Крильон сразу подумал, что этой дамой не мог быть никто, кроме королевы-матери. Но почему она отправилась ночью по улицам Парижа, да еще в самом глухом уголке города, в сопровождении каких-то друзей Рене? Явно было, что тут что-то затевалось, и это "что-то" надо было обязательно заранее предупредить и парализовать. Но как предупредить то, чего еще не знаешь?
– Утро вечера мудренее! – решил Крильон и, повалившись одетым на свою постель, сейчас же разразился богатырским храпом.
В этом отношении король был совершенно прав, когда говорил, что любой из его подданных наслаждается большими жизненными благами в смысле сна и аппетита, чем он, монарх. Действительно, в то время как Крильон издавал носом великолепнейшие рулады, король беспокойно метался на своем роскошном ложе. Хоть он и сказал, что хочет спать, но, улегшись, не мог сомкнуть глаз: слова матери произвели свое действие на его подозрительный ум. Правда, под самое утро он задремал, но ему приснился такой страшный сон, что он поспешил проснуться: ему приснилось, что сир де Кот-Гарди вместе с Генрихом Наваррским старается задушить его. С трудом вырвавшись из власти кошмара, король позвонил и приказал вбежавшему пажу позвать Крильона.
– Дорогой герцог, – сказал он, когда тот явился, – я решил покончить с гугенотами!
Крильон удивленно раскрыл глаза и спросил:
– Разве ваше величество изволили еще раз видеться с королевой-матерью?
– Нет, – мрачно ответил король, – но дело не в ней. Дело в том, что гугеноты строят заговоры и наваррский король тоже!
– Ну, за этого-то я ручаюсь, ваше величество! – ответил Крильон.
– А вот поди позови-ка мне его! – приказал король. Генрих Наваррский в это время еще спал в супружеской кровати, однако Крильон поднял его и повел к Карлу IX. Король тем временем успел встать и пройти в кабинет. Уверенный тон Крильона произвел свое действие на ум этого неустойчивого монарха, и он принял Генриха гораздо ласковее, чем ожидал сам.
– Мой бедный Анри, – обратился к нему король, – нравится ли тебе жить в Лувре?
– Ну конечно,государь!
– Неужели же ты не скучаешь о своем королевстве и о своих подданных? А ведь мне рассказывали, что Нерак прелестное место. К тому же наступает время сбора винограда и оливок, сопровождаемого танцами и празднествами, а это так интересно, говорят!
– Но все, что вы говорите, может означать, что вы, ваше величество, хотите отделаться от меня! – ответил Генрих с тонкой улыбкой.
– Полно, – возразил король. – Просто я подумал, что у тебя здесь могут быть неприятности и что Марго никогда не бывала в Наварре… Тебе следовало бы свозить ее туда!
– О, я не прочь бы, ваше величество, но…
– А, так ты хочешь поставить какие-то условия?
– Только одно, ваше величество: я хочу одновременно увезти с собой и жену, и ее приданое – Таков обычай!
Карл IX подскочил на месте и издал какой-то неопределенный звук.
– Ну да, – улыбаясь, продолжал Генрих, – мне обещали в приданое за Маргаритой город Кагор и сто тысяч экю. Я нуждаюсь в данный момент в деньгах, ну а Кагор округляет мои владения!
Крильон наклонился к уху короля и шепнул:
– Человек, который способен требовать напрямик свои деньги, не может быть заговорщиком, ваше величество!
Наступила минута общего молчаний. Наконец король заговорил:
– А, так ты хочешь вступить во владение приданым?
– Но мне кажется, что это вполне естественное желание, ваше величество, тем более что я нуждаюсь в деньгах. У меня имеются долги…
– Когда женишься, всегда имеешь долги, – сентенциозно заметил король.
– Кроме того, – продолжал Генрих, – мне приходилось слышать от покойной матушки, что нам, наваррским королям, Кагор необходим так же, как воздух птицам или вода рыбам!
– Вот как? Ну, а если бы ты не женился на моей сестре?
– Тогда мне пришлось бы забрать Кагор с оружием в руках! ответил Генрих с хитрой улыбкой.
Карл IX покатился со смеху, которому вторил Крильон. Давно уже прошли для Франции те времена, когда какой-нибудь суверенный королишка мог отобрать такую первоклассную крепость, как Кагор…
– А ведь наваррский король действительно способен сделать это, ваше величество! – задыхаясь от смеха, сказал герцог Крильон.
– Ну, по счастью, в этом не представляется никакой надобности, – продолжал Генрих, – так как вы, ваше величество, отдадите мне Кагор добровольно.
– Ты думаешь? – ответил Карл IX. – Гм… Надо тебе сказать, что Кагор нужен мне самому!
