивать мнения Гельды-колдуна, чтобы проверить слова самого Изумруда! Но промолчал. Пока ждали Гельду (нашли его не сразу — он состоял в свите принца Алекиана, а тот был отправлен в Гонзор, поскольку несколько обозов, ушедших туда за провиантом, бесследно исчезли в Ничейных полях и принц упросил отца еще в самом начале осады отправить его с сильным отрядом — разобраться и привести хоть один караван, а на самом-то деле он хотел увидеться в Гонзоре с принцессой Альдийской), Император нервно прохаживался по шатру, а маги застыли у входа, боясь, очевидно, испачкать грязной обувью ковры, которыми был устлан пол… Наконец, колдуна разыскали. Услышав предположение Велиуина, Гельда гордо выпрямился:
— Какая чушь! Я сам, разумеется, проверял этот дождь, даже несколько раз — он совершенно естественной природы! Странно, конечно, в разгар лета…
Речь мага прервал шум — приветственные крики, скрип колес, топот, жирное чавканье грязи — воины сбежались со всего лагеря приветствовать наследного принца, торжественно вступившего в стан во главе большого конвоя…
Спустя пару минут в шатер, где все замерли, прислушиваясь, влетел, сияя улыбкой, Алекиан:
— Ваше императорское величество, батюшка! Здравствуйте, господа… Батюшка, мы с трудом пробились! Орки — их были сотни! Это они нападали на караваны. Но мои воины отразили их — и я привез много продовольствия. Хорошо еще, что по милости Гунгиллы в Гонзоре собирают в этом году хороший урожай и у нас не возникло трудностей с заготовкой провианта. Но орки! Это было настоящее большое сражение! Их лучники…
— Постой-ка, сын, — прервал возбужденного Алекиана Император. — Ты говоришь, что в Гонзоре собирают хороший урожай? А дожди там не мешают?
— Дожди, батюшка? Но там сухо… Дождь зарядил только километрах в двадцати отсюда… Даже меньше… Уже на севере Альды вообще никаких дождей…
Воцарилась тишина.
— М-да, мастера, — наконец изрек Элевзиль, — Если ваши догадки верны — значит, демон нас провел… Опять провел… Немедленно проверьте все и если это так — как можно быстрее прекратите дождь! Ведь то, что сотворено магией — магией же можно и разрушить, верно?
— В общем-то, да, ваше императорское величество, но демон весьма силен… — отозвался Гимелиус. — К тому же я не понимаю, как он вызывает ветер далеко на западе, сидя здесь. А он здесь — уж это-то я знаю точно… Мы следим за ним…
