Уехать из Петербурга к живому делу, к армии, Суворов мечтал и сам: солдатская палатка была для него ближе «бриллиантовой» залы и Таврического дворца.
И наконец к весне дело окончательно прояснилось: императрица назначила Суворова командовать войсками на юге, где он провел столько лет. В его ведение поступали войска, расположенные во Врацлавской, Вознесенской, Екатеринославской и Харьковской губерниях и в Таврической области.
Суворову оставалось пробыть в Петербурге считанные дни. Потому сегодня он собирался во дворец более охотно, чем в предыдущие разы.
По случаю бракосочетания великого князя Константина Павловича с принцессой Кобургской Анной на Неве устраивался великолепный фейерверк, а на площади перед дворцом – всегдашнее царское угощение народу: жареный бык, фонтаны с вином.
– Ежели б я помоложе был, беспременно пошел бы рвать быка! – говорил Прошка, помогая барину одеваться.
– Тебя только там и не хватало. Что ты – голоден?
– А почему ж на даровщинку не выпить и не закусить? Опять же лакеи сказывают: кто с быка золотую голову сорвет и принесет во дворец, тому сто рублев заплатят. Таков закон.
– Смотри, чтоб из этой свалки свою голову вынес, а не то что бычью…
Когда Суворов подъезжал к Зимнему, он увидал, что все прилегающие к площади улицы были запружены народом: кто собирался «рвать быка», а кто просто поглазеть. Против дворца возвышался высокий помост со ступеньками. На ступеньках лежали жареные гуси, утки, куры, свиные и телячьи окорока. А наверху помоста стоял громадный бык с позолоченными рогами.
Помост сверху донизу закрывала зеленая тафтяная занавеска. Возле помоста были устроены два красивых фонтана для красного и белого вина. Все это окружала цепь из солдат и полиции. Конные драгуны ездили тут же.
Посмотреть на эту сцену собралась во дворце вся знать. Сигналом к началу было появление в окне императрицы.
Когда пустили фонтаны, толпа поняла, что царица сейчас подойдет к окну. Солдаты и полиция едва сдерживали толпу, которая напирала со всех сторон. Пьяницы, увидев фонтаны вина, не могли стоять на месте.
Императрица подошла к окну.
И тогда отовсюду с криком и улюлюканьем бросились к помосту и фонтанам сотни людей. Сшибая и давя друг друга, они старались поскорее добежать до цели.
Вперед пробиралась группа мясников. Они кулаками прокладывали себе дорогу. Зеленая тафтяная накидка в один миг полетела в клочья.
Мясники стали швырять в толпу жареными гусями, утками, курами, окороками – отбивались от остальных, давали возможность самому сильному и ловкому из своих пробиться к быку, чтобы завладеть золотой головой. Голова была укреплена на железном пруте. Вся громадная туша быка надевалась на прочную деревянную раму.
Плечистый рыжебородый мясник быстро пробежал по ступенькам к быку, легко подпрыгнул и упал к нему на спину, собираясь сесть верхом. Но с другой стороны помоста к быку пробились лабазники. Небольшой плотный купчик подскочил и дернул рыжебородого мясника за ноги. Рыжебородый ерзнул с быка, но еще пытался удержаться. Тогда купчик прыгнул ему на плечи. Мясник оторвался от быка, и оба покатились по ступенькам вниз.
Золотые рога быка сияли все так же недосягаемо и заманчиво.
В это самое время пьяницы кинулись к фонтанам с вином. Черпали пригоршнями, припасенными кружками, ведрами, шапками. Нагнувшись, свесившись в бассейн, просто лакали. Тянули друг друга прочь, толкались, дрались, падали в вино.
Один – в драном коротком кожухе и валенках, – перевесившись, упал прямо в бассейн. Он еще до праздника успел где-то хлебнуть и теперь сразу захмелел. Стоя по щиколотку в вине, он стал черпать шапкой-ушанкой и поливать лезущих к фонтану пьяниц.
Кто-то ударил его в грудь. Пьяница зашатался, чуть не упал навзничь, но схватился за трубку фонтана. Трубка изображала ствол, обвитый виноградными листьями и гроздьями. Наверху она кончалась чашей из виноградных листьев. Из чаши во все стороны били ярко-красные струи.
Пьяница вдруг полез по этим железным гроздьям наверх к чаше. Красное вино, точно кровью, заливало его всего. Он лез, подставив под брызги широко раскрытый рот. Жадно глотал.
Он влез наверх и, закрыв глаза, сначала продолжал пить, а потом повернулся и плюхнулся в широкую чашу. Вино перестало литься.
Пьяница сидел, с победоносным видом глядя вниз и горланил песню. Среди толпившихся, оттиравших друг друга от вина питухов поднялся отчаянный вопль. Ругали, проклинали, угрожали.
А мужик, пьяно хохоча, болтал от удовольствия валенками. Валенки были грязные и мокрые от вина.
Тогда в него стали швырять снегом, шапками, рукавицами, чтобы сбить его вниз.
Наконец какой-то ямщик догадался: развязал свой длинный зеленый кушак, размахнулся и захлестнул мужика за ногу. Несколько услужливых рук рванули кушак. Пьяный мужичонка схватился за фонтан, но не удержался и бухнул вниз, в бассейн.
Ярко-красные струи забили снова.
…Во дворце у окон хохотали до упаду. Сама императрица утирала кружевным платочком слезы, – так прошиб смех.
– Ой, не могу!
– Мясники-то, мясники! Вон из-за головы дерутся…
– Оторвал. Бежит с головой!..
– Отбили. Упал!
– А этот пьяный что в фонтане делает! Срамота!..
Жались к окнам, смотрели.
Один Суворов ходил по зале, не глядя в окна. Не смеялся – ему не нравилась, была противна вся эта грубая забава. К тому же пьяных он не любил. Если бы не торжество по случаю бракосочетания великого князя, он не приехал бы.
Враги Суворова и тут не оставляли его в покое – пользовались любой возможностью, чтобы уколоть фельдмаршала.
– Вот штурм так штурм. Почище измаильского, – громко сказал генерал-аншеф Николай Салтыков.
– А что это он влез на фонтан?
– Поучение солдатам говорит, – съязвил Долгорукий.
– И не замерзнет же – весь искупался, а ничего…
– Нонче стало модным – обливаться зимой. Он закалить себя хочет…
«В последний раз я в этом вертепе. Сегодня откланяюсь императрице, а завтра – в путь, к армии, в Тульчин!» – раздраженно думал Суворов.
Глава третья
«Наука побеждать»
I
В Тульчин Суворов ехал в прекрасном настроении. И в этот раз, как всегда, фельдмаршал Суворов ехал для скорости и легкости в простой кибитке, только с одним адъютантом Столыпиным.
Чтобы избавить себя от докучливых торжественных встреч местного начальства, он приказал никого не слать вперед готовить фельдмаршалу лошадей, а приезжал на станцию нежданно-негаданно.
Зато во время этих, как он выражался, «перелетов» случались самые разнообразные истории, которые были по душе Александру Васильевичу: в свободную минуту он любил позабавиться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
