— Продолжай, — сказала она, — открой ее.
Он снял крышку.
Коробка была выстлана красной тафтой. В углублении, протянувшемся на всю длину коробки, лежала подзорная труба.
— Боже! Какая красивая.
— Не правда ли? — сказала она с удовлетворением.
Он вынул трубу. Ее корпус был сделан из слоновой кости, отделан золотом, и трубки выдвигались с необыкновенной мягкостью. На корпусе была пластинка с выгравированной надписью, оправленная слоновой костью.
— Что тут написано?
Она улыбнулась, взяла у него трубу и повернула к свету.
— «Жозефу, королю Испании и Индий, от его брата, Наполеона, императора Франции». — Она засмеялась. — Королевская подзорная труба для тебя. Я купила ее у одного из ваших кавалеристов.
— Она замечательная. — Он взял ее, вытянул трубки полностью и навел на серп луны, нависавший над северными холмами. Его старая подзорная труба, разбитая Дюко, была хороша, но не шла ни в какое сравнение с этим инструментом. — Она замечательная, — повторил он снова.
— Конечно! Она же французская. — Она улыбнулась. — Моя благодарность тебе.
— Не за что. — Он уложил подзорную трубу в коробку, и она рассмеялась над ним.
— Значит, пусть будет не за что. Всего лишь за мои фургоны, мою жизнь — мелочи вроде этого. Не за что.
Он нахмурился, сжимая закрытую коробку.
— Ты ничего не возьмешь от меня?
— Ты дурак, Ричард Шарп. — Она отошла к окну, подняла обнаженные руки к занавескам, и сделала паузу, глядя в ночь. Потом резко задернула занавески и обернулась к нему. — Береги те алмазы. Они сделали тебя богатым. И не отдавай их ни мне, ни кому-то другому. Береги их.
Он улыбнулся.
— Да, госпожа.
— Потому что, Ричард, — она коснулась пальцами его лица, — эта война не будет длиться вечно, и когда наступит мир, тебе понадобятся деньги.
— Да, госпожа. — Раздался стук в дверь, громкий, требовательный стук, и Шарп повысил голос. — Кто там?
— Дежурный офицер, сэр! — Это был голос капитана Д’Алембора.
— В чем дело?
— Вы нужны мне, сэр.
Маркиза улыбнулась.
— Иди. Я буду ждать.
Шарп отпер дверь.
— Я только что зашел сюда, Питер!
Высокий, изящный капитан, который явно немало выпил, низко поклонился Шарпу.
— Ваше присутствие необходимо, сэр. Вы простите меня, мадам?
Они остановились на лестничной площадке. Половина батальона была в столовой, заваленной разбитыми тарелками и использованными столовыми приборами. Шарп сомневался в том, что три четверти присутствующих, в прежней жизни пользовались ими. Кто-то обнаружил в запертом комоде французский триколор, который с шумом носили по комнате. Большинство мужчин были нетрезвы. Некоторые спали. Только за главным столом еще сохранился намек на этикет, да и там не слишком.
Сержант Патрик Харпер председательствовал. Рядом с ним, великолепная, во всем белом, в фате из белого шелка, захваченного во французском обозе, сидела Изабелла. На шее у нее было бриллиантовое ожерелье. Шарп сомневался, позволит ли ей муж надеть его снова — по крайней мере до тех пор, пока они не окажутся вдали от воров британской армии.
Шарп никогда не видел человека, столь напуганного как Харпер. Он дрожал в соборе. Шарп дал сержанту два больших стакана виски, но даже они не убили его страх.
— Это смешно, сэр! Жениться.
— Таковы женщины, Патрик.
— Почему для этого им нужны мы? Почему не проделают все сами, а потом просто расскажут нам? Христос!
— Ты действительно уверен, что хочешь довести это до конца?
— Разве я могу подвести ее? Конечно я сделаю это! — Он был возмущен. — Просто я не обязан радоваться тому, что я делаю!
Теперь он наслаждался. Он был пьян, наелся лучше, чем может себе позволить солдат, и сидел рядом с симпатичной, беременной, темноглазой девочкой.
— Это удивительно, — заметил капитан Д’Алембор, — как она держит его в руках.
Шарп улыбнулся. Он снова был майором — восстановлен в чине и временно командует Южным Эссексом. Командование могло быть только временным. Он не прослужил достаточно долго в майорском чине, чтобы получить следующий, так что он должен ждать вместе со всеми, кто заменит подполковника Лероя.
Веллингтон, разъяренный разграблением обоза до того, что почти лишился дара речи, приберег похвалы для Шарпа. Инквизитор, чьи синяки объяснялись падением с лестницы, предоставил Generalissimo список людей, которые поддержали мир с Францией. Их уже навестили и им пришлось выслушать кое-какие аргументы, которые были не совсем угрозами, но немногим от них отличались.
Инквизитор предложил другое объяснение смерти маркиза — объяснение, выслушанное в тишине испанскими офицерами, специально собранными, чтобы услышать это. Они смотрели на Шарпа, на Веллингтона, и некоторые, увидев в этом злую шутку, смеялись.
Маркиза, которая заставила Веллингтона улыбнуться сквозь гнев, забрала свои сокровища из дома инквизитора. Ей обещали охранную грамоту как только дороги к границе будут очищены от последних французских гарнизонов. Веллингтон, как всегда снисходительный к женской красоте, выслушал ее отчет о Договоре и вознаградил за предательство, вернув все ее богатства. Она вернется домой, а Шарп вернется туда, куда должен вернуться — к своим людям.
Он пировал с ними этим вечером, произнес смутивший новобрачных тост, и смеялся, когда они приветствовали маркизу и, глядя на ее откровенное платье, просили ее попрыгать вверх-вниз. Теперь, стоя на лестничной площадке с капитаном Д’Алембором, он чувствовал волну теплого чувства к этим солдатам, жизнь которых была настолько тяжела и почти лишена удовольствий, и мало кто умел, как они, принимать и тяготы, и удовольствия во всей полноте. Он посмотрел на капитана Д’Алембора.
— Зачем я вам понадобился?
— Мы просто подумали, что вы рано ляжете спать, сэр. Думаю, вы могли бы захотеть произнести еще один тост.
Шарп засмеялся. Он шел вниз по лестнице и слышал приветствия и смех его людей, видел напуганного владельца гостиницы, который вздрагивал каждый раз, когда билась новая тарелка или стакан, он подошел к главному столу, взял бутылку шампанского, улыбнулся Ангелу, которому отвели почетное место, затем возвратился к лестнице.
— Куда вы идете, сэр? — крикнул кто-то.
Он не ответил, вместо этого просто помахал бутылкой и взбежал по лестнице, прыгая через две ступеньки, и приветствия, насмешки, и свист летели ему вслед, много чего было высказано о нем, а наверху он обернулся, поднял бутылку и поклонился им. Он дождался тишины, для чего понадобилось много времени, но наконец лица обратились к нему, красные от выпитого и ухмыляющиеся майору, который восстал из мертвых, чтобы вести их к победе.
