— О чем ты так задумался, Стасик?
— А? Да нет, ни о чем. Ни о чем… — он вновь посмотрел на труп Евгения. — Ни о чем.
Затем вскинулся:
— Вру. Вру! Как всегда сам себе врал. Я думаю о том, что эта смерть нас опять затормозит. Что толку от Евгения нет никакого. Что мы тащим с собой якорь! Что, может, и не искать его вовсе? Он ведь не ребенок. Найдется ведь… Господи Боже, что я за человек-то такой! Как же стыдно…
Он отер лицо рукой, прикрыл себе рот. Отчаянный парень. Я даже как-то зауважал его. После полтинника быть столь невинной душой — многого стоит. Уверен, те же мысли о новичке приходили и в голову Игната. Про свою и говорить не стану. Но кто о таких вещах вслух-то треплется?
— Мы его не бросим. Ясно? Да, он нас задерживает. Но мы его не бросим! — твердо сказал бард. Поднялся, расправил плечи. — Вы слышите? Слышите?!
Откуда-то с поля донесся истошный вопль. По направлению — как раз наше. Визг сменился утробным рыком, от которого пробрало до кишок. Все стихло. Зазвенели цикады.
Мы стояли на дороге, посреди шелестящей травы, и гадали что еще нам готовит этот ночной переход.
— Угу, — наконец, сказал я. Тот вопль явно принадлежал Жене. — Слышим. Идем?
Глава четвертая «Лети-лети лепесток»
Шшшух! Трава расступилась. Сквозь нее на вытоптанную поляну вывалилась бугристая туша, метр на метр. Отъевшийся дворф-мутант. Монстр целенаправленно хватанул Женю, и — прежде чем я успел что-либо сделать — вцепился новичку в горло. Паренек даже проснуться не успел, как отправился на респ.
— А? Что? — вскочил Стас, спросонья сжав копье, будто защищая оружие.
— Лолушко? — едко поинтересовался Игнат. Охотник уже откатился назад, в траву, но огонь открывать не спешил.
— Хренолушко, — вяло ответил я. Собрал растекающиеся мысли в кучу и уставился на гостя: — Сюда иди, горе-тумбочка!
«Злой язык» активирован
Монстр отбросил труп Жени в сторону. Повернулся ко мне с неким интересом в выпученных глазах. Нижнюю челюсть перекосило, с морды капала кровь убитого. За спиной визитера темнела просека, проделанная гостем в высокой траве.
— Ыым… — вырвалось из широкой грудины чудища.
Танг. Понеслась. Я зарядил по ночному гостю «щупальцем». Чудище хлюпнуло и, помогая себе руками, бросилось в мою сторону.
«Коварный удар»
Крит. Крит. Крит.
Когда очередной ночной визитер нашего лагеря рухнул в траву и замер, я поднял виноватый взгляд на товарищей.
— Все в порядке, Егор. Мы ведь даже бодрствуя не успевали его спасти, — сказал Стас. — Не корите себя. Мы не на войне.
— Но я же, блядь, меч во тьме, — с горечью развел я руками. — Дозорный, блядь, на стене…
Игнат молчал, но смотрел неодобрительно.
— Сорян, — вытолкнул я из себя. Какое мерзкое слово. Вроде бы извинился, а вроде бы нет.
— Правда, извините, — добавил я через паузу. — Сам не понял, как отключился. Стыдно.
В целом, нам повезло, что место возрождения оказалось совсем рядом от встречи с первым агрессивным посланником «Зодчей». Но на этом везение кончилось. Мы едва отошли на полкилометра от холма с покосившимися каменными столбами, среди которых возродился Женя, как его срезала еще одна «Посланница». Атаковала молча, без визга и воплей. Мадам точно знала, чего хочет.
Пришлось возвращаться назад, а там уже искать местечко под лагерь и дождаться рассвета. Ходить взад-вперед за новичком — очень не улыбалось. Мозги плавились от усталости. Спать хотелось страшно. Ночная прохлада лишь добавляла дискомфорта. В инвентаре никаких спальных мешков ведь не наблюдалось. Потому что каждому известно: в сказочных историях для ночлега достаточно плаща! Уникальная вещь. Кто-то так и вовсе в позе лотоса дрыхнет. Но Егорка не такой. Егорке бы и палаточку такую, чтоб определенный индекс водонепроницаемости имела, и спальничек, чтобы лёгонький и тепленький. Коврик там, можно даже самонадувающийся. И все равно полночи спишь буквой Зю, из-за неровностей почвы.
