Фрей едва обращал внимание на работу своих рук. Он уже в четвертый раз летел этим маршрутом, и уже ничего не боялся. Он доверился Джез. Харкинс и Пинн следовали во мраке за его огнями. Что касается флота — они сами смогут найти дорогу.
Фрей думал только о Сило. Над ним витало темное предчувствие потери. Его беспокоила не только мысль, что Сило может умереть — Фрей уже был удивлен глубиной своих чувств к молчаливому чужаку — но и мысль, что один из членов его команды будет потерян. С каждым новым рискованным оборотом, в котором они выживают, он все больше и больше думал о своей команде, как о нераздельно целом организме. Несмотря на то, что раньше он часто мечтал бросить свою команду и улететь в одиночку, теперь он не мог даже думать об этом. Они стали небольшой сплоченной группой, жителями «Кетти Джей», и они были нужны друг другу, чтобы выжить. Каким-то образом они достигли равновесия, которое их всех удовлетворяло. И когда они были в этом равновесии, они могли достичь чего-то выдающегося. Теперь Фрей боялся потерять кого-либо из них, в этом случае баланс нарушится. Он боялся вернуться к прошлому.
Все это время он пытался держаться подальше от всех. А теперь, он был огорошен. Он пытался злиться на себя, за то, что стал таким уязвимым, но не мог этого сделать. Все они были частью огромных перемен, одно это зародило в нем самоуважение, которое он потерял после разрушения «Туза Черепов». Он не променял бы ни на что даже дня, прошедшего между этими двумя моментами. Ни за что.
Но сейчас Сило был на краю смерти, в руках доктора-алкоголика и его необученного ассистента. Сило, который принял пулю, предназначенную Фрею. Фрей не хотел жить с такой ответственностью.
Чего они там так долго? Они еще не закончили?
Как будто в ответ, он услышал, как дверь лазарета открывается. Он схватил себя за плечи, как будто ждал взрыва. По проходу послышались шаги, башмаки стучали по металлу. Слишком легкие для Малвери, это должно быть Крейк. Фрей повернул кресло, чтобы убедиться, и увидел, как демонист заходит в дверь. Руки у него были по локоть в крови, и он все еще носил маску. Он показал на нее и смешно сказал что-то, чего никто не понял.
— Можешь снять ее, — сказала Джез, угадав его мысли.
Крейк стащил маску и несколько раз глубоко вздохнул.
— Так лучше, — сказал он. — В этих штуках так душно.
— Ммм, — сказала Джез, соглашаясь.
— Все в порядке? — спросил Крейк.
— Ты, черт побери, скажешь, что у вас там? — взорвался Фрей, не в состоянии больше сдерживать напряжение.
— Ах да, — сказал Крейк. Он улыбнулся. — Док остановил кровь и вытащил пулю. Он сказал, с пациентом все будет хорошо.
Джез ахнула и немного прихлопнула руками, удивительно девчоночья реакция от того, кого Фрей считал скорее неженственной. Фрей со вздохом плюхнулся обратно в кресло, и огромное чувство облегчения прошло по телу. Облегчение и усталость навалились вместе. По крайней мере, все закончилось. Он широко улыбнулся. Крейк засмеялся и хлопнул его по плечу, оставив гротескный отпечаток.
— Хорошая работа, парни, — сказал Фрей. — Чертовски хорошая.
— Ну, мне надо идти и помочь Малвери закончить, — сказал Крейк. — Я просто подумал, что вы должны знать, — он исчез в коридоре, и направился обратно в лазарет.
— Мы здесь, капитан, — сказала Джез. — Все закончилось. Можно начать подъем.
Фрей остановил «Кетти Джей» и начал подъем из тумана. Дымка постепенно становилась тоньше, а темнота прояснялась. Снова стали видны боковины гор, словно плиты из тени.
Фрей посмотрел наверх. На его губах все еще застыла улыбка. Наверх, к свету и свободе. Наверх к перспективе новой жизни, роскошной жизни, обеспеченной золотом Бодрствующих, которое они украли у Оркмунда. Наверх ко второму шансу для них всех.
— Никогда не видела, чтобы вы так улыбались, капитан, — сказала Джез.
— Это в первый раз, я действительно чувствую, что все будет хорошо.
Они прорвались сквозь туман, как «Кетти Джей» потряс взрыв, заливая рубку ослепительным светом, и сотрясая их как тряпичную куклу.
Когда другого взрыва не последовало, Фрей в шоке моргнул и сел обратно в кресло.
Их окружала стая Норбурийских Эквалайзеров. Это был «Делириум Триггер», он нависал над их головами, направив на «Кетти Джей» весь свой внушительный арсенал.
Фрей надул щеки и смиренно выдохнул.
— Дерьмо!
