— Кто знает?
— Адвокатская контора и Тессье-Эшпулы. У него в груди был передатчик медицинских показателей. Стрела твоей красотки не оставила реаниматорам никаких шансов. Рыбий яд с каким-то очень заковыристым названием. Сейчас в «Блуждающем огоньке» один-единственный бодрствующий представитель семейства тессье-эшпулов — леди 3-Джейн Мари-Франс. Есть еще мужик, года на два старше, но он сейчас в Австралии, по делам. Спорим на что хочешь, это уж Уинтермьют что-то там схимичил, чтобы без личного присутствия 8-Джина было никак уж не обойтись. Он уже возвращается домой. Лондонские законники ожидают его прибытие на виллу сегодня в девять часов. Мы запустили вирус в 02:32:03. Сейчас 04:45:20. Наиболее вероятный момент проникновения «Куанга» в Тессье-Эшпуловское ядро — 08:30:00. Плюс-минус ноль целых шиш десятых. Думаю, Уинтермьют как-то влияет на 3-Джейн, или она просто такая же психованная, как и ее старик. А вот парень, который прибывает из Мельбурна, он кой-чего петрит. Охранная система виллы все пытается выйти на максимальную боеготовность, но Уинтермьют ей мешает, не знаю уж, как. Правда, он-таки не смог отменить программу главных ворот, чтобы впустить Молли. Все это было в файлах «Хосаки» Армитиджа; скорее всего, это Ривьера уговорил 3-Джейн пригласить твою подружку на чашку чая. Эта принцесса давно уже умеет мухлевать со входами и выходами. Мне представляется, одна из главных проблем Тессье-Эшпулов заключается в том, что каждый влиятельный член семьи засорял банки данных всякими там частными случаями и исключениями из правил. Они как бы разрушили свою иммунную систему. Подготовили для вторжения вируса. Когда мы проломим лед, это будет нам очень на руку.
— О'кей. Уинтермьют говорит, что Ар…
На экране появился белый ромб с крупным планом безумных голубых глаз. Кейс застыл в немом удивлении. Полковник войск специального назначения Вилли Корто, один из командиров ударной группы «Разящий кулак», сумел-таки снова пробиться на поверхность. Плохо отфокусированное мутное изображение все время дергалось. Для связи с «Маркусом Гарвеем» Корто воспользовался навигационной декой «Ханивы».
— Кейс, мне нужны сведения о потерях на «Громе Омахи».
— Да послушайте, я… Полковник?
— Держись, мой мальчик. Вспомни, чему тебя учили.
«Где же ты был все это время, мужик?» — мысленно спросил Кейс у страдальческих глаз. Уинтермьют встроил в кататоническую крепость, называемую Корто, нечто по имени Армитидж. Он убедил Корто, что Армитидж — нечто реальное, и тот ходил, говорил, планировал, превращал информацию в деньги, говорил от его имени в номере «Тиба-Хилтона»… А теперь Армитидж исчез, унесенный ураганом сумасшествия Корто. Но где же был Корто все эти годы?
Падал, слепой и обгоревший, с сибирского неба?
— Кейс, я знаю, что тебе будет очень тяжело понять это и переварить. Ведь ты — офицер. Все, чему тебя учили, будет противиться. Я понимаю. Но, Кейс, Бог свидетель, нас предали.
Из голубых глаз потекли слезы.
— Кто, полковник? Кто нас предал?
— Генерал Герлинг, Кейс. Возможно, ты знаешь его только по кодовому имени. Но ты наверняка знаешь человека, о котором я говорю.
— Да, — ответил Кейс, слезы застилали ему глаза, — пожалуй, знаю. Сэр, — добавил он, повинуясь внезапному импульсу. — Но, сэр, полковник, что же нам теперь делать? Сейчас, в настоящий момент.
— В настоящий момент наш долг — лететь. Бежать Скрыться. К завтрашнему вечеру мы сумеем добраться до финской границы. Будем лететь на бреющем, вручную, никакой автоматики, баранку в руки — и вперед. Но это — только малая часть. — Мокрые от слез щеки, голубые глаза сузились, превратились в щелочки. — Малая часть. Нас предали наверху. На самом верху.
Армитидж отступил от камеры, на рваной саржевой рубашке — темные пятна. В отличие от спокойной, каменной маски Армитиджа, лицо Корто являло собой маску шизоидную, каждая напряженная мышца криком кричала об этой болезни, ничего не оставляя от пластической хирургии.
— Полковник, я вас слышу. Послушайте, полковник. Я хочу, чтобы вы открыли… э-э… мать твою, Дикси, как же эта штука называется?
— Центральный шлюз, — подсказал Флэтлайн.
— Откройте центральный шлюз. Просто прикажите пульту его открыть, и все, ладно? Мы немедленно придем к вам на помощь, полковник. И обдумаем, как отсюда выбраться.
