Пятый вопрос… (назрела настоятельная потребность) «в издании при этом обществе (или отдельно) специального органа… посвящённого исключительно изучению кооперативного дела в России и за границей…» Да, да, г. Левитский! Когда испорченный желудок мешает человеку как следует есть, тогда ему ничего не остаётся, кроме чтения о том, как другие люди едят. Но только больному до такой степени человеку, пожалуй, ведь и доктора не позволили бы читать о чужих обедах: подобное чтение может пробудить неумеренные аппетиты, не соответствующие диете… Доктора были бы в этом случае вполне последовательны.
Мы изложили небольшую заметку г. Н. Левитского с достаточной подробностью. Читатель спросит, пожалуй, стоило ли останавливаться так долго на беглой газетной заметке, стоило ли посвящать ей такой длинный комментарий? Что за важность, что человеку (полному, вообще говоря, самых благих пожеланий) случилось взболтнуть вздор о каком-то обязательном взаимном страховании жизни всего крестьянского населения? Нам случалось слышать совершенно такие же мнения по аналогичным поводам. Мнения эти более чем неосновательны. Уж не случайность ли это, в самом деле, что наших «передовых публицистов» нет-нет да и стошнит таким феноменально-диким «проектом» в духе «крепостного социализма», что остаётся только руками развести? Не случайность ли это, что даже такие органы, как «Русское Богатство» и «Русские Ведомости», – органы, которые отнюдь не принадлежат к ультранародническим, которые всегда протестуют против крайностей народничества и против выводов из народничества à la[326] г. В. В., органы, которые не прочь даже прикрыть лохмотья своего народничества нарядом нового ярлыка вроде какой-нибудь «этико-социологической школы», что даже такие органы периодически с превеликой регулярностью преподносят российской публике то какую-нибудь «просветительную утопию» г-на С. Южакова, проект обязательного среднего образования в земледельческих гимназиях с отработками неимущих крестьян за своё образование, то вот этакий проект г-на Н. Левитского об обязательном взаимном страховании жизни всего крестьянского населения[327].
Было бы слишком наивно объяснять это явление случайностью. Манилов сидит в каждом народнике. Пренебрежение к реальным условиям действительности и действительной экономической эволюции, нежелание разбирать реальные интересы отдельных классов русского общества в их взаимоотношении, привычка сверху судить и рядить о «нуждах» и «судьбах» отечества, чванство теми жалкими остатками средневековых союзов, которые имеются в русских общинах и артелях, в связи с пренебрежительным отношением к несравненно более развитым союзам, свойственным более развитому капитализму, – все эти черты вы найдёте в той или другой степени в каждом из народников. Поэтому-то и бывает так поучительно наблюдать, когда какой-нибудь не очень умный, но очень наивный писатель с неустрашимостью, достойной лучшей участи, доводит эти черты до полного логического развития и воплощает в яркой картине какого-нибудь «проекта». Такие проекты выходят всегда яркими, до того яркими, что достаточно показать их читателю, чтобы доказать тот вред, который приносит нашей общественной мысли и нашему общественному развитию современное мелкобуржуазное народничество. В таких проектах всегда много комичного; при поверхностном чтении вы не выносите даже бо́льшею частью никакого другого впечатления, кроме желания посмеяться. Но попробуйте разобраться в них – и вы скажете: «всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно!»[328].
ЗАДАЧИ РУССКИХ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТОВ[329]
Предисловие ко второму изданию[330]
Прошло ровно пять лет с тех пор, как написана предлагаемая брошюра, выходящая теперь вторым изданием вследствие надобностей агитации. За этот небольшой срок наше молодое рабочее движение сделало такой громадный шаг вперёд, в положении русской социал-демократии и в состоянии её сил произошли такие глубокие изменения, что покажется, пожалуй, странным, как могла явиться надобность в простой перепечатке старой брошюры. Неужели «Задачи русских социал-демократов» нисколько не изменились в 1902 г. по сравнению с 1897 г.? Неужели не подвинулись ни на шаг вперёд взгляды на этот счёт самого автора, который тогда подводил итоги только ещё «первому опыту» своей партийной деятельности?
