– Растворились? – недоверчиво хмыкнул Барышев. – В чем?
– В пространстве. – Осокин криво улыбнулся и помахал рукой над головой. – В эфире, в воздухе… Без остатка растворились. На Деа все как всегда, вот только пусто. Когда мы сели, нас просто оглушила тишина. Ни птиц, ни животных, ни людей… Только ветер и пустота. Мы шли по улицам, по красивым подвесным тротуарам и мостам, под нами шумели джунгли, журчали речки, зеленели спланированные сады, игровые площадки… И ни одной живой души. Только деревья, трава, камень, пластик, стекло… Мы заглядывали в жилые дома и заведения. Нигде не было никаких признаков серьезной катастрофы. Кое-где мы обнаружили некоторый беспорядок, на улицах было немного грязновато, машины неровно припаркованы… Но это не походило на картину серьезной катастрофы. Сначала мы подумали, что все люди просто попрятались в подвалы и убежища. На Терции, когда вместо ночного неба вспыхнул золотистый закат, так и случилось. Пока не разобрались, что к чему, мы почти три часа просидели по убежищам. Но на Деа все было иначе. Мертвая, гнетущая тишина. И это при том, что продолжали работать механизмы жизнеобеспечения. Брызгали водой поливальные машины и фонтаны, работали уличные и внутренние кондиционеры, автоматические двери, декоративные подсветки зданий и сооружений, вывески, движущиеся тротуары, беспилотные экспрессы и метро… Все действовало, но в вагонах никто не ехал и по улицам никто не бродил. В одном офисе я видел работающий копир. Он был запрограммировал на сотню копий, после того как компьютер сделает расчеты. В компе произошло дублирование. Наверное, тот, кто давал ему задание, по забывчивости дал его дважды или рассчитывал получить результат именно в то утро и дал машине отсроченное задание… Не знаю, но выглядело это жутковато. Работающий в полную силу офис без единого служащего… В банке ждал своего часа активированный терминал. В нем кто-то набрал код, но не успел коснуться сенсора «ввод». Просто вставляй карту и богатей. Детская площадка с брошенными игрушками, кафе с остывшими чашками на столиках, закусочные с замершими в режиме ожидания пищематами… Много чего еще странного. И все словно бы оставлено буквально на минуту. Я постоянно ждал, что вот сейчас из-за поворота вывалит толпа и с возгласами облегчения разбредется по своим местам: к копирам, банкоматам, за столики кафе и в вагоны метро… Но ничего не происходило, и по мере продвижения по этому нереальному городу нам становилось все страшнее. И знаете, что еще нас поразило? Мы поняли это только после часа пребывания в городе. Автоматика мегаполиса работала, но не было слышно музыки и не было видно никаких объемных роликов. Мы словно оглохли, но при этом слышали звуки шагов, реплики и возгласы друг друга! Я видел работающие радиоприемники и проекторы уличной рекламы, но они не издавали звуков и не выстраивали объемных голографических фигур. И это несмотря на то, что на их рабочих панелях горели все положенные огоньки, а дисплеи выворачивались наизнанку, строя псевдообъемные графики издаваемых звуков по частоте и всяким там соотношениям шумов. От этой «глухоты наоборот» нам стало совсем жутко. Однако мы шли. Обливались холодным потом, но шли. И так продолжалось до тех пор, пока мы не обнаружили, что в отряде не хватает троих. Мы развернулись и начали их искать, но тут… Это появлялось прямо из-под земли, из-под асфальта, бетонопласта, травы, виниловых и полиуретановых дорожек… Оно просачивалось, словно землю покрывали не твердые вещества, а какие-то голограммы… Ничто не ломалось! Никаких дыр в асфальте или трещин в бетоне не было! Но эти… существа или штуковины… они не были призраками! Они были материальны! Я готов поклясться, что под их шагами гудела земля и сминалась трава. Один походя двинул в бок машину, и на ее дверце осталась вмятина. Об их тела ломались ветви деревьев… Но люди – это было странно и потому жутко вдвойне! – люди будто проходили сквозь тела этих существ! Проходили и спустя некоторое время таяли. Растворялись в воздухе. Когда таким образом исчезла половина отряда – вместе с одеждой и снаряжением, – оставшиеся наконец очнулись и бросились бежать. Мы бежали без оглядки, но эти существа были повсюду! Я не помню, как очутился на корабле, как задраил люки и взлетел… Лишь на орбите я немного пришел в себя и догадался проверить показания бортовых видеокамер. Совесть моя чиста, до корабля больше никто не добежал. А еще система зафиксировала внешность монстров… Вот… Здесь и запись, и реконструкция.