Ромб исчез.
— А вот тут я ни хрена не понял, — заметил Флэтлайн.
— Токсины, — сказал Кейс, — долбаные токсины, — и вышел из киберпространства.
— Яд?
Мэлком смотрел через исцарапанное голубое плечо старого «Саньо», как Кейс выбирается из страховочной сетки.
— И забери от меня эту чертову штуку… — Кейс пытался освободиться от «техасского катетера». — Эта хрень вроде медленного яда, и этот говнюк знает, как его нейтрализовать а теперь он, видите ли, сбрендил.
Кейс возился со своим красным «Саньо», забыв, как работают застежки.
— Он что, отравил тебя, этот начальник? — Мэлком почесал щеку. — Знаешь, у нас есть аптечка.
— Мэлком, Господи, да помоги ты мне с этим долбаным скафандром.
Оттолкнувшись ногами, сионит вылетел из розового модуля пилота.
— Не мельтеши, брат. Мудрые люди говорят: «Семь раз отмерь — один отрежь». Сейчас мы туда сходим…
В рифленом переходе, соединявшем кормовой шлюз «Маркуса Гарвея» с центральным шлюзом «Ханивы», был воздух, однако, на всякий случай, они загерметизировали скафандры. Мэлком двигался с балетной грацией, останавливаясь только затем, чтобы помочь Кейсу, который, покинув «Маркуса Гарвея», все время неуклюже падал. Белый пластик трубы смягчал и рассеивал яркий свет Солнца, теней не было.
Украшенный выгравированным при помощи лазера Львом Сиона, люк «Гарвея» покрывали многочисленные выбоины и заплаты. Зато светло-серый люк «Ханивы» оказался чистым и непорочным. Мэлком сунул в узкое отверстие руку; Кейс видел, как шевелятся его пальцы. В нише красные светодиоды начали обратный отсчет от пятидесяти. Мэлком вынул руку. Схватившись рукой за люк, Кейс почувствовал костями вибрацию замкового механизма. Круглая серая панель отошла в сторону. Одной рукой Мэлком схватил Кейса, а другой взялся за край отверстия. Яхта приняла их на борт.
«Ханиву» построили на верфях «Дорнье Фудзицу», и ее интерьер выражал ту же философию дизайна, которая породила «мерседес», возивший их по Стамбулу. Стены узкого центрального отсека покрывали панели черного дерева (фанерная имитация), а пол выстилала серая итальянская плитка. Кейсу казалось, что он лезет в какой-то дорогой частный санаторий, причем лезет не через дверь, а через ванную. Яхту собирали на орбите, и она не предназначалась для полетов в атмосфере. Гладкий, без излишеств, «осиный» корпус был чистым притворством, стилизацией, все в интерьере также было рассчитано на усиление общего впечатления скорости.
Мэлком снял помятый шлем, и Кейс последовал его примеру. Воздух в шлюзе был свежий, как в сосновом лесу, однако к хвойному аромату примешивался тревожный запах горелой изоляции.
Мэлком потянул носом воздух:
— Слушай, это плохо. Если на корабле такой запах…
Обитая темно-серой ультразамшей дверь мягко ушла в сторону. Мэлком оттолкнулся от темной стенки и вылетел из шлюза, лишь в самый последний момент сгруппировавшись, чтобы вписаться в узкий проем; Кейс последовал за ним, неуклюже перебирая руками по поручню.
Стены в коридоре были нежно-кремовые, без единого сварного шва.
— Рубка там, — сказал Мэлком, указывая вперед, а затем слегка оттолкнулся и полетел.
Откуда-то спереди доносилось знакомое тарахтение работающего принтера. Кейс последовал за сионитом и очутился в следующем отсеке, среди клубка спутанных распечаток; здесь стук принтера слышался еще громче. Кейс поймал смятую бумажную ленту и взглянул на текст.
000000000
000000000
000000000
— Система посыпалась? — Сионит ткнул пальцем в колонку нулей.
— Нет, — ответил Кейс, ловя уплывающий шлем, — Флэтлайн сказал, что Армитидж стер своему «Хосаке» всю память.
— Судя по запаху, он стирал ее лазером.
Мэлком оттолкнулся ногой от белого ограждения швейцарского тренажера и, отводя распечатки от своего лица, поплыл сквозь бумажные дебри.
— Кейс, тут человек…
Миниатюрный японец был привязан к узкому складному креслу. За шею. Невидимая на фоне черного темперлонового изголовья, стальная проволока глубоко врезалась ему в горло. Красной жемчужиной, странной и чудовищной, застыл выкатившийся из-под проволоки шарик крови. Плавно колыхались в воздухе рукоятки гарроты — деревянные, истертые, словно вырезанные из старой швабры.
— Сколько ж он носил с собой эту штуку? — ошеломленно выдавил из себя Кейс, вспомнив послевоенные странствия Корто.
