Нгуен хотела данные Шарифи. И еще ей нужно было убедиться, что никто другой их не получит. Она скрывала информацию от Ли, но это было условием работы на нее и доверия к ней. Но что это было? Знала ли она, что именно Шарифи нашла в шахте? Кому она рассказала об этом? Знала ли она о Корчове? Была ли уверенность Ли, что она идет путем, который Нгуен не только предвидела, но и проложила для нее, паранойей?
А что с Корчовым? Ему нужна была та же информация, что и Нгуен. Он так хотел обладать этой информацией, что решил войти в контакт с Ли, рискуя получить удар, в реальной возможности которого он не сомневался. И он прозрачно намекнул, что Шарифи уже передала некоторые из своих секретов ему.
Белла, конечно, была непредсказуема. Знала ли она о Корчове? Работала ли на него? Что на самом деле было между ней и Хаасом? Что сделал Войт, что она так ненавидела его? И что значил тот холодный расчет, который Ли увидела в ее глазах? Скорбь о Шарифи или что-то более глубокое, давнее и темное?
Что-то шевельнулось в темноте.
Ли открыла глаза. Ничего.
Затем она услышала слабый, но безошибочно различимый звук чьего-то дыхания. Она просунула руку в свой комбинезон и вынула «беретту» из кобуры. Сняла с предохранителя, сдвигая рычажок мучительно медленно, чтобы приглушить щелчок.
– Ты ведь не будешь стрелять в меня, Кэти? – произнес знакомый голос.
Зажглась спичка. Ли ощутила запах серы и увидела неясные очертания тени на сводах над ее головой. Тень складывалась, перемещалась. Скрипнул ржавый штырек, и загорелась лампа Дэви.
– Привет, – сказал Картрайт, не сходя со своего места на блестящем полу, где он сидел, поджав под себя ноги. – Значит, и ты их слышала, да?
– Слышала кого? – спросила Ли, затаив дыхание.
– Святых, Кэти. Ее детей. – Он улыбнулся. – Возрадуйся, ведь мы знаем час и день Ее Пришествия. Это начало.
– Побереги проповедь для своей паствы, Картрайт. Я здесь ни при чем.
Что-то привлекло ее внимание в густой темноте за спиной у священника. Какое-то движение, такое слабое, что она скорее почувствовала, нежели разглядела. Но когда из тьмы раздался голос, она совсем не удивилась, как будто уже знала, что Дааль будет здесь.
– Если ты здесь ни при чем, – спросил он, – то зачем спустилась сюда?
– Просто делаю свою работу, и все.
– Многие хотели бы знать, в чем заключается эта работа. Многим интересно, на чьей ты стороне.
Она не ответила.
Картрайт начал чесать пятно сухой кожи на запястье, и что-то в этом движении – то ли скрежет ногтей о плоть, то ли мертвая кожа, отлетавшая и блестевшая в луче лампы, – вызывало у нее отвращение. «Он сумасшедший, – думала она. – Он всегда был сумасшедшим».
– Кэти, разве у тебя нет никакого ответа на мой вопрос? – спросил Дааль.
Ли провела влажной рукой по лицу.
– Я собираюсь тебе кое-что показать, – сказал Дааль. – Я, возможно, об этом пожалею. Фактически многие говорили мне, что так оно и будет. Но я думаю, что ты вправе увидеть. Я думаю, что ты имеешь право на открытую игру.
Ли рассмотрела печать командования Космической пехоты на конверте еще до того, как он передал ей его.
– Это секретный внутренний документ, – сказала она. – Откуда, черт возьми, он у вас?
– Просто прочти его.
Потребовалось несколько раз прочесть, чтобы до нее дошла суть написанного, – и даже после этого она не была уверена в том, что на самом деле означали эти осторожные расплывчатые бюрократические фразы. Но кто-то уже разобрался. Кто-то уже читал этот документ до нее и ставил свои пометки сильной и уверенной рукой:
«Заключение: наличие живых пластов квантовых конденсатов на планете Мир Компсона представляет собой угрозу внутренней и внешней безопасности. Жизненно важно, учитывая активность промышленного шпионажа со стороны Синдикатов, с одной стороны, и интересы политической стабильности (противодействие деятельности ИРМ и других внешних агитаторов), с другой стороны, перевести производство конденсата транспортной и коммутационной категории с этой планеты в контролируемые лабораторные условия. Эта цель определяет необходимость поддержки исследований доктора Шарифи».
– Ты понимаешь, что это значит, не так ли? – спросил Дааль. – Они пишут, что само присутствие живых кристаллов на планете – это угроза безопасности. Что, как только они смогут производить их вне планеты, они уничтожат залежи, которые еще здесь остались.
– В документе нет ничего такого, Дааль.
– Правда? А тогда, что значит «наличие живых пластов представляет собой угрозу безопасности»?
– Ничего не значит. Какой-то бюрократ занимался словоблудием, готовясь к совещанию в управлении. И к тому же какая гарантия, что этот документ подлинный?
– Мои источники слишком надежны, чтобы сомневаться.
– Если вы хотите, чтобы я приняла это всерьез, лучше скажите, кто этот источник, и дайте мне возможность принять собственное решение.
– Ты знаешь, Кэти. Подумай об этом.
Ли смотрела на потемневшую микрофишу, в ее голове вертелись различные варианты: Служба безопасности станции. Служащие шахты. Кто-то из самого Техкома.
Но, по определению, никто из имеющих допуск к подобным документам не мог быть с планеты Мир Компсона и заботиться о ней, рискуя потерять свою работу и свободу ради нее.
– Кто? – спросила она, видя, что Картрайт и Дааль внимательно смотрят на нее. – Кто это?
Дааль улыбнулся. Он забрал документ, вытащив его из ее рук так осторожно, что она не заметила, как это произошло, и аккуратно положил в карман рубашки.
– Ханна, – сказал он. – Ханна Шарифи.
СТАНЦИЯ АМК: 23.10.48
Ли проснулась от топота ног по внешнему коридору. Люди бежали и стучали по металлическим стенам с силой, вызывающей эхо, – универсальная ручная система тревоги на космических станциях.
Она выскочила из постели как раз в тот момент, когда включился и начал сообщение станционный канал «живой» стены. Ее первой мыслью было, что это какой-то розыгрыш, но спокойный автоматический голос продолжал вещать, и она поняла, что всех спасателей и медицинский персонал вызывают к местам отлета челноков. Значит, на планете что-то произошло.
Она дотянулась до единственного стула в своей комнатке и принялась натягивать форму, которую сняла всего лишь несколько коротких часов тому назад. Она уже завязывала ботинки, когда станция перевела на нее вызов с планеты.
Шарп.
– У вас была медицинская подготовка, не так ли? – без предисловий спросил он из своего кабинета в госпитале.
Было видно, что его тоже подняли с кровати по тревоге, которая заставила обитателей станции устремиться к посадке на челноки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
