Собравшись с мыслями (а мысли категорически отказывались собираться и, наоборот, разбредались), я вышла из дворца и призвала Сапфира, моего келпи. Пока я ждала келпи, успела заметить, что во дворце то и дело заходят боглы, одни и группами. Смеясь, переругиваясь, толкаясь, держа в руках чертежи, они уверенно говорили риорам-стражам, по какому делу пришли, и риоры пропускали их. Помимо боглов, я видела и красных колпаков, самых крупных гоблинов. Эльфы из тех, что никогда не удостаивались внимания Элидира — простые ремесленники и торговцы — тоже подходили к риорам и, называя имена и цель визита, заходили во дворец, на встречу с неким «распорядителем». Единственные сидхе, которых я видела — это риоры да сам Ириан. Куда же делись остальные придворные?
Сапфира я заметила издалека. Стройный, легконогий, он появился вдали, как белый прекрасный мираж. Я пошла к нему навстречу и, когда возбужденный келпи остановился передо мной и ткнулся мордой в плечо, засмеялась, запустила пальцы в его шелковую гриву и какое-то время стояла так.
Живой! Теплый! Гладкий и нежный! Настоящий! Хоть что-то осталось неизменным в Файдкамене!
Я покинула волшебную страну совсем ненадолго, но из-за того, что все здесь, в Файдкамене, так переменилось, казалось, будто прошли годы, и я очутилась в совсем незнакомом холме.
— Ловкий хитрюга, как я рада тебя видеть, — прошептала я. — Мне очень жаль, что я так и не успела выполнить обещание, прежде чем покинуть холм. Дай я сниму с тебя эту ужасную узду. Ты должен быть свободным.
Келпи вдруг отстранился и сверкнул топазовыми глазами.
— Сапфир, ты что?
Он протестующе покачал головой.
— Не хочешь, чтобы я сняла узду?
На этот раз он изобразил кивком «да». Растерянная, я проговорила:
— Как же так? Я обещала тебя освободить.
Келпи опустился на передние ноги, побуждая меня усесться на него верхом. Поборов минутные сомнения, я оседлала водяного духа и, взявшись за узду, сказала:
— Ох, и зря ты согласился оставить узду. Я женщина коварная, и этим непременно воспользуюсь.
Он весело фыркнул.
— Ладно, вези меня к озеру, знаешь, к какому! Только осторожнее…
Зря я беспокоилась о том, что катание верхом может навредить мне — поступь келпи была так плавна и мягка, что я вскоре отбросила все мысли о возможном вреде для ребенка. Я в волшебной стране, здесь с моим чадом ничего дурного не случится!
По пути к озеру я повсюду замечала следы пожаров, но по большей части уродливую черноту скрыл мягкий белый снег. Когда мы подъехали к озеру келпи, мое сердце забилось быстрее. Здесь, на этих берегах, оживал Скендер, здесь просыпалась моя чувственность, здесь мы стали красивы — надеюсь, не только внешне… Прежде я думала, купание в волшебном озере стало для нас тем ритуалом, который сделал нас в итоге немножко счастливее и здоровее, но на самом деле волшебство крылось не в водах озера, а в нас самих.
Сапфир пошел было в воду, но я его остановила.
— Нет… отвези меня к дому, где раньше жил король Ириан…
Я хотела сначала поговорить с Ирианом, узнать, что произошло, и только потом встретиться со Скендером, но, увидев озеро, передумала.
Когда я уходила из холмов, то была сильно зла на Скендера. Фактически он отверг меня ради той жизни, которую вел до встречи со мной. Это был удар в самое сердце. Мне было больно не только потому, что он отбросил любую мысль о нашем возможном будущем, но и потому, что снова обрекал себя на вечное одиночество. Еще до ухода из Файдкамена я поняла, что мне очень важно убедиться в том, что жизнь Скендера изменится к лучшему. Если бы кто-то могущественный спросил у меня, чего я хочу больше всего на свете, я бы, не задумываясь, пожелала бы для провидца счастья, и не важно, связало бы нас это пожелание, или наши судьбы бы разделились.
Я еще не разгадала его загадку, не узнала, в чем суть Скендера, как сидхе. Плевать, хочет ли Скендер докопаться до правды, или нет — я все равно нагряну и выясню все о нем! И ему придется смириться!