Такие (или подобные им) вопросы, вероятно, возникнут не у одного читателя, и для ответа на эти вопросы мы должны сослаться на брошюру «Что делать?» и дополнить кое-что из сказанного там. Сослаться – чтобы указать на изложение автором его взглядов на современные задачи социал-демократии; дополнить сказанное там (стр. 31–32, 121, 138)[331] об условиях, при которых была писана переиздаваемая теперь брошюра, и о её отношении к особому «периоду» в развитии русской социал-демократии. Таких периодов вообще я назвал в указанной брошюре («Что делать?») четыре, причём последний отнесён «к области настоящего, отчасти будущего», третьим периодом названо господство (или, по крайней мере, широкое распространение) «экономического» направления[332], начиная с 1897–1898 года, вторым периодом годы 1894–1898 и первым 1884–1894. Во втором периоде мы не видим, в отличие от третьего, разногласий в среде самих социал-демократов. Социал-демократия была тогда единой идейно, и тогда же сделана была попытка добиться также единства практического, организационного (образование Российской социал-демократической рабочей партии)[333]. Главное внимание социал-демократов было тогда устремлено не на выяснение и решение тех или иных внутренних партийных вопросов (как в третьем периоде), а на идейную борьбу с противниками социал-демократии, с одной стороны, на развитие практической партийной работы, – с другой.
Между теорией и практикой социал-демократов не было того антагонизма, который существовал в эпоху «экономизма».
Предлагаемая брошюра и отражает в себе особенности тогдашнего положения и тогдашних «задач» социал-демократии. Брошюра зовёт к углублению и расширению практической работы, не видя никаких «препятствий» к этому в невыясненности каких-либо общих взглядов, принципов и теорий, не видя (не существовавшего тогда) затруднения в сочетании политической и экономической борьбы. Брошюра обращается к противникам социал-демократии со своими принципиальными разъяснениями, к народовольцам[334] и народоправцам[335], стараясь рассеять те недоразумения и предубеждения, которые заставляют их сторониться от нового движения.
И вот в настоящее время, когда период «экономизма», видимо, подходит к концу, позиция социал-демократов оказывается опять сходной с той, которая была пять лет тому назад. Конечно, задачи, стоящие перед нами теперь, неизмеримо сложнее сообразно гигантскому росту движения за это время, – но основные особенности настоящего момента воспроизводят, на более широком базисе и в большем масштабе, особенности «второго» периода. Несоответствие между нашей теорией, программой, тактическими задачами и практикой исчезает, по мере исчезновения экономизма. Мы опять смело можем и должны звать к углублению и расширению практической работы, ибо расчистка теоретических предпосылок этой работы в значительной степени уже произведена. Мы опять должны обратить особенное внимание на не социал-демократические нелегальные направления в России, причём перед нами опять оказываются те же, в сущности, – только гораздо более развитые, оформившиеся, «зрелые» направления, как и в первой половине 90-х годов прошлого века.
Народовольцы в процессе сбрасывания старых своих риз дошли до превращения в «социалистов-революционеров»[336], как бы самым уже этим названием показывая, что они остановились на полдороге. От старого («русского» социализма) они отстали, а к новому (социал-демократии) не пристали. Единственную теорию революционного социализма, какая только известна современному человечеству, т. е. марксизм, они сдают в архив на основании буржуазной («социалисты»!) и оппортунистической (-«революционеры»!) критики. Безыдейность и беспринципность ведут их на практике к «революционному авантюризму», выражающемуся и в их стремлении поставить на одну доску такие социальные слои и классы, как интеллигенцию, пролетариат и крестьянство, и в их шумной проповеди «систематического» террора, и в их замечательной аграрной программе-минимум (социализация земли, – кооперации, – прикрепление к наделу. См. «Искру»[337] №№ 23 и 24[338]), и в их отношении к либералам (см. «Революционную Россию»[339] № 9 и рецензию г. Житловского на «Освобождение»[340] в № 9 «Sozialistische Monatshefte»[341]), и во многом другом, о чём нам придётся ещё, вероятно, говорить неоднократно. В России так ещё много социальных элементов и условий, питающих интеллигентскую неустойчивость, вызывающих желание радикально настроенных личностей сочетать отжившее старое и безжизненное модное, мешающих им слить своё дело с ведущим свою классовую борьбу пролетариатом, – что русской социал-демократии придётся ещё посчитаться с направлением или направлениями подобно «социально-революционному», покуда капиталистическая эволюция и обострение классовых противоречий не отнимет у них всякой почвы.
