Гашиш (ганджа) и «волшебные грибочки» в лагере были не в дефиците и вместе с тем в большом спросе. И тем и другим можно было разжиться почти ни за что, и многие иностранцы приезжали в Индию с вполне определённой целью — погрузиться в дешёвый наркотический дурман на месяцы, а то и на годы. В кемпинге по лужайкам были в беспорядке «разбросаны» полуодуревшие, напряжённо застывшие беспутные головы, которые порой либо заходились в приступах громкого безудержного кашля, либо какое-то время беспокойно шевелились — этого бывало достаточно, чтобы бродивший среди них официант-уборщик без лишних слов тащил «ещё чаю». Когда же деньги иссякали, наркоманы обычно собирали свои пожитки и разбредались по посольствам с просьбой о милости. В зависимости от настроения сотрудников посольства бедолаг либо выпроваживали восвояси, либо снабжали билетом на родину в надежде, что в один прекрасный день те, остепенившись и найдя работу, возместят долг. Поговаривали, будто во французском посольстве не проявляют сострадания к заблудшим согражданам, а потому по Индии скиталось, попрошайничая, много французов с просроченными паспортами, не имевших возможности вернуться домой.
В кемпинге, на этом перекрёстке путей-дорог, распространялись всевозможные слухи и рассказывались разные байки. Поговаривали о туристе-голландце, который отдал концы, проглотив лекарство от дизентерии, выданное ему местным доктором, толковали о дакойтах, индийских разбойниках, бродивших в темноте по хайвэям и грабивших мотоциклистов. Ходили истории о водителях международных туравтобусов, контрабандой провозивших и сбывавших на сторону оружие и наркотики, о Радже Нише, известном индийском гуру из Пуны, который проповедовал духовное самосовершенствование и поощрял групповой секс и, как опасались некоторые, вполне мог стать новоявленным Джеймсом Джонсом. А ещё молва утверждала, будто в Тегеране воинствующие иранские студенты силой вытаскивали американцев из гостиниц на улицу и что туристический автобус, принадлежавший английской автобусной компании «Мэджик Бас», якобы бесследно пропал где-то в Афганистане.
День уже клонился к закату, когда мы с Ларри, уплатив за стоянку четырнадцать рупий (один доллар семьдесят пять центов), разбили палатку среди других палаток и групп что-то бессвязно бормотавших любителей травки и заползли внутрь отоспаться после полёта. Периодически нас будил чей-нибудь надсадный кашель, а потом мы снова засыпали под убаюкивающую «воркотню» путешественников.
Вечером мы обедали в ресторане кемпинга, куда ближе к ночи все сходились обменяться рассказами, новостями и походными советами, а также отведать горячих блюд с кэрри. Официанты-индийцы были в длинных белых туниках, надетых поверх отреза хлопковой ткани, который они наматывали на себя наподобие юбки; переднюю часть «юбки» они пропускали между ног и заправляли сзади под пояс над ягодицами.
Мы присели за один из длинных столов для пикника рядом с Говардом и Иэном, англичанами лет двадцати пяти. Они прожили в Индии почти два месяца, причём большую часть времени — на горной станции севернее Нью-Дели. В годы господства в Индии британцы выстроили себе в горах убежища, которые они назвали горными станциями. Бывало, они «отступали» туда, спасаясь от невыносимой жары, пыли и змей или когда ослабевали муссоны, влекущие за собой голод и эпидемии.
— Иностранцы, работающие в Индии, и теперь ездят на горные станции. Там чисто, свежо и прекрасно, к тому же сравнительно немноголюдно. Да и индийцы там вовсю стараются им угодить. В пекарнях продаются пироги, кексы, печенье. В деревушке, где мы жили, одна индианка готовила арахисовое масло и торговала им вразнос,— рассказывал нам Иэн.— Ну и, конечно, на станциях немало миссионеров. Тамошние крупные гостиницы принадлежат церкви, туда миссионеры на время «удирают» от нищих и калек. Вы не поверите, насколько там всё новое и современное. В некоторых гостиницах чего только нет, например, стиральные машины с сушками — словом, всё, о чём только можно мечтать.
Мы жутко разленились, живя в опрятном маленьком домике, который нам удалось снять почти задаром. Торговцы, продающие вразнос хлеб и овощи, ежедневно доставляли свой товар прямо к нашим дверям, поэтому мы редко утруждали себя посещением лавок. Большую часть времени мы просто отдыхали, читали и совершали множество кратких вылазок в горы.
— Так вы добирались целиком по суше? — спросила я.
— То-то и оно,— отозвался Говард.— На «Мэджик Бас» из Лондона.
— «Мэджик Бас», да что вы? Ну и ну, в сентябре, когда вы должны были пересекать Средний Восток, в Европе ходили слухи, будто «Мэджик Бас» затерялся где-то в Афганистане. Вот и сегодня кто-то рассказывал, что из-за инцидента с «Мэджик Бас» ни один из сухопутных туристских маршрутов больше не проходит через Афганистан. Теперь из Турции сюда можно добраться только через Иран и Пакистан. Как, вы ничего об этом не слышали, а? — удивилась я.
Говард с беспокойством взглянул на Иэна.
— Доводилось, слыхали,— с нарочитым спокойствием в голосе ответил он.— Мы с Иэном ехали в том автобусе.
Он всё так же смотрел на Иэна, и оба они молчали. Судя по выражению их глаз, я бы сказала, что сейчас они мысленно были там, в этом автобусе, где-то в Афганистане.
— Никогда не думаешь, что с тобой может приключиться нечто подобное,— неожиданно выпалил Иэн.— Когда же это случается, ну, потом, позже, тебя многое перестаёт заботить в этой жизни. Ты просто радуешься, что остался в живых.
Взгляд Говарда просветлел, затем вновь стал сосредоточенным, и он начал свой рассказ:
— Мы выехали из Лондона, автобус вёз нас до Стамбула; всё шло своим чередом. В Стамбуле многие сошли, их места заняли новые туристы — европейцы, австралийцы, канадцы. Нас перевели в турецкий автобус с двумя шофёрами-турками, которые по субдоговору подрядились провести рейс из Стамбула в Нью-Дели. Мы думали, что поедем по маршруту через пустыню на юге Ирана, но, когда добрались до Тегерана, водилы заявили нам, что автобус по пустыне не пройдёт. Видите ли, база колёс слишком длинна, а шины слишком узки. Они сказали нам, что мы будем по-прежнему двигаться на север и пересечём Афганистан.
Понятно, это никому не понравилось. Поэтому в Тегеране все мы обратились в свои посольства, и нас предупредили ни при каких обстоятельствах не ездить через Афганистан, где мятежники устраивают на дорогах засады и нападают на любой движущийся объект.
Но наши водители продолжали стоять на своём, отказываясь вернуть деньги тем, кто хотел бы остаться в Тегеране. Они упорно успокаивали нас, уверяя, будто Афганистан вовсе не так опасен, как все это пытаются представить, и проскочить через него — раз плюнуть. «Зачем повстанцам нападать на туравтобус? Они воюют с войсками правительства, а не с туристами»,— твердил один из водителей.
