— Где-нибудь над Норвегией, — подумав, ответил муж.
— Мне пришла в голову одна мысль.
— Вот как? — повернулся к жене Эд.
— А что если нам удастся вытащить «кролика» так, что русские об этом не догадаются?
— Черт побери, и как же мы это осуществим? — удивленно спросил муж. Что она надумала? — Знаешь, даже просто вытащить его отсюда вместе с семьей будет очень нелегко.
Мери Пат поделилась с ним мыслью, родившейся в ее изворотливом мозгу, и Эд вынужден был признать, что она оригинальна.
«Я всегда знал, что от тебя можно ждать что-нибудь такое,» — подумал он, сохраняя на лице непроницаемое выражение. Но затем московский резидент начал размышлять вслух:
— Слишком сложно.
— Однако осуществимо, — возразила жена.
— Дорогая, это еще под большим вопросом.
Но Мери Пат по глазам мужа видела, что он задумался.
— Да, но если нам удастся провернуть такое, какая это будет удача! — сказала она, орудуя пылесосом под диваном.
Рев стал таким громким, что маленькому Эдди пришлось наклониться к телевизору, чтобы слышать реплики трансформирующихся роботов. Очень хорошо. Если Эдди ничего не слышит, микрофоны КГБ уж подавно ничего не услышат.
— Вообще-то, стоит об этом подумать, — наконец согласился Эд. — И все же осуществить что-либо такое… черт возьми!
— Знаешь, нам платят как раз за изобретательность, разве не так?
— Нечего даже и думать о том, чтобы провернуть здесь что-нибудь подобное…
Если не задействовать все имеющиеся в распоряжении средства; а среди агентов есть не совсем надежные, что, естественно, вызывает наибольшую тревогу, справиться с которой очень непросто. Это является одной из самых главных проблем в профессии разведчика. Разоблачив кого-нибудь из завербованных агентов, контрразведчики из КГБ, как правило, начинали вести тонкую игру. Они могли, например, «побеседовать по душам» с раскрытым агентом и убедить его продолжать работать, пообещав в обмен на это сохранить ему жизнь — до конца текущего года. Все агенты были обучены в случае опасности подавать сигнал о провале, однако кто может гарантировать, что каждый агент пойдет на это? Это значило бы требовать от них слишком много, больше, чем то, на что были способны некоторые из них — а точнее, подавляющее большинство.
— И что с того? Есть и другие места, где осуществить это будет гораздо проще. Восточная Европа, например, — предложила Мери Пат. — Надо увезти «упаковку» подальше от России.
— Полагаю, это возможно, — снова уступил Эд. — Однако наша задача — вытащить «кролика» отсюда, а не заработать очки за стиль исполнения в глазах какого-нибудь восточногерманского судьи.
— Знаю, но ты все же задумайся. Если нам удастся увезти «кролика» из Москвы, это обеспечит нам значительно более широкую свободу маневра, разве не так?
— Да, дорогая. Но это также означает, что у нас возникнут дополнительные проблемы со связью.
То есть, повысится риск неудачи. Принцип максимальной простоты являлся такой же неотъемлемой составляющей деятельности ЦРУ, как темный плащ и надвинутая на глаза шляпа — плохого шпионского фильма. У слишком большого числа нянек дитя остается не только без глаз, но и без рук и без ног.
И тем не менее в том, что предложила Мери Пат, есть свои огромные плюсы. Если вывезти «кролика» так, что русские будут считать его погибшим, они не предпримут никаких мер предосторожности. Это будет равносильно тому, как если бы в центральное управление КГБ наведался капитан Кирк60 на невидимом транспортере и забрал бы «кролика» с собой, да так, что никто не узнал бы о том, что тот там вообще был, — да еще и прихватил бы уйму наиважнейшей информации. Да, такая дерзкая операция превзойдет по значимости все то, что удавалось осуществить до сих пор. «Черт побери, — подумал Эд, — в реальной жизни ничего подобного еще никогда не было.» В который раз он мысленно отметил, что его жена изобретательна в работе так же, как и в постели.
Что просто чертовски хорошо.
