и увидел растерянность, смятение и страх. — Всё в порядке. Мне только надо погрузить вас в машину. Можете подняться?
Ливай моргнул. В трещинах его изуродованного лица лежала засохшая грязь. Он посмотрел вверх, на балки, потом в открытую дверь.
— Так, — сказал Джонни и, взяв великана за здоровую руку, попытался поднять.
* * *
Слова сливались одно с другим, теряли смысл, но глаза у белого мальчика были хорошие, темные и глубокие. Ливай смотрел в них и отчего-то чувствовал себя лучше. Как будто видел их раньше. Как будто им нужно было доверять. Он сел, и жар прошел через него. Все еще напуганный и сбитый с толку, Ливай вдруг ощутил себя в потоке прохладного воздуха, низвергающегося сверху, из какого-то холодного места, а потом снова услышал его. Голос.
Голос Бога.
Такой чистый и ясный, что он заплакал.
* * *
— Почему он так улыбается? — Фримантл лежал зажмурившись, но губы растянулись так широко, что со стороны казалось, будто кожа треснула и вот-вот начнет кровоточить. Джек отступил.
— Может, ему нравится госпел… Кто ж знает? Давай перетащим его в пикап. — Джонни помог великану подняться, но Джек остался в стороне. Джонни опустил задний борт, Ливай сел и завалился на спину. — Дальше, дальше, до конца.
— Дальше, дальше, до конца, — эхом повторил великан.
— Какая-то у него улыбка не та, — сказал Джек.
Фримантл лежал на спине, согнув колени, сложив руки на груди, и на его лице застыла широкая, счастливая улыбка. Невинная, неожиданно для себя подумал Джонни. Чистая.
— Давай залезай, — сказал он. Джек залез, закрыл дверцу и повернулся так, чтобы наблюдать за Фримантлом через заднее окошко кабины. Джонни сел за руль.
— У него губы шевелятся, — сообщил Джек.
— Что говорит?
Джек отодвинул стекло и выключил радио. Теперь мальчики слышали голос Фримантла.
— Нет ворон…
— Закрой, — сказал Джонни.
Джек закрыл, но голос все равно проходил в кабину.
— Нет ворон…
Глава 50
Хант уже отъехал от города, когда позвонил Кросс. Он ответил после второго гудка.
— Что у вас?
Мгновение тишины, потрескивание, потом голос:
— Вам бы стоило сюда приехать. — Снова пауза, неразборчивые голоса на заднем плане.
— Так что там? — спросил Хант.
— Вынули первое тело.
— Не Алиссу. — Хант ощутил внутри себя расширяющуюся темноту.
— Не Алиссу.
— Тогда…
— Ее отец. — Вздох. — Отец Джонни.
Хант свернул на обочину. Колеса соскочили с дорожного полотна, и мир накренился.
— Уверены?
Кросс промолчал. Хант снова услышал голоса, приглушенные крики, голос самого Кросса.
— Никаких репортеров. Никаких репортеров. Уведите его отсюда. Живее. Уведите.
— Кросс?
— Слышали? — спросил тот.
— Да.
— Вам бы приехать.
Хант посмотрел на уходящую вдаль узкую дорогу. Воздух колыхался и плыл. Какой-то старенький, видавший виды грузовичок повернул на шоссе. Нижняя его часть растворилась в жарком мареве, и какое-то время казалось, что он стоит на месте.
— Детектив Хант?
— Никого не подпускайте. Я уже еду.
Он вывернул на дорогу и резко крутанул руль. Услышанное не могло быть правдой.
Спенсер Мерримон мертв.
Муж Кэтрин.
Мертв.
Хант прищурился от бьющего в глаза солнца. И все, что не имело смысла, внезапно его обрело. Он понял и почувствовал, как поднимается к горлу жалость, печаль и уверенность. За спиной у него асфальт сливался с металлом и серебристой дымкой, в которой как будто плыл далекий грузовик.
Глава 51
Фримантл все говорил и говорил, и его голос перекрывал шум ветра и гул мотора. Одни и те же слова. Снова и снова.
— У меня от него мозги плавятся. — Джек включил радио и принялся тыкать пальцем в кнопки, но все станции передавали либо госпел, либо бесконечные проповеди. Джонни слышал, как он бормочет что-то вроде «…заткнись, заткнись же…», и голос его звучит нервно и испуганно. Прокрутив ручку настройки из одного конца в другой, Джек выключил приемник со словами «ни фига тут нет» и откинулся на спинку сиденья. Они проехали по проселку до ворот — Джек открыл их, а потом закрыл — и свернули на шоссе. Фримантл в кузове наконец затих и лежал неподвижно, вытянув руки со скрюченными пальцами.
— Опять отрубился, — заметил Джек.
Джонни оглянулся и прибавил газу. Дорога разворачивалась темной змейкой с одной-единственной, стертой почти до черноты, желтой полосой. Далеко впереди стоявшая на обочине машина почти скрылась в колышущихся слоях жара, но потом развернулась и унеслась.
— Если хочешь, чтобы я тебя высадил, скажи где.
Джек вроде бы задумался, и Джонни решил не обращать внимание на гримасу на лице друга, и на его правую руку, отбивающую жесткий ритм на дверце. Джек нервничал. Если хочет выйти, пусть выходит, подумал Джонни.
— Рановато еще, — сказал наконец Джек.
Вот так-то.
Джек остался.
Приближаясь к городу, они словно возвращались из пустоты. За окном возникали старые особняки и поля для гольфа, потом, на каком-то промежутке, снова возникла пустота. Заметив просвет между соснами, Джонни свернул с шоссе на проселок. Джек открыл и закрыл еще одни ворота. Проехав через рощицу, Джонни свернул на развилке влево. Дорога пошла вверх, потом вниз и вправо, и они снова оказались на территории бывшей табачной фабрики. Еще один поворот, и он остановил грузовик.
На коньке крыши сидела ворона. Птица раскрыла клюв, и тут же рядом с ней появились еще три. Джонни почувствовал, как напрягся рядом с ним Джек, и увидел, как его рука скользнула под рубашку, туда, где висел серебряный крестик.
— На полях полно проса, на болоте — черники. Желудей хоть завались. Так что это ничего не значит.
— А ты раньше такое видел? Здесь? И такое вот затишье?
Джонни посмотрел на птиц. Столько ворон сразу он действительно никогда не видел. Птицы сидели совершенно неподвижно, уставившись черными глазами-бусинками на грузовик, и их перья блестели, словно черное стекло.
— Птицы как птицы, ничего особенного. — Он открыл дверцу, подобрал камешек и бросил. Тот упал на крышу, не долетев двух-трех футов, и скатился по крыше. Несколько секунд вороны сидели как ни в чем не бывало, но когда он наклонился за другим камнем, поднялись стайкой и улетели к деревьям. — Видишь?
Джек выбрался из кабины. Они опустили задний борт, приподняли Фримантла, стащили с грузовика и отвели в сарай. Пришлось повозиться, но в конце концов великана уложили на пол.
— Пахнет от него все хуже, — заметил Джек.
— Жар усиливается.
— И что дальше?
Они стояли возле сарая. Ветер качал деревья и кусты. На том месте, где две ночи назад разводили костер, на земле осталось темное пятно.
— Дом за тем большим камнем, между