Сапфир довез меня до домика, который все так же стоял, покосившись. Я слезла с келпи, подошла к двери. Волнение и трепет охватили меня, заставили руки дрожать, а дыхание — сбиться. Я сжала руку в кулак и постучала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Дверь открылась почти сразу.
— Че надо? — неприветливо раздалось снизу.
Удивленная, я опустила взгляд и увидела бородатого богла. Богл был мал ростом, как и все боглы, большеглаз, большенос, наверняка гордился бородавками на подбородке и был облачен в интересный красно-желтый костюмчик с деревянными круглыми пуговицами.
— А где горевидец?
— Дура, что ли? — рявкнул богл. — Иди отсюда, эльфа глупая, пока я тебе сам горе не предрек! Пш-ш-ш!
Я отскочила назад; дверь громко захлопнулась передо мной. Я постояла, «любуясь» на дверь, развернулась к Сапфиру и, усевшись на него, велела ехать к карге. Дианн тоже дома не оказалось, и двери они запечатала чарами. Я походила возле ее дома, надеясь, что она может вернуться, но когда живот забурчал, и наползли на обожженные болота красноватые сумерки, я решила вернуться во дворец.
Этих двоих я еще увижу!
Глава 38
Когда на Файдкамен опустилась ночь, Ириан прислал за мной. Он принял меня в кабинете, который больше напоминал оружейный склад.
— Холодное оружие в руках горячего бога — это впечатляющее зрелище, — вполголоса проговорила я, оглядывая стену, увешанную оружием.
— Ты забыла, что я кузнец?
— Глядя на тебя о таком забыть невозможно. Ты, по-моему, стал еще выше и шире в плечах. Сидхе вообще перестают расти?
— Я расту разве что только вширь, — ухмыльнулся король. — Что еще скажешь о моем кабинете?
— Что я могу сказать? Здесь темно, мрачно, куча оружия, и железка в том углу напоминает клубок змей.
— Это заготовка, — объяснил Ириан. — Я так долго был лишен удовольствия работать с пламенем и железом, что не могу перестать думать о кузнечной работе. Дворец воплощает в реальность мои замыслы и планы, и все странные конструкции, которые ты видишь — это напоминания о том, что я еще не сделал. Кстати, ты еще ничего не сказала о превращении дворца. Как тебе?
Рыжий обладает такой внешностью и фактурой, что его сложно представить неуверенным, но, спрашивая меня о дворце, он выглядел именно что неуверенным мальчиком, который хочет знать мнение о своей поделке. Это меня тронуло. Я зря боялась, что Ириан-король станет еще спесивее, чем был в начале нашего знакомства.
— Честно? — протянула я, намеренно дразня его. — Дворец при Элидире был красивее… но сейчас дворец в сто крат эффектнее. Темные полы, огненные стены, железо символизируют твою неблагую природу, горячий нрав и железное упрямство. Повелитель огня… Мастер стали… Знаешь, я до сих пор не верю, что ты король.
— Почему? — тихо спросил рыжий; его волосы в полумраке казались кроваво-красными.
— Такого не может быть, чтобы я, Мага Кинберг, глупышка и чудачка, была знакома с королем неблагих, и чтобы он принимал меня у себя в кабинете и спрашивал мое мнение.
Ириан усмехнулся.
— Не замечал за тобой прежде такой неуверенности. Мага, которую я знаю, смелая, гордая и непредсказуемая. И самую малость чудачка.
— Ты мне льстишь, Ог… Огненный владыка.
— Ты чуть не назвала меня «Огарком»? — приподнял он бровь.
— Упс.
— Имей в виду: если назовешь меня так снова, я тебя буду называть дурной человечишкой.
— Заметано.
Мы с Ирианом посмотрели друг на друга и прыснули — хороши король и друидесса! Отсмеявшись, король подошел ко мне ближе и, глядя в глаза, признался:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Не хочу спрашивать, что тебя заставило вернуться, как не хочу и слушать о твоем возвращении в мир людей. Прежде, чем ты объяснишь мне все, я хочу, чтобы ты знала: холмы очень редко принимают людей, как своих. В самом нашем первом холме, где рождались прародители, живут очень много людей. Живут еще с тех пор, когда люди считали нас богами. Среди них похищенные и обманутые красавицы прошлого, короли, бросившие все и ушедшие за любовью сидхе в холмы, дары и дарины. Они очень давно в Аодхагане, но все так же гости и чужаки. Но ты здесь своя. Файдкамен влюблен в тебя и все будет делать, чтобы ты была счастлива.
