Жарко в комнате, солнце уже высоко поднялось. Сквознячка бы сюда хорошего, но никак, так и паримся как в бане. Я ладони постоянно обтираю, чтобы оружие не заскользило. И голову обвязал, чтобы пот глаза не заливал.
Взрыв мы услышали незадолго до полудня. Хоть и далеко отсюда до нового храма, но загрохотало сильно.
— Приготовимся, — сказал я своим.
Варел из ломбарда на улицу выбежал, изобразил любопытство, потолкался среди других зевак, друг у друга спрашивающих что случилось. А первый знак того, что на самом деле случилось, был дан совсем скоро, никак не позже минут десяти после взрыва. По улице проскакали всадники, крича: «Валашцы преосвященного Берга взорвали, обновленцев режут! На фонари их, громи их дома!»
— Началось, — пробормотал Ниган, мрачный как сама смерть.
Банда показалась не более чем через полчаса. За это время с разных сторон уже донеслись звуки стрельбы, а где-то в портовой стороне в небо поднимался столб дыма от пожара. Кто-то бегал, кто-то кричал, кто-то звал к грабежам, но в ломбард пока никто не сунулся.
Затем уже послышался топот копыт и к самым дверям ломбарда подскакали пятеро конных, вооруженных револьверами и «насосами». Я едва успел занять место за картиной, приникнув к куску марли, вставленному в пейзажик. Те же соскочили с седел, бросив просто так привычных, видать, ко всякому коней, забежали внутрь ломбарда с оружием наготове. Грохнула распахнувшаяся дверь, затопали сапоги по полу, крики, брань, угрозы. Мне даже показалось, что я узнал в них одного из сегодняшних посетителей, который дорогой кинжал в залог отдал.
Не думаю, что они собирались щадить «валашских ломбардщиков», стволы уже искали цели, но те успели выстрелить первыми — ждали.
Кто-то крикнул, задохнувшись, заваливаясь набок, затрещали выстрелы, но до Варела и Дро было уже не дотянуться, те укрылись под прилавком, изнутри обитым толстенными досками в несколько слоев, с гравием, засыпанным между ними.
Не возьмем мы пленных, похоже, там пальбы вовсю идет. Ладно, у нас уже Патель есть, можем и так…
— Пали! — крикнул я, толчком сбивая картину со стены.
В дыру мне видны были все четверо, еще стоящие на ногах. Я успел выстрелить в двоих до того, как вся банда повалилась с ног, как поленья. Две секунды сплошного грохота, облака дыма — и все. Пятеро стрелков по четырем мишеням, с фланга, почти что в упор — никому не уцелеть.
— Проверить всех!
Из пятерых живы двое оказались, но ранены тяжело. Сам Мак кровью изо рта исходит, вместо дыхания бульканье слышно, и еще молодой совсем, рыжий, с виду лет семнадцать, у того шея прострелена и грудь, тоже не жилец. Болло, направив револьвер на рыжего, посмотрел на меня вопросительно.
Я кивнул. Нехорошо так умирать оставлять, пусть закончит. Дважды выстрелил его револьвер, а потом я и в тех, что убитыми казались, тоже по пуле пустил, чтобы уже наверняка. А с улицы слышался опять топот копыт, на этот раз наших коней, пора было уходить.
— Трофеи соберите, — сказал я, присев возле тела Мака Шустрого.
Перевернул его на спину, вытащил револьвер из кобуры — интересно, копия того, что взял с его приятеля, Вилана Дятла. Хорошо, пусть будет, револьвер хороший. А потом еще у него один заметил, совсем небольшой, на пять патронов, со стволом длиной два дюйма всего и короткой рукояткой. А такой даже за поясом спрятать легко. И его тоже забрал, вместе с кобурами и патронташами.
Когда мы скакали по улицам Улле, вспомнились беспорядки в Ирбе, которые возникли благодаря нам же. Крики, грязь и кровь на улицах, шайки оборванцев, волокущие награбленное, организованные банды, ищущие добычу, просто ополоумевшие люди, мечущиеся по улицам непонятно зачем.
Неподалеку от Ратушной площади нас встретили Злой с Тесаком, подскакали, Злой крикнул:
— Давай за мной из города, не теряем времени, а то самих за мародеров примут!
И мы, привычно построившись в колонну по два, поскакали за ним следом, на Северный тракт, к Северной заставе, которую всерьез усилили солдатами. До этого здесь только стражники стояли, а теперь целый взвод пехоты расположился.
— Что слышно, служивые? — спросил Злой, протянув какую-то бумагу для проверки.
Бумага была, по всему судя, серьезной, потому что десятник, ее проверявший, даже под козырек взял. И он же сказал:
— Говорят, что валашский заговор в городе. Монофизиты хотели взорвать преосвященного Берга, да того чудо спасло — как раз перед взрывом остановил коляску чтобы детишек благословит, тут и рвануло. Охрану побило, людей в толпе — страсть сколько. Теперь народ бунтует, валашцев режут.
— Это я видел, — кивнул Злой, забирая и складывая бумагу. — А вас что в город не ввели? Стражи совсем не видно, они за свою шкуру больше трясутся.
— Команды нет, — пожал плечами десятник. — Да и бес с ним, пусть им дадут как следует, потом уже мы со всеми разберемся.
— Это верно. Удачи, — кивнул Злой, трону свою лошадь с места в рысь.
А мы поскакали следом.
Северный тракт был забит телегами. Не местные торговцы старались выбраться из города, чтобы не попасть под погромы и грабежи. Среди их разномастных охранников наш маленький отряд выглядел совершенно незаметно. Пыль, шум, крики, ржание лошадей и мычание быков, но особой паники все же не было. Так, с потоком, мы добрались до поворота на винодельню и вскоре уже разместились за ее крепкими каменными стенами. После чего я выставил посты, мало ли что может случиться.
— А где валашцы? — спросил я у Арио, когда он позвал нас со Злым к себе в комнату.
— Уже ушли, рекой, — он взглядом показал на окно, подразумевая, что где-то там есть река Сильная, по которой они и ушли. — Нечего им здесь отсвечивать.
— А что делать с Дро и Варелом?
Эти двое остались со мной, и Дро как раз уселся в башне за наблюдателя.
— Тут уже ничего не поделаешь, — пожевав задумчиво губами, сказал Арио. — И есть вероятность, что они понадобиться могут. Все же изображали ломбардщиков. Хоть и очень в этом сомневаюсь.
Я обратил внимание, что губы у него искусаны. Похоже, что боль пока нашего командира не отпустила, но держится.
— И что дальше?
— Дальше ждем гонцов, — ответил он. — Люди знают, кто и что должен делать. Как по твоим делам? — обратился он к Злому.
— Ночью в городе будет кошмар, с утра войдет армия и всем даст по шее. Умные или те, кем командуют, смоются в Босяцкую Долину, остальным придется плохо.
— Не суйтесь пока туда, — чуть подумав, решил Арио. — Достаться может и правым, и виноватым. А вот насчет того, где содержат Пателя… я бы проверил. Сделай.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