В книгах и фильмах отчего-то не слишком распространяются насчет того, как спать именно на плаще.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
А я скажу правду — это охрененно неудобно. Однако, когда хорошо умаешься — на подобные вещи обращаешь значительно меньше внимания. Потому что сон — это святое!
Следующей проблемой, с которой мы столкнулись, оказалась вахта. Часы на входе в игру не выдавали. Ориентироваться по звездам никто из нас не умел. Поэтому решили сделать просто. Первым бдит тот, кто может. Бдит, пока не начнет вырубаться. Орет страшно при виде опасности и будит остальных. Задача, в целом, не бей лежачего.
Первым добровольцем вызвался Игнат. После чего должен был заступить Стас. Самая хорошая, выгодная вахта — последняя — досталась мне.
Но что-то пошло не так…
Время респа у Жени оказалось около пятнадцати минут (то ли из-за его уровня, то ли в этой локации другие временные отметки на возрождение — не знаю). Пока его убивали, пока мы убивали то, что его убивало. Пока встречали беднягу у респа, пока шли обратно. Собственно — толком спать не получалось. После первого ночного гостя решили поступать как лютые спецназовцы. Злые и циничные дядьки. Тот, чья вахта была — шел за убитым. Остальные ложились спать. Вот так просто и незатейливо.
Но со мною это не работало. Если Стас отключался почти сразу, то я не мог, пока Женя и Игнат не вернутся в лагерь. И лишь после того как новичок, ворча, укладывался, мне получалось провалиться в нездоровую дрему. До следующей атаки или подозрительного шуршания.
К тому времени как наступила вахта Стаса — Женя умер уже трижды. Твари выскакивали так, словно их у нашего лагеря генерировали. Бац — ваншот — Евгений, проследуйте на респ, пожалуйста. Последний раз его грохнуло совсем обидно — к нам притопала помесь волка и кабана, а я как раз уснул по-настоящему хорошо, крепко. Игнат поднял тревогу, но кто видел вепря — тот знает — ежели тварь разогналась — пишите письма. Ехало болело. Охотник даже пальнул в стартовавшую дрянь разок, причем стан-стрелами (которые та — проигнорировала), но Женю все равно снесло еще до того, как я смог сфокусировать взгляд. Чего уж говорить про «обидные шутки» злого языка.
После такой побудки адреналин забулькал в районе горла, и сон улетучился окончательно. Поэтому в смену Стаса я решил составить барду компанию. Час медленно моргал колючими глазами, чувствуя опухшие веки. Клевал носом, и почти уснул, когда к нам завалился еще один «пятачок-мутант». Но на сей раз мы смогли спасти рядового Женю.
Ну и, на радостях, на адреналине, я сказал, что остаток ночи посижу сам. Иди, Стас, поспи. Все будет хорошо, Стас — ты можешь мне доверять, братишка! Вот так и сказал! Стыдоба стыдобищная.
— Тяжелая ночь, — подытожил я. Игнат глянул в сторону полоски света на востоке.
— Бывает.
Я потопал к холму, где местным Стоунхенджем раскинулись замшелые камни. Ночь отступала. Черная стена леса за серым полем приобретала очертания и уже не так пугала. Над травой то и дело летали птицы. Небо светлело, лучи восходящего, еще не видного солнца подсвечивали редкие облака. Мирная идиллия. Чертова обманка.
Как же хочется спать.
Усевшись у камня, я вызвал характеристики. Ткнул в чат. Мне же там общение разблокировали, после выхода из Бергхейма. С каким-то «немаловероятным» шансом на исполнение. Есть у меня одна мысля, что с этим можно сделать.
Над чатом горело:
«Боги благоволят вам. У вас есть возможность попросить божественную сущность о помощи. Шанс успеха — 90 %. ВНИМАНИЕ: призовая просьба не требует проведение ритуала. ВНИМАНИЕ: вам доступна только одна (1) просьба. Вы готовы отправить послание?»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ритуала? Ой, в жопу, потом. Сейчас ничего не надо делать и ладушки.
Я ткнул в «Да».
Строка для ввода просьбы активировалась. Интересно, а какого рода запросы можно кидать этому марамою, что наверху пасквили игроков зачитывает? Верного коня да меч булатный заказать? Набор «Филадельфия» и пиццу четыре сыра?