Он указал на кристалл. Преображенский сам взял вещицу и сунул ее в гнездо проектора. Голографическая реконструкция внешнего вида одного из существ, мелькавших на дальнем плане видеокартинки, была четкой и пугающей. Для всех, кроме Сергея. Он смотрел на материализовавшихся песчаных фантомов Ван Ли и ловил себя на мысли, что ждет, когда бочкообразная голова монстра развернется к нему и «лицо» обретет знакомые черты. Компьютер не знал об этом свойстве фантомов, и потому ничего подобного не происходило, но отделаться от неприятного ощущения князь так и не смог.
– Они гнались за вами? – спросил Барышев у лейтенанта.
– Не знаю. – Осокин, казалось, не удивился такому вопросу. – Теперь мне кажется, что нет. Но тогда, поймите меня, господин генерал…
– Понимаю, – Барышев задумчиво кивнул.
– Мне кажется, что они не столько охотились на нас, сколько подчищали территорию. Словно мы были простой грязью… понимаете? Словно кто-то натоптал у порога их дома и они вышли подмести… Никаких эмоций, никаких специальных эффектов вроде устрашающего рычания или размахивания оружием… Просто выбрались из своего подземелья, провели зачистку и снова ушли под грунт.
– Страшное дело, – тяжело проронил Воротов. – Пылесосы, настроенные исключительно на животный белок.
– Неверно, – возразил Преображенский. – Исключительно на людей они настроены. Вот в чем проблема.
– А как же – птицы и звери?
– А как же – оружие и снаряжение? Птиц в городе могло не быть изначально, зверей – тем более. Не факт, что их «растворили» эти космические гусеницы. А вот уничтожение, «зачистка» людей вместе с одеждой и оружием – улика в пользу осмысленного причинения ущерба. Это не то, о чем мы думали, Игорь. Это не стихийное бедствие, не межгалактическая зараза… Это нападение! Нас хотят уничтожить как вид. Раньше я сомневался: а не зря ли мы боремся с естественным ходом вещей? Или, быть может, мы оказались случайными свидетелями чьей-то смертельной схватки. Теперь я вижу – это не совпадение, не стечение обстоятельств. И мы не случайные червяки на перекрестке. Мы мешаем, и нас убирают. Планомерно и тщательно. Вычищают до последнего. Чем или кем заселят наши планеты после исчезновения людей, я не знаю. Но знаю, что произойдет это заселение не раньше гибели последнего из нас. Только после полной и тщательной «уборки», или «прополки», или «санации», называйте, как нравится…
– Что же делать? – недоверчиво глядя на князя, спросил Барышев. – Как нам защитить себя?
– Лучшая защита – нападение, – высказался Воротов.
– Мысль, конечно, свежая, – невесело усмехнулся генерал, – только как ее реализовать? На кого мы должны напасть, чтобы отстоять свои планеты и право на жизнь? Кого атаковать? Этих монстров?
Он указал на вращающуюся над проектором голограмму.
– Они всего лишь исполнители, – возразил Сергей.
– Тогда вообще непонятно. – Барышев взглянул на лейтенанта. – Вы стреляли в них, Осокин?
– Конечно. – Полицейский покачал головой. – Только без толку. Ничто их не берет. Я лично испытал на них три вида оружия: нейтронат, «СВЧ» и пулевое. Ребята стреляли из лучеметов и кинетики… Эта саранча даже не морщилась. Шагала себе вперед и жрала… всех подряд. Вернее – растворяла.
– А вышли они из-под грунта? – уточнил Барышев. – Совсем беда… Ведь если на Деа такие личинки вызрели под землей, то и на других планетах в конце концов произойдет то же самое.
– Произойдет, – согласился Сергей. – Вопрос: когда? Сколько у нас осталось времени?
– Для чего? Мы же все равно бессильны. – Генерал удрученно вздохнул. – Это не чиниды. Такой противник нам не по зубам. Вот если бы знать, в чем их слабость, если таковая, конечно, имеется…
– А лучше – где у них логово, – добавил Воротов. – Или все вместе.
– Если предположить, что звезды-диверсанты, коконы вокруг систем и эти «гусеницы» связаны, то логово находится где-то в пространстве чинидов, – предположил Сергей.
– Но ведь и там происходит нечто подобное, – возразил Воротов.
– В том-то и дело. Это лишь подтверждает мою теорию. Объект интереса агрессоров – не светила солнечного класса и не жизненное пространство. Охота ведется на людей. Поэтому Рубеж и соединил наши миры: скорее всего единственные «человеческие» миры в Галактике.
– Но ваша теория все равно не объясняет, кто же наш враг, – заметил Барышев.
