Это стало бы достойным учебников истории столкновением. В конце концов, последний раз королевские владения были атакованы тогда, когда отец Рофа и его мать были убиты, незадолго до перехода их сына.
История повторялась.
К тому же, у Кора и у его солдат было серьезное преимущество, которым не обладали те давние убийцы. В Братстве было несколько связанных членов. На самом деле, он верил, что они все были связаны… а это, как ничто другое, разделит их внимание и преданность. Хотя их первоочередной задачей, как личной стражи короля, и была защита Рофа, их сердца будут разрываться, и даже самые сильные из бойцов с самым лучшим вооружением могут ослабеть, если их приоритеты находятся в разных местах.
Более того, если Кору или одному из его ребят удастся захватить хотя бы одну из их шеллан, Братство прекратит существование, потому что для них верно следующее: боль их Братьев — их собственная агония.
Всего одна принадлежащая одному из них женщина, стала бы всем, что потребуется, главным оружием.
В душе он знал это.
Сидя при свете свечи, Кор, потирал кисть, которой обычно держал кинжал, о ладонь второй руки: туда-сюда, туда-сюда.
Одна единственная женщина.
Все, что ему нужно.
И он сможет заявить права не только на свою пару, но и на трон.
ГЛАВА 40
Куин понимал, что совершенно нечестно поступает с Блэем.
Кто бы говорил о трахе из жалости. Но боже… глядя в голубые глаза, эти проклятые бездонные голубые глаза, в которых плескались прежние эмоции… секс оказался всем, о чем он мог думать. И да, технически этот акт рассматривался с точки зрения того, куда Куин хотел приткнуть свои части тела — ну, вообще-то, одну-конкретную — но в этом заключалось гораздо большее.
Куин не мог выразить это словами, потому что попросту не блистал в красноречии. Но свое желание этой связи он выразил в поцелуе. Куин хотел показать Блэю, что он имел в виду, в чем он нуждался, почему это было так важно. Он чувствовал себя так, словно весь его мир разрушился и сгорел, а потеря, происходившая всего в одной двери дальше по коридору, еще долгое время будет причинять ему боль.
Но быть с Блэем, ощущать тепло, совершать эти ласки — все это казалось обещанием исцеления. Даже если длиться оно будет лишь столько, сколько они пробудут в этой комнате вместе. Куин примет это, будет этим дорожить… и воспроизводить в памяти, когда ему потребуется.
— Пожалуйста, — прошептал он.
Вот только Куин не дал парню шанс ответить — высунув язык, он лизнул губы Блэя, скользнул в его рот и принялся за дело.
А ответом Блэя стало позволение опрокинуть себя обратно на подушки дивана.
В голове Куина промелькнули две туманные мысли. Первая, что дверь была просто закрыта, а не заперта на замок, но он позаботился об этом, силой мысли передвинув латунную защелку. А вторая, что они не могли разгромить эту комнату. Превратить его спальню в место, куда скинули водородную бомбу — одно дело. Эта гостиная была общественной собственностью и выглядела очень миленько с шелковыми наволочками на подушках, веселенькими занавесками и прочей фигней, выглядящей легко рвущейся, легко ломаемой, и не дай бог, легко пачкающейся.
Куин и так уже раздолбал свой хаммер, вспахал сад, а затем превратил в руины свою спальню. Поэтому его квота на разрушения оказалась перевыполнена на год вперед…
Естественно, разумнее всего было бы быстренько прошмыгнуть в спальню Куина и не создавать Фритцу дополнительного беспокойства, но когда искусные руки Блэя остановились на передней части бедер и завозились с ширинкой штанов Куина, он смыл эту блестящую идею в унитаз.
— Боже, прикоснись ко мне, — простонал он, подаваясь бедрами вперед.
Он просто решил, что в этот раз они будут осторожны и аккуратны.
Если такое возможно.
Блэй пропихнул руку в его кожаные штаны и тело Куина выгнулось ему навстречу, когда Блэй начал его ласкать. Угол оказался не совсем удобным, поэтому ласкам было не разгуляться, а яйца зажало промежностью штанов. Да и хер с этим! С ним был Блэй, а это все, в чем нуждался Куин.
Блядь, после стольких лет отсасываний, ласк руками и мастурбаций, Куин чувствовал себя так, словно к нему впервые прикоснулись.
Нужно вернуть услугу.
Он тут же решил перейти к делу, стремительно нагнувшись так, что их лица оказались всего в нескольких сантиметрах друг от друга. Черт, Куину так нравилось смотреть в эти голубые глаза, когда Блэй смотрел на него, распаленный, дикий, сияющий.
Жаждущий.
Куин крепче схватил парня и прижался к нему ртом, смял его губы, ворвался языком в рот, целуя Блэя так, будто сошел с ума…
— Подожди, подожди. — Блэй отдернулся назад. — Мы сломаем диван.
— А?.. — Парень явно говорил по-английски, но будь он проклят, если понимал смысл слов. — Диван?
А затем до Куина дошло, что он настолько вдавил Блэя в подлокотник, что тот начал прогибаться. Трахающаяся пара весом более двухсот тридцати килограмм еще и не такое сделает с предметом меблировки.
— Дерьмо, прости.
Он уже начинал отступать, когда Блэй захватил власть… и Куин внезапно обнаружил, что его скинули с дивана на пол. Он приземлился на спину, его ноги соединили, кожаные штаны сдергивали до коленей.
Ахуенная. Идея.
Поскольку он не носил белья, его член всегда был готов к бою. Теперь он вырвался на свободу и лежал у него на животе толстый и напряженный, чувствительный и набухший. Потянувшись рукой вниз, Куин несколько раз погладил его, пока Блэй срывал с него мешающие ему тяжелые ботинки и отбрасывал их в сторону. Брюки следующими сказали «бай», и Бог тому свидетель, Куин никогда в жизни еще так не радовался виду пикирующих через плечо кожаных штанов.
А затем Блэй приступил к делу.
Куину пришлось закрыть глаза, потому что он почувствовал как его ноги развели в стороны и руки бойца прошлись по внутренней стороне бедер вверх. Он тут же выпустил свой член… в конце концов, зачем преграждать своими ладонями доступ, когда Блэй мог бы…
Но не руки парня обхватили его.
Это был жаркий и влажный рот, который Куин только что до чертиков зацеловал.
На краткий миг, когда губы Блэя обхватили головку члена и ствол, все глубже засасывая, ему взбрела в голову мысль, заставившая сжаться яйца: «Сакстон научил парня как это делать, его хуев кузен проделывал это с парнем, и теперь тот проделывал это с ним…»
«Прекрати, — приказал он себе. — Чему бы его там не научили, именно твой член сейчас в центре его внимания. Так что пошли нахер это дерьмо».
