– бубнит, бросившись к раковине, торопливо вытирая водой растекающееся все больше пятно. – Испортила же, жалко...
– Да брось ты, – забираю у нее полотенце. – Выкинем ее, это всего лишь тряпка, не стоит из-за нее так убиваться.
– Нет, я ее потом постираю, – протестует Ева, разглядывая живописный ляп. – Только мне сейчас переодеться не во что, только если в платье...
– Возьми у меня в гардеробе любую другую, какая приглянется. Они все в твоем полном распоряжении, снежинка.
– Хорошо, спасибо. Я сейчас вернусь.
Ева торопливо исчезает на втором этаже, а я, вновь проводив ее взглядом, уже второй раз за утро включаю чайник, с головой уйдя в свои мысли. Таращусь в стену, прикидывая, с чего лучше начать свои признания, и не сразу до меня доходит, что что-то не так. А именно: тишину в доме нарушает навязчивая долбежка в дверь. Входную. С той стороны в нее уже буквально колотят, а не стучат.
Я даже не сразу понял, что происходит, чересчур привыкнув к отшельнической жизни, мозг отказывался воспринимать притащившихся с утра пораньше первого января гостей.
Но стук не умолкал.
Я, все еще плохо соображая и не допуская даже задней мысли, подхожу и дергаю ручку. Открываю скорее чисто на автомате. И вот тут все не то что упало, оборвалось к чертовой матери! В дом резким порывом ворвался морозный воздуха, а в нос ударил аромат знакомых, слишком резких, приторно-сладких женских духов.
Глаза сфокусировались на вновь прибывших, и честно, рука даже дернулась, чтобы закрыть дверь обратно. Уже даже представил в своей голове, как к херам захлопываю ее прямо перед носом у этих двоих, “щелкнув” одним махом обоих. Прекрасная картинка. Не знаю, как удержался.
– Дамир, привет! – заявляет с ходу Ника, растягивая губы в от и до фальшивой улыбке. – А я к тебе. Соскучилась ужасно! – тянет ко мне руки, но я отшатываюсь.
– Какого черта ты здесь забыла? – шиплю сквозь зубы, стараясь сильно не повышать голос. Все еще тешу себя слабой надеждой выставить обоих вон до того, как их увидит Ева. Не так она должна узнать. Ой, не так!
– Разве ты не рад меня видеть? – искреннее удивление во взгляде бывшей. – Вообще-то я хотела сделать тебе приятный сюрприз, – для полноты картины не хватает шмыганья носом и надутых губ.
– Сюрприз удался, Ника. Только я, по-моему, ясно выразился, что между нами все кончено. Вроде бы я проблемами с дикцией не страдаю, а ты на слух никогда не жаловалась.
– Дамир, ну, я же…
– Ну, а ты? – перебиваю Веронику, переводя взгляд на “любимого” ухмыляющегося отпрыска, подпирающего плечом дверной косяк. – Чем обязан? Чего приперся? Всех баб перетрахал, заняться стало нечем, щенок? Ноги в руки и греби отсюда, пока голову не открутил! – тычу пальцем в грудь вмиг подобравшего и набычившегося сына.
– И за что же на этот раз? – ухмыляется Тим. Конечно, этому придурку и невдомек, что я в курсе всех его “подвигов” во имя “любви”. Скотина.
– За все самое хорошее. Об этом мы потом с тобой отдельно поговорим. Наедине.
– Мальчики, – вскидывает руки Ника, пытаясь урезонить нас обоих, но клянусь, не будь он моим сыном – врезал бы так, что искры бы из глаз полетели.
– Вообще-то я всего лишь сопроводил твою бабу, – так же в тон рычит Тимур, и не подумав сдавать позиции. – Не думаю, что тебе на твоем курорте нужны несчастные случаи с летальным исходом, а с ее куриными мозгами я бы не был уверен, что она дошла сама. А вообще класс, да, бать? Суперски придумал, из сына прислугу сделал. Это чтобы на персонале сэкономить, да?
– Что значит “на твоем курорте”, Дамир? Это что, все твое? – кудахчет Ника, зацепившись в разговоре за единственное, что ее интересует. Деньги.
И только я протянул руку, хватая Тимура за грудки, чтобы вытрясти из него всю дурь, как слышу за спиной торопливые легкие шаги по лестнице и довольное Евино:
– Дам, я все.
Твою мать!
– Дам? – сморщилась Ника.
– Вот это новости! – присвистнул Тим, поглядывая мне за спину.
А мне бы прямо здесь и сейчас сквозь землю провалиться.
В тот момент, когда мы все поворачиваемся в сторону снежинки, она выдает испуганное:
– Ой… – и резко тормозит на последней ступеньке. Успев переодеться и собрать волосы в любимые две косички, она неловко потянула за края футболки, прикрывая ножки. Смотрит на гостей большими глазами, бегая с Тимура на Веронику и обратно, в конце концов взглянув на меня так, что у меня сердце остановилось.
– Лина? – первым подает голос Тим. – Какого…? Пап, ничего мне объяснить не хочешь?!
– Заткнись, Тим. – Цежу сквозь зубы, не сводя глаз со снежинки.
– П...пап? – выдыхает Ева удивленно. – Дам, что происходит, я не понимаю? – спрашивает, но когда я делаю шаг к ней, снежинка делает шаг назад, отшатываясь.
Глава 35. Ева
Только чисто рефлекторно сделав шаг назад от Дама, я поняла, как это выглядело со стороны. Будто я испугалась. Такой мой жест бьет по нему. Вижу по взгляду, обращенному на меня, полному мольбы, но поделать с собой ничего не могу, просто потому, что я не понимаю! Что здесь происходит, что говорить, как вести себя сейчас, в конце концов. А еще этот острый колючий взгляд женщины, вальяжно продефелировавшей в дом, и насмешливый, с издевкой взгляд Тима, который затерялся где-то в районе моих голых ног, нервируют. Будто я тут перед ними не в футболке стою, а голая. Будто видят оба меня насквозь, но ведь они ничего не знают!
Ничего.
И то, что Дам – папа Тима… нет, серьезно? Я же… я же все ему рассказала. Даму! И про измену, и про свою наивную “влюбленность”, и про то, из-за кого решила расстаться с невинностью и, божечки, как стыдно! А что, если уже на тот момент Дам знал, кто перед ним? Если понял, что Тим, о котором я рассказывала, был его сын? И как я могла не заметить между ними сходства? А ведь еще и мысленно сравнивала, и не раз. Дурочка.
Сознание напрочь игнорирует незнакомку. Зато глаза то и дело бегают между мужчинами. С одного на второго, и да, пожалуй,
