— Не могу поверить! Мне даже не сообщили, что ты вернулся в город! Ты должен обязательно прийти к нам с визитом завтра.
Ник отрицательно покачал головой:
— Боюсь, не смогу. Я должен уехать из города на рассвете.
Джулиана обиженно надула губы:
— Для чего? Ты едва успел поздороваться!
Ник колебался, не желая сообщать своей несдержанной сестре о женитьбе в таком публичном месте.
— У меня крайне неотложные дела, требующие моего присутствия, — сказал он. — Но уверяю тебя, ты будешь очень, очень рада результатам, когда я завершу свою поездку.
— Ну что ж, надеюсь, это включает щедрый подарок, — поддразнила Джулиана, глядя куда-то через плечо Ника. — Калли, кто это?
— Кто? — Калли встала на цыпочки, проследив за ее взглядом.
— Т-ш-ш! — Джулиана замахала руками. — Я хочу услышать, как ее объявят.
Ник закатил глаза и потянулся за пирогом, краем глаза отметив, что обе женщины улыбаются как идиотки.
— Леди Николас Сент-Джон.
Все кругом замолкли, а Ник застыл на месте. Наверняка он не так расслышал. Он медленно повернулся к лестнице, ведущей из дома в сад, откуда входили гости. Там, ослепительная в самом потрясающем алом платье, которое он когда-либо видел, стояла Изабель.
«Что она здесь делает?»
Ник не мог оторвать от нее глаз. У него мелькнула мысль, что, может, ему это только кажется. Что на самом деле ее здесь нет. В Лондоне. В саду у его брата.
Джулиана ткнула его в бок длинным изящным пальцем.
— Ник, не будь идиотом. Разве ты не видишь, что она напугана? Ты должен подойти к ней.
Эти слова подстегнули его, и он двинулся к своей жене. Сначала шагом, но потом решил, что это слишком долго. И тогда он побежал. Что почти наверняка грозило обернуться скандалом. Но его это ничуть не волновало. Позже он извинится перед Калли.
Потому что он хотел только одного — поскорее добраться до Изабель.
И прикоснуться к ней.
И убедиться, что он вовсе не сошел с ума. Что она на самом деле здесь. Что она действительно приехала за ним.
Было определенное преимущество в том, чтобы бежать среди бала. Ошеломленная толпа стремилась убраться с его пути, и в считанные секунды он оказался уже у подножия лестницы и взлетел по ступенькам, чтобы встретиться с ней. Она наблюдала за ним все это время, широко раскрыв встревоженные карие глаза, полные удивления, возбуждения и чего-то еще, что он не осмеливался назвать.
Достигнув ее, он остановился всего в нескольких дюймах, упиваясь ощущением ее близости.
Он видел, как она глубоко вздохнула и ее груди очаровательно поднялись над вырезом шелкового платья.
— Милорд. — Она присела в глубоком реверансе и прошептала: — Я скучала по тебе.
Когда их глаза встретились, он увидел, что она говорит правду.
— Я тоже скучал по тебе. — Он протянул к ней руку, но прежде чем успел коснуться ее, твердое многозначительное покашливание остановило его движение.
— Николас, — сказал Гейбриел, оказавшийся рядом, голосом спокойным, но настойчивым, — может, ты все-таки проводишь свою жену в дом?
Изабель покраснела и отвела взгляд от толпы, разглядывавшей их с беззастенчивым любопытством.
— Да, конечно. Миледи?
Они вошли в дом молча, двигаясь вдоль шеренги гостей, ожидающих, чтобы их объявили, и заметно разочарованных тем, что упустили наиболее захватывающее событие вечера.
Втащив Изабель в первую же попавшуюся им на пути комнату, Ник плотно затворил за собой дверь и запер ее на задвижку, чтобы их не побеспокоили. Они оказались в библиотеке, слабо освещенной единственным канделябром, стоявшим на каминной полке.
Он увлек ее в круг света и жадно поцеловал, отчаянно желая ощутить ее вкус — всю ее, без которой он так истосковался. Он впивался в ее рот, лишая ее дыхания. Она отвечала на его ласки, сплетая свой язык с его, и, когда она судорожно вздохнула от удовольствия, он удовлетворенно застонал. Губы его стали мягче, поцелуй нежнее, и он закончил его значительно спокойнее, чем начал.
Прислонившись лбом к ее лбу, он сказал:
— Привет.
— Привет, — ответила она со смущенной улыбкой.
— Боже, я так скучал по тебе! По твоим объятиям, по твоему запаху, Изабель. Мне так тебя не хватало.
Она коснулась его губ, прерывая поток слов.
— Ник, — прошептала она, и одним этим словом принесла ему исцеление.
— Ты приехала в Лондон…
— Да.
— И давно ты здесь?
— Три дня.
Три дня, и никто ему не сказал!
— Гейбриел заплатит за то, что утаил это от меня.
— Я попросила его не говорить тебе. Я была еще не готова. Я хотела быть красивой для тебя.
Он укоризненно покачал головой.
— Для меня ты всегда красива. — Она опустила голову, но он поднял ее пальцем за подбородок. — Всегда, Изабель. В трауре, в брюках, в шелках… вообще безо всего. Ты всегда для меня прекрасна.
— Я должна кое-что тебе сказать. — Она умолкла, затем, глубоко вздохнув, произнесла: — Николас Сент-Джон! Послушай меня. Я тебя люблю. Я люблю тебя больше, чем могла себе представить. Я любила тебя в день нашей свадьбы. И в день, предшествовавший ему. И еще днем раньше. Я сказала то, что сказала, потому что боялась, что если скажу тебе правду, то настанет день, когда ты меня покинешь и я останусь в печали и одиночестве с разбитым сердцем, ибо тебя со мной не будет.
Слезы подступили к ее глазам и заструились по щекам, когда она продолжила:
— Но не сказав, что люблю, я не стала любить тебя меньше. А ты все равно уехал. И я осталась в печали и одиночестве с разбитым сердцем. Поэтому я приехала сюда. Потому что мне было невыносимо думать, что ты не знаешь, как я люблю тебя.
Изабель умолкла, тяжело дыша, эмоции душили ее. Она встретила его взгляд, и там, в глубине его голубых глаз, она увидела того Ника, которого, как она думала, навсегда потеряла в своей спальне из-за своих дурацких слов. Она не знала, что ему сказать, чтобы завоевать снова. Поэтому высказала то, что было у нее на сердце.
— Я приехала в Лондон, чтобы сказать, что люблю тебя. Пожалуйста, ты должен мне поверить.
Он подступил к ней и повернул к себе ее лицо, приподняв за подбородок. Слова, которые он произнес, шли из глубины его сердца:
— Я больше никогда тебя не покину, Изабель. Мне так жаль, что я поступил подобным образом. Прости меня. Я уже собирался вернуться, клянусь.
Поцелуй, который он запечатлел на ее губах, был нежным и опьяняющим и подтверждал обещание, звучавшее в его словах.
Когда он поднял голову, из глаз Изабель снова хлынули слезы.
— Ты уехал, не дав мне времени все исправить.
Он сжал ее в объятиях.