Мери Пат видела лицо мужа. Она умела читать его мысли. Эд Фоули — игрок очень осторожный, однако сейчас его жена задела нужную струну, и он сразу же разглядел широкие перспективы. Конечно, то, что предлагает Мери Пат, приведет к усложнению операции… однако, возможно, и не такому уж значительному. Вытаскивание «упаковки» из Москвы и так будет не прогулкой на пляж. Труднее всего будет пересечь финскую границу — это обязательно оказывалась Финляндия, о чем знали все. Было несколько способов осуществить это, в основном, связанных со специально переоборудованными машинами, оснащенными тайниками для перевозки пассажиров. Русским было очень нелегко противодействовать подобной тактике, поскольку если водитель обладал дипломатическим паспортом, это существенно ограничивало возможности производить обыск. Любой дипломат, желающий быстро заработать деньги, мог сколотить неплохое состояние на контрабанде наркотиков — чем, не сомневалась Мери Пат, кое-кто и занимался, причем попадались немногие. Имея индульгенцию, гарантирующую освобождение от уголовной ответственности, можно было отважиться на самые решительные действия. Однако и этот метод не был абсолютно безопасным. Если советские спецслужбы узнают об исчезновении «кролика», правила игры изменятся, так как информация, которая находится у него в голове, является очень ценной. Единственным возможным ответом на нарушение дипломатической неприкосновенности станет нота протеста, которая потонет в шумихе, поднятой по поводу того, что аккредитованный дипломат оказался шпионом. А если при этом от грубого обращения пострадают и советские дипломаты — что ж, ради достижения своих политических целей русским уже не раз приходилось идти на огромные жертвы; для них это станет лишь ценой, которую необходимо заплатить. За информацию в голове «кролика» Советы с готовностью прольют кровь — в том числе, и свою собственную. У Мери Пат мелькнула мысль: сознает ли в полной мере этот Олег Иванович опасность, нависшую над ним, то, какие внушительные силы противостоят ему. Но в конечном счете все сводится к тому, известно ли русским о готовящемся предательстве. Если нет, обычные меры предосторожности, какими бы доскональными они ни были, будут предсказуемыми. Однако, в случае тревоги, вся Москва может оказаться наглухо запертой.
Но оперативный отдел ЦРУ привык все готовить тщательно, предусматривая запасные варианты на случай возникновения каких-либо непредвиденных проблем. Надо было только стараться не довести дело до крайности.
— Заканчиваю, — предупредила Мери Пат мужа.
— Хорошо, Мери Пат, я буду думать.
С этими словами Эд Фоули сосредоточил весь свой незаурядный ум на решении поставленной задачи. "Иногда бывает нужно подтолкнуть его, — подумала Мери Пат, — но уж если Эда направить в нужную сторону, он становится неудержимым, словно Джордж Паттон61, закусивший удила." Ей захотелось узнать, будет ли ее муж спать сегодня ночью. Впрочем, уж ей-то это будет известно, ведь так?
— Бейзил в тебе души не чает, — сказал Мюррей.
Пока женщины возились на кухне, Джек и Дэн вышли в сад, якобы для того, чтобы осмотреть розы.
— Вот как?
— Да, а ты сам не замечал?
— Черт меня побери, если я знаю, чем объяснить эту любовь, — сказал Райан. — Пока что от меня еще нет почти никакого толка.
— Твой сосед докладывает о тебе каждый день. Саймон Хардинг — восходящая звезда, это я предупреждаю тебя на тот случай, если тебе еще никто ничего не говорил. Вот почему он вместе с Бейзилом ездил на Даунинг-стрит, 10.
— Дэн, я полагал, ты работаешь на Бюро, а не на Агентство, — заметил Джек, гадая, насколько широк спектр деятельности юридического атташе.
— Знаешь, мы в дружеских отношениях с ребятами из соседней комнаты, и у меня есть контакты с местными разведчиками.
Под «ребятами из соседней комнаты» Дэн подразумевал сотрудников ЦРУ. И тем не менее Джеку снова захотелось узнать, на какую правительственную службу все-таки работает Мюррей. С другой стороны, всем своим видом Дэн кричал: «я фараон!» — для тех, кто знал, что искать. Впрочем, а может быть, это тоже какое-то изощренное прикрытие? Нет, это невозможно. Дэн являлся личным порученцем по особо важным делам Эмила Джекобса, немногословного, компетентного директора ФБР, а для «крыши» государственного служащего это было уже слишком. К тому же, в Лондоне Мюррей не руководит агентурной сетью, ведь так?
Но так ли? В действительности все оказывалось не таким, каким казалось со стороны. Райан терпеть не мог этот аспект своей работы в ЦРУ, однако он вынужден был признать, что такое положение вещей не позволяло рассудку ни на секунду расслабиться. Даже когда Джек пил пиво во дворе своего дома.
— Что ж, полагаю, я должен быть этому рад.
— Мальчик мой, поразить чем-либо сэра Бейзила Чарльстона очень нелегко. Но они с судьей Муром любят друг друга. То же самое можно сказать про Джима Грира. Бейзил просто в восторге от аналитических способностей адмирала.