Тридцать девять
«Это тот случай, когда тебе дается помилование» — Выбор Дракен — Заключения
Холодный ветер гнал клубы серого пепла через равнину Блакендрафт. Пальто Фрея беспокойно колыхалось. Открытые горизонты окружили их. Небо над головой было цвета наковальни. «Делириум Триггер» висел на якоре неподалеку, его жёсткие, свирепые линии застыли на фоне пустоты.
Команда «Кетти Джей» выстроилась в ряд у основания грузовой рампы. Пинн и Харкинс приземлили их воздушные суда, все собрались. Сило, Бесс и Слэг отсутствовали. Сило был все ещё в лазарете. Крейк отправил Бесс спать, чтобы предотвратить её приступ неистовства и спасти всех от неминуемой гибели. Слэг исчез в отверстиях воздуховода из-за своей же непостижимой миссии. Ничто не смогло бы разъединить его от с его самолётом.
Напротив них стояла Триника Дракен и дюжина мужчин с «Делириум Триггер». Мужчины держали под прицелом Фрея и его команду с пистолетами, в то время как Триника глядела вниз на красный лакированный ящик, который стоял у её ног. Она долго смотрела на богатства, но по её призрачно-белому лицу и неестественно черным глазам нельзя было определить то, о чем она думает. Наконец, она подняла глаза.
— Ты сделал хорошо, Дариан, — сказала она. — Какая любезность с вашей стороны проделать весь путь от крепости Оркмунда, только для меня.
Пинн пробормотал что-то сомнительное себе под нос. Малвери покрутил его за ухо.
— Я должен был убить тебя, когда у меня был шанс, — сказал Фрей. Не было никакой злобы в этом высказывании, это было просто наблюдение. — Я предполагал что, это тот случай, когда тебе дается помилование.
Триника ответила ему сухой улыбкой.
— Полагаю, что это цена хорошо выученного урока.
Фрей и Триника пристально глядели друг на друга через пыльный пролом, разделяющий их. Непоколебимая тишина заполняла Блакендрафт в данный момент.
Он не чувствовал ненависти к ней. Он не смог справиться с чувством гораздо большим, чем чувство сдержанного разочарования. Это правильное чувство, так или иначе. Жадность заставила его взяться за слишком-хорошее-чтобы-быть-правдой предложение. Но он не винил себя за кучу смертей на «Тузе Черепов» — они были обречены с ним или без него — он просто сыграл свою роль. Он, возможно, спас Эрцгерцога и оказал величайшую услугу стране, но он устроил резню в Водопадах Возмездия. Это нечестно, что он получит выгоду от собственной глупости, ценой всех этих жизней.
Может быть, он задолжал миру что-то. Может это все за команду, которую привел и оставил умирать в Самарле. Может за Тринику Дракен и Амалицию Фейд, которых он кинул и забыл, как только они показали признаки того, что хотят больше, чем он готов был им дать.
За своего ребенка, который умер из-за трусости родителей.
Он приговорил всех, когда согласился напасть на «Туз Черепов». Но с тех пор он выцарапывал назад все, что потерял и даже больше. Он сплотил команду, и оправдал себя. Может быть это все, что ему было нужно, в конце концов.
— Что происходит сейчас, Триника? — спросил он её.
— Я думала, Грефена повесят, — сказала она. — Бодрствующие… они очень могущественные, чтобы их привлечь, даже за это. Но я думаю, теперь Эрцгерцог удвоит усилия, чтобы им навредить.
— Я имею ввиду, что происходит с нами?
Триника ответила ему изумленным взглядом.
— Откуда я знаю? Я думала, что ты извинишься, даже если ты и не поклонник этого.
— Ты позволяешь нам уйти?
— Конечно, — сказала она. — Каждый, кто назначил награду за вашу голову, отозвал её, либо не в состоянии платить больше. Зачем ты мне теперь нужен?
Его команда заметно расслабилась. Фрей смахнула прядь волос, подув на лоб.
— А ты? — спросил он.
— Я уеду куда-нибудь, — ответила она, беззаботно. — Я полагаю, мне придется держаться подальше от Флотилии с этого момента, но я переживу.
Она указала на её боцмана, который наполнял кожаный мешок монетами из сундука. Он перевязал его тонкой веревкой и отдал ей. Он был слишком большим, чтобы можно было удержать в одной руке. Она задумчиво взвесила его, а потом подала Фрею, который едва поймал его.
— Вознаграждение искателя, — сказала она. — Это, и ты можешь оставить себе корабль.
— Ты необычайно милосердна, Триника.
Она улыбнулась, и на этот раз это была не холодная, осторожная улыбка, он это знал. Это была улыбка старой Триники, того времени, когда её мир ещё не наполнился ужасами, которые она затопила чувством горькой теплоты.
