холодным светом электрических фонарей, я мог прекрасно рассмотреть ее, Хашихиме. При внимательном взгляде она напоминала изможденную голодом женщину, облаченную в серое кимоно. Копна черных волос походила на обрывки ночи, локоны терялись в темноте, но кожа, кажется, наоборот, сияла во тьме бледной серостью. Лицо киджо в чем-то напоминало ее маску: некое подобие диадемы на голове сжимает волосы, из-под нее выглядывают острые рога, на искаженном горечью лике отчетливо видны черные дорожки слез, губы раздвинуты в жутковатом оскале и обнажают внушительные на вид клыки. Тот, кто делал маску, точно знал, как выглядит оригинал. Но на одном изображении лица нельзя было запечатлеть главный отличительный признак Хашихиме — горящие синеватым призрачным пламенем ладони и ступни.
Впечатляющая дамочка.
И сила у нее соответствовала образу. Я успел увидеть, как Акичи и тень за ее спиной синхронно взмахнули рукой, разрубая пространство перед собой. Волна призрачного пламени сорвалась с ладони киджо, устремляясь вперед, растягиваясь в тонкую нить, обрушившуюся на Кьюби и опутавшие его цепи.
Тонкая, едва заметная линия, причудливо извиваясь, расчертила ночь, и Цепи Чакры с бессильным звоном начали осыпаться с Курамы. Техника Узумаки тоже попала под удар, но они к этому были готовы, мгновенно оплетая остатками цепей то, во что превратился биджу, на которого примененная Акичи техника подействовала куда пагубнее, чем на ниндзюцу. Какое-то мгновение Кьюби выглядел целым, прежде чем его тело поплыло, преображаясь в еле оформленный сгусток кипящей алой чакры. Пару секунд она бурлила в воздухе, извиваясь в тисках Цепей чакры, прежде чем некая сила не разорвала то, что осталось от Кьюби, надвое.
Не знаю, насколько долго две части биджу могли бы просуществовать отдельно, не исключаю, что уже через несколько минут соединились бы обратно, если бы не были мгновенно пойманы Узумаки.
Несмотря на молодость шиноби, они смогли оперативно и слаженно сработать. Одна часть Кьюби была запечатана обратно в Кушину, печать использовали все ту же и с прежним Ключом, чтобы не вызывать лишних подозрений. Вторая же половинка Курамы временно перекочевала в заранее приготовленный сосуд, по внешнему виду напоминающий обычный деревянный горшок, только изготовлен он был с помощью Мокутона. Операция прошла настолько обыденно и гладко, что даже немного удивительно.
А вот у Акичи дела шли не настолько хорошо. Я не сразу заметил, что она уже попыталась завершить ритуал, но просто не смогла этого сделать. Стоящая за ее спиной тень стремительно выкачивала силы из тела девушки, и та стояла уже только поддерживаемая самой киджо. Хотя, может, гостья из иного мира еще что-то делала, так как призрачный огонь с ладоней демона начал подозрительно обволакивать тело Узумаки.
Нет, я понимаю, что любой труд должен быть оплачен, но совесть-то нужно иметь!
Киджо находилась всего в шаге от меня, дотянуться до нее было легко. Правда, с ее ростом, чтобы отдернуть руки демона от Акичи, я смог только схватить ее за локоть, отчего моя ладонь опасно приблизилась к огню на ладонях Хашихиме. Было странное ощущение, будто ладонь одновременно пытается сжать пустоту и в то же время легла на холодную и жесткую ткань потусторонней одежды. Просто физически мое тело и не могло прикоснуться к киджо, в то время как отделенная от тела душа — вполне.
— Не стоит этого делать, — эти слова я постарался произнести как можно более ровным и уверенным тоном, и, надеюсь, у меня получилось.
Раз уж совершил безумный поступок, то нужно хотя бы показать вероятному противнику, что все идет по плану.
На мое прикосновение Хашихиме отреагировала на удивление резво. Ее сотканное из теней тело взвилось в воздухе, метнувшись в сторону от меня. Блестящие холодным металлом глаза уставились на меня. Наверное, секунд пять мне пришлось играть в гляделки с демоном, решая, как бы от него теперь избавиться, прежде чем он сам решил проблему.
Хашихиме и одержимая ею Акичи просто склонились в поклоне, после чего тень киджо растаяла в воздухе без следа. Белая маска в тот же миг упала с лица Узумаки, а ее глаза вернули привычный вид. Правда, исчезла и поддерживающая девушку сила, из-за чего она едва не свалилась на землю. Поймал я ее в последний момент, все еще настороженно оглядываясь по сторонам и не веря, что Хашихиме так просто ушла.
— Медика сюда! — убедившись, что угроза миновала, позвал я.
Кажется, Хашихиме и в самом деле ушла. Вокруг не ощущалось ее присутствия, хотя смотреть на мир, скажем так, духовными глазами еще было непривычно и не все понятно. Вот только пропасть-то киджо пропала, но что это было-то в конце?!
Рассеянно отменив технику Одухотворения, раздраженно потер глаза, энергии в которых вновь слились вместе, отчего появилось неприятное зудящее чувство.
— Рюджин-сама, — обратился ко мне один из Узумаки, занимавшийся захватом Кьюби, поднося мне метровой ширины свиток, — биджу запечатан. Какие следующие приказы?
Приближение Узумаки Оямы я почувствовал сразу, но вот выражение лица его смог рассмотреть, только разобравшись с зудом в глазах. А посмотреть было на что. Такого восторженного взгляда, обращенного на себя, я не видел, пожалуй, с тех времен, как Нами Хьюга закончила обучение в Академии. Девочка, как мне кажется, в ту пору искренне меня боготворила за мои уроки кендзюцу. Но этот Ояма-то давно должен был расстаться с детскими восторгами, будь он хоть трижды Узумаки. Троюродный или еще какой там брат Кушины был на четыре года ее старше, и чтоб вызвать такую бурю восторгов, пусть и молчаливых, в шиноби — это нужно постараться.
Хотя я понимаю, что для Узумаки раскланивающиеся ками наверняка были в диковинку. Вот бы расспросить их сейчас на тему, что именно произошло и почему Хашихиме повела себя так странно. Ну, или мне показалось, что странно. В поведении демонов не разбираюсь. Но, думаю, лишние вопросы сейчас могут быть неправильно восприняты Оямой. Пока он под впечатлением от произошедшего, лучше не портить неожиданно удачно поднявшую мой престиж ситуацию. Можно потом расспросить Акичи, она в призывах больше разбирается. А пока у меня и так есть дела.
— Кушину оставьте, — приказал я, принимая свиток с Ключом, который быстро спрятала в себе Ичикишимахиме, — а вторую половину Кьюби пока перенесите в Отогакуре. С ним разберемся позже.
Девушку бы тоже не помешало отправить в селение, на поправку здоровья.