– Да, но вы, ваше величество, обещали мне его, – спокойно возразил Генрих, – и я настолько верю монаршему слову, что готов терпеливо ждать здесь, пока вашему величеству будет благоугодно сдержать свое обещание.
С этими словами Генрих простился и ушел.
– Ну-с, – сказал тогда король, обращаясь к Крильону, – что ты думаешь об этом, герцог?
– Я думаю, государь, что наваррскому королю придется долго прожить в Париже и что вы не будете в состоянии уговорить его отправиться восвояси, пока…
– Да что ты мелешь, Крильон! Где же мне, по-твоему, взять те сто тысяч экю, которые ему обещаны?
Крильон не успел ответить, как вошел паж Готье.
– Ваше величество, – сказал он, – ее величество королева-мать просит ваше величество принять ее величество!
– Пусть войдет! – приказал Карл.
– Ах, черт возьми, государь, – сказал тогда Крильон, – а я-то хотел без помехи сообщить вашему величеству кое-что относительно Рене!
– Не беспокойся, герцог, на этот раз я не уступлю! Екатерина вошла в комнату бледная и грустная. Она ласково поздоровалась с Крильоном, и последний подумал: "Черт возьми! Я предпочел бы взгляд, полный злобы! Когда королева настроена добродушно, значит, она уверена в победе!"
– Ваше величество, – сказала королева, – я очень счастлива, что мне удалось открыть ваши глаза на истинных врагов монархии и трона. Теперь же, когда я не нужна вам более, я пришла просить разрешения вернуться в замок Амбуаз.
– Что такое? – удивился король, заподозривший, что за этим что-то должно крыться.
– Я имела смелость просить ваше величество выслать наваррского короля из Франции. Теперь я вижу, что была не права, и почтительнейше прошу ваше величество не чинить королю Генриху никаких неприятностей!
– Полно, ваше величество, – сказал король, – играйте-ка со мной лучше в открытую! Вы хотите добиться помилования Рене, не так ли?
– Нет, ваше величество, я отказываюсь долее защищать Рене. Мне пришлось случайно убедиться, что, в сущности говоря. я одна только и защищаю его, и я подумала, что, быть может. меня ослепляет личная привязанность. Монарх не может следовать голосу сердца вопреки желанию всего народа. Поэтому-то я и решила предоставить Рене его участи.
– Мне кажется, вы совершенно правы, действуя так, ваше величество, – сказал король. – Значит, решено: Генрих остается в Лувре, а Рене будет колесован!
– Вы единственный хозяин во Франции, ваше величество,покорно ответила Екатерина.
– Великолепно, – сказал король, – это дает мне экономию в сто тысяч экю плюс еще первоклассную крепость!
Королева не поняла ничего в этом восклицании и хотела попросить объяснения, однако король продолжал:
– Вы же, государыня, останетесь возле меня, так как я нуждаюсь в ваших советах!
"Я был прав! – мрачно подумал Крильон. – Королева что-то затеяла и рассчитывает на успех. Будет произведена отчаянная попытка спасти Рене. Ну, смотри, Крильон, держи ухо востро!"
XII
Мы оставили пажа Рауля запертым в комнате Нанси. Сначала он терпеливо дожидался возвращения девушки, но потом ему стало скучно. От нечего делать он решил понаблюдать за королевой Екатериной и с этой целью вывернул знакомый ему квадратик паркета и лег на пол, чтобы приникнуть глазом к потайному отверстию.
С первого взгляда ему показалось, что комната королевы Екатерины совершенно пуста, но, приглядевшись повнимательнее, он заметил, что в углу съежилась какая-то человеческая фигура. Это была полуобнаженная женщина с распущенными черными волосами и дико блуждающими глазами. Приглядевшись повнимательнее, Рауль узнал Паолу.
– Готов держать пари, что Нанси ничего не знает об этом! пробормотал он.
Послышался треск отпираемого замка, и в комнату вошла Нанси.
– Вот любопытный! – сказала она.
– Тише! – остановил ее паж. Нанси засмеялась и сказала:
– Вот и видно, что ты вернулся из провинции! Иначе ты знал бы, что королева Екатерина переселилась в соседнюю комнату, так как ей было слишком жарко в этой летом!
– Очень возможно, а все-таки посмотрите-ка! – ответил Рауль.
Нанси опустилась на колени и посмотрела в отверстие. Хотя она и знала от Крильона, что прошлой ночью три неизвестных кавалера в сопровождении замаскированной дамы вырвали у бродяг дочь Рене Флорентийца, но ее поразила смелость королевы, решившейся припрятать девушку в самом Лувре. Тем не менее она затаила в себе удивление, взяла Рауля за руку, оттащила его от смотрового отверстия, закрыла последнее и важно сказала:
