Но Бартон, прочитавший его мысли, ответил не сразу.
— Хорошо, — произнес он наконец. — Пошли.
Прошло три недели. Бартон сидел в солярии у Мак-Нея, прикрыв рукой глаза от солнца.
— Линк женат на Кочевнице, — сказал он. — Но он не знает, что нам это известно.
— Вы думаете, это имеет какое-нибудь значение?
Мак-Ней выглядел устало, вид у него был озабоченный.
— Возможно и нет, но я решил, что будет лучше, если вы об этом узнаете. Ведь есть Алекса.
— Она знает, чего она хочет, и должна быть в курсе всего. Ведь в течение этих трех недель она следит за его мыслями.
— Я знаю. Один раз, когда я приехал, она давала ему урок.
— А! — Мак-Ней вытер рукой пот со лба. — Поэтому мы и общаемся устно. Телепатические разговоры стесняют его, к тому же он еще не умеет отбирать нужную информацию.
— А как он вам показался?
— Ничего, но… не совсем то, что я ожидал.
— Не забывайте, что он воспитывался у бродяг.
— Но он ведь из наших, — категорично заявил Мак-Ней.
— Есть признаки паранойи?
— Никаких. Алекса может подтвердить.
— Ну что ж, я рад, — сказал Бартон. — Это единственное, чего я боялся. Ну а его жена… она не из наших, и мы не можем позволить себе ослабить расу такими смешанными браками. По-моему, если Линк женится на Алексе или на любой другой девушке из наших, то это будет лучший выход из положения, и какое нам дело до его прошлого.
— Все решает Алекса, — сказал Мак-Ней. — Ну как, больше нет набегов?
— Нет, да я этим и не особенно интересуюсь. Сергей Каллаген исчез из поля зрения, и мне нужно его найти.
— Чтобы его убить?
— Не только. Ему, конечно, известны другие руководители движения параноиков. Он не сможет постоянно скрывать свои мысли, и как только я с ним покончу, исчезнут и все его тайны.
— Но мы заранее обречены.
— Вы думаете?
— Я не могу об этом говорить, — сказал спокойно Мак-Ней, еле сдерживая негодование. — Я… я даже не могу позволить себе думать об этом. Я… вот в чем дело: вся суть заключается в уравнении, которое следует решить. Но не сейчас, потому что, как только я решу эту задачу, результат можно будет прочесть в моем мозгу. Мне нужно все привести в порядок. Потом…
— Что потом?
Мак-Ней горько улыбнулся.
— Не знаю. Но я найду решение.
— Да! — сказал Бартон. — Если бы только нам удалось расшифровать код параноиков, уничтожить основу их власти…
— Или создать свой собственный код…
— Который нельзя было бы разгадать.
— Это нужно для того, чтобы мы могли узнать их код, а они не могли бы прочитать наши мысли, узнать, что нам этот код известен. А пока я стараюсь об этом не вспоминать, Дейв. Я обдумываю детали, но не основу. И пока я не буду готов, не возьмусь за решение задачи.
— Параноики лезут из кожи вон, — сказал Бартон. — Их пропаганда становится все эффективнее. Они делают упор на секретное оружие в Галилее.
— А жители Галилея не дали опровержения?
— Все это не так просто, Даррил. Можно справиться с человеком или вещью, но не с шепотом ветра.
— А атомная опасность! После всего…
— Да, конечно. Но когда-нибудь кто-то поддастся панике и закричит: «В Галилее есть секретное оружие. Мы в опасности! Нужно их опередить!» А ведь это будет только начало.
— И мы попадем между молотом и наковальней. Дейв, рано или поздно начнутся погромы.
— Мы переживем их.
— Вы так думаете? Пощады не будет. Все нетелепаты будут готовы истребить Лысоголовых, мужчин, женщин, детей. Мы должны жить в другом мире, новом мире…
— Но у нас нет еще межзвездных кораблей.
— А пока наши дни сочтены. Лучше будет, если мы полностью ассимилируемся с людьми.
— Но это же будет шаг назад.
— Ну и что? Мы сейчас как единороги среди лошадей. Мы не можем пользоваться рогами для защиты, мы должны делать вид, что мы лошади.
— Лев и единорог, — сказал Бартон, — оспаривали первенство. Ладно. Мы — единороги. Каллаген и другие параноики — львы. Но что мы оспариваем?
— Власть, — сказал Мак-Ней. — Это неизбежно. Два господствующих вида не могут сосуществовать, они не в состоянии поделить власть между собой. Сейчас мы терпим поражение, но когда-нибудь мы придем к цели, к которой стремится Каллаген. Но мы выберем другой путь. Мы не будем уничтожать людей, превращать их в рабов. Нашим оружием станет естественный отбор. Биология нам поможет. Если бы мы только могли прожить в мире с людьми до того, как…
— … они сами покинут этот город, — сказал Бартон.
— Люди не должны догадываться, что лев и единорог вступили в борьбу, а также они не должны знать, почему ведется эта борьба. Иначе начнутся погромы, и мы не выживем. Укрыться негде. Общество раздавит нас.
— Следует опасаться Каллагена, — внезапно сказал Бартон. — Я не знаю, что он замышляет, но боюсь, когда я это узнаю, будет уже поздно.
— Я не прекращаю работы, — заверил его Мак-Ней. — Надеюсь, скоро я вам кое-что сообщу.
— Будем надеяться. Под предлогом посещения зоопарка сегодня вечером я поеду в Сен-Ник. Думаю, что найду там следы Каллагена.
— Я провожу вас до города.
На улице было по-весеннему тепло. Через прозрачную перегородку они увидели Алексу и Линка, которые сидели у телевизора.
— Кажется, им до этого нет никакого дела.
— Она ведет рубрику в тележурнале. Дает советы по решению личных проблем. Надеюсь, когда-нибудь ей придется решать и свои проблемы.
— …если вы его любите, — говорила Алекса, — выходите за него замуж. А если он вас любит, то он, конечно, согласится пройти психометрический тест, чтобы узнать, насколько вы подходите друг другу. А потом вы соедините ваши судьбы, но прежде чем подписать контракт, его следует прочесть. И помните, что любовь — это самое главное на свете. Если вы это поймете, то для вас наступит вечная весна. Всего вам хорошего, тем, кто испытывает колебания. Она выключила телевизор.
— Вот так, Линк. На сегодня достаточно. Вы бы не хотели отвечать на письма телезрителей?
— Нет, — ответил Линк. — Нет… я на это неспособен. На нем была шелковая голубая рубашка, темно-синие джинсы… на голове — парик — ежиком, который он постоянно поправлял.
— Это занятие не хуже, чем любое другое, — сказала Алекса.
— Я вас понимаю.
— Теперь о грамматических конструкциях. Ну что ж, продолжим наш урок?
— Нет, не сейчас. Я уже устал. Лучше поговорим о чем-нибудь, это будет более естественно.
— В конце концов вы поймете, что мы говорим много лишних слов. Спряжение глаголов: мы говорили, вы говорили, они говорили… В телепатии мы не пользуемся этими пережитками.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
