японском ресторанчике с одним известным гитаристом, который на мою просьбу сфотографироваться с ним коротко бросил: «Не люблю, когда меня снимают» – и прошел мимо.)
По Газоль у меня дома
– По, – сказал я, провожая его до входа на посадку, – я просто поражаюсь тебе: ты не отказал ни единому человеку, который к тебе подошел, нашел время для каждого, был со всеми любезен и всех принимал без устали и раздражения.
Никогда не забуду его ответ. По-настоящему мудрый. И многому меня научивший.
– Знаешь, Робин, – сказал По, – чтобы сделать человека счастливым, нужно так мало.
После чего наклонился, обнял меня, поблагодарил за все и пошел садиться в самолет.
97. Радуйтесь, когда видите живых людей
Я был в Южной Африке, где проводил серию семинаров о лидерстве для местных бизнесменов, и там обратил внимание на то, что шофера (по виду настоящего джентльмена), возившего меня на семинар и обратно, буквально переполняло ликование при виде другого человека.
Каждый раз, когда он видел кого-то, его глаза лучились радостью, а по лицу расползалась широкая улыбка. Меня это поразило.
– Видимо, вы очень любите людей, – сказал я.
– Просто я в жизни видел много мертвецов, – тихо ответил он. – Поэтому когда вижу живого человека, то меня это очень радует.
Я замолчал, пораженный до глубины души.
Только представьте, как выглядел бы наш мир, если бы мы стали приверженцами его философии и начали применять ее. Если бы отложили в сторону свои планшеты и телефоны. Если бы были менее эгоистичны и озабочены собственными проблемами и были бы более порядочны. Если бы уделяли больше внимания нашей человечности. Внимания каждому человеку рядом с нами, другу или незнакомцу.
Только представьте, что было бы, если бы мы радовались и оживали, замечая живого человека. Да и вообще любую жизнь, раз уж на то пошло.
98. Речитатив для героя, которого невозможно победить, – героя каждого дня
Можешь ли ты вынести печаль и горе, не стараясь их заглушить?
Можешь ли ты, собрав всю свою мудрость, сказать, что ответить тем, кого твои речи разочаровывают? Или тем, кого они злят и кто с тобой не согласен?
Можешь ли выбрать тернистый путь, идти по которому отваживаются лишь немногие, и сохранять при этом безмятежность духа, радость и свободу? Можешь ли быть свободным от желания соответствовать? И угождать большинству?
Можешь ли, зная, что поступаешь правильно, согласиться на то, чтобы тебя возненавидели?
Можешь ли, пребывая в мире, быть не от мира сего, вкушая радость сладостного одиночества, тишины и покоя, можешь ли быть в своем одиночестве не одиноким? Можешь ли открыться и воспринимать красоту незначительных вещей и наслаждаться обыденностью?
Можешь ли устремиться к высшей мечте, замыслив то, на что осмеливаются немногие, и решительно идти туда, куда ведут тебя самые искренние побуждения, не теряя духа в случае неудачи и благословляя все, что уготовано судьбой?
Можешь ли любить так, как любят только глупцы, смеяться так, как смеются только паяцы, и не бояться, что тебя назовут безумцем за твои якобы безумные мечты?
Можешь ли отбросить поверхностное ради того, чтобы создать монументальное? И оставить след, который в конечном счете сделает тебя бессмертным? След естественный и неповторимый, присущий только тебе?
Вот что я хочу понять. Можешь ли ты быть настоящим? С самим собой?
99. Окна возможностей и второй шанс
В книге «Я лучший!»[49] я описал мою «почти что встречу» с голливудской звездой Харви Кейтелем.
Кейтель блистал во многих фильмах и стал настоящим богом кинематографа, на протяжении многих десятилетий радуя зрителей своим безупречным и неувядающим актерским мастерством. Что сделало его одним из ведущих голливудских актеров. Его имя навеки запечатлено на Аллее славы.
Дело было в моем родном городе. Я по делам зашел в местный отель и увидел его. Он сидел в холле, в зоне отдыха. Просто сидел. Видимо, ждал кого-то.
«О! Да это же Харви Кейтель!» – мысленно воскликнул я. Я немало удивился, увидев его, и был поражен тем, что он находится не где-нибудь, а именно здесь.
Моим первым порывом было подойти к нему, пожать руку и заговорить.
Но, прежде чем я набрался смелости, мной овладели более примитивные чувства. Во мне заговорил страх, и он был громче, чем голос истины. Надежда уступила место нерешительности. А боязнь получить отказ охладила мой оптимизм.
Внутренние сомнения, если их облечь в слова, выглядели примерно так:
«У него, вероятно, встреча с известным продюсером, и мне лучше его не беспокоить».
«Что, если он будет необщителен и нелюбезен со мной?»
«В холле полно людей, и я буду выглядеть полным идиотом, если побегу на глазах у всех знакомиться с этой знаменитостью».
Ох уж эти окна возможностей, которые шлет нам милостивая судьба затем только, чтобы мы тут же закрыли их своей трусостью, робостью и нежеланием глупо выглядеть!
Если что и переполняет нас горькими сожалениями на смертном одре, так это мысль о том, чего мы не сделали: о людях, с которыми не встретились, о потенциале, который не реализовали, о проектах, которые не завершили, о чарах, которыми не пленились, о любви, которую недодали… И почему-то никогда нас не посещает мысль о тех доблестных поступках, которые мы действительно совершили.
Вы спросите, что же я сделал? Ну, если вы читали мою книгу, написанную почти два десятилетия назад, то, наверное, помните, что…
…я не сделал ничего. Ноль. Ничего.
Свой порыв познакомиться с героем из киномира я пресек решением вернуться в свой офис. Чтобы перебрать кое-какие бумаги. Чтобы договориться о встрече или двух. Чтобы прочесть сообщения. С этим я и ушел.
В последующие месяцы я много размышлял над этой ситуацией. Мне было не по себе от моей робости, нерешительности… то есть слабости. И я пообещал себе, что буду работать над собой и стану более смелым. И любезным.
В упомянутой книге я написал об этой несостоявшейся встрече:
«Если я когда-нибудь увижу Харви Кейтеля снова, я рвану к нему на всех парах. Пусть даже он решит, что я чокнутый охотник за звездами, – мы поболтаем, и он поймет, что на самом деле я просто человек, который старается не упустить свой шанс»[50].
Одна из наиболее важных вещей в жизни любого человека (и я очень хочу, чтоб вы знали об этом, особенно теперь, когда мы почти в самом конце совместно пройденного пути) – это то,
